Вот и обратили федеральные СМИ внимание на процесс над Олегом Сорокиным. Но лучше бы они этого не делали – настолько непрофессионально были сняты сюжеты, прошедшие в эфире каналов «Вести» и «Россия 24».
Я далёк от мысли, что автора сюжета специально «зарядили», проведя инструктаж, что и как говорить, но давненько я не видел такого снежного кома нелепостей и несуразностей, что уже граничит с враньём, а может – и перешло границу.
Впрочем, обо всём по порядку. Начнём с того, что автор сюжета в Нижний Новгород не приезжал, в повестку дня не погружался, но с лихим кавалерийским наскоком раздал всем сёстрам по серьгам. Точнее – вывалял в дёгте и перьях обвиняемых и их адвокатов.
Так, с болью в сердце журналист поведал о том, что адвокаты завалили суд ходатайствами с единственной целью – затянуть процесс. Правда в том, что с ходатайствами выступала и сторона обвинения, как и потерпевший Новосёлов. Последний 7 декабря сначала обвинил защиту в затягивании процесса, после чего попросил прервать заседание ввиду плохого самочувствия. Суд заседание перенёс.
Кроме того, как мне пояснили знакомые и весьма компетентные юристы, обвинять кого бы то ни было в затягивании процесса путём подачи ходатайств – глупо и бессмысленно. Участники процесса (обе стороны) могут подавать ходатайства на любой стадии процесса, включая судебное разбирательство. И ведёт это не к пресловутому затягиванию, а к соблюдению прав стороны, подавшей ходатайство, если оно, конечно, будет удовлетворено. Напомню, суд – это процедура, состязательная и правосудная. Необходимо установить все факты. Иначе можно было бы обойтись судом Линча, вздёрнуть на суку, кого толпа пожелает и разойтись пить чай с булочками, делов-то!
Прежде, чем делать заявления про ходатайства, журналисту федерального канала было бы неплохо прочесть Уголовно-процессуальный кодекс, хоть в бумажном, хоть в электронном виде, если в Гугле и Яндексе не забанили, конечно.
Дальше. Журналист смело называет прихотями просьбу начинать процесс раньше, чтобы не лишать подсудимых, больных диабетом, питания, а также сообщение подсудимых о том, что поскольку зал 132, в отличие от зала 232, не оборудован микрофонами, то в стеклянной клетке им плохо слышно. И истоки тех прихотей - в привычке Сорокина к роскошной жизни. Действительно, слышать, что произносят в зале суда, от чего зависит твоя жизнь и судьба – несомненно, прихоть избалованного деньгами и властью плейбоя. Как и соблюдение графика питания при диабете, что сопряжено, кроме всего прочего, с уколами инсулина. Не принял инсулин вовремя или упал уровень сахара в крови из-за пропуска в приёме пищи – можно впасть в диабетическую кому. Прихоть же явная, чо! К слову, диагноз «диабет» у двоих подсудимых подтверждён медиками СИЗО. То есть, это не фабрикация, а суровая реальность.
Более того, столичный журналист в сюжете сомневается, было ли вообще покушение на Сорокина. Возможно, ему бы стоило взглянуть на рентгеновский снимок – осколки пули до сих пор в теле Олега Сорокина.
Теперь о слышимости в зале 132, факт признан судом, который постоянно просил гособвинителя, потерпевшего и его представителей говорить громче – микрофонов в зале нет, и разобрать, что они себе под нос бубнят, невозможно. А судья не для проформы спрашивает – ему важно слышать ответы, он формирует мнение на их основании, что потом ляжет в основу приговора. Принято решение следующее заседание проводить в зале 232, оборудованном микрофонами, что и было сделано, хотя журналист федерального канала, далекий от процесса, об этом, конечно, не знает, и потому в очередной раз идёт вразрез с позицией суда, на поводу своей буйной фантазии.
Пожалуй, едва ли не единственное, за что можно похвалить журналиста – не назвал нас, жителей Нижнего Новгорода, новгородцами, как оно принято в Москве. И на том спасибо! Хотя, если берёшься освещать резонансное дело, лучше вникать во все тонкости и не выставлять себя некомпетентным непрофессионалом.
