Грязный «Дождь»

Дождь есть дождь. И дожди бывают разные: освежающие, грозовые,
ливневые, грязные и кислотные. Телеканал «Дождь» – один и всегда
одинаково грязный.

Постановка вопроса о гипотетической возможности сдачи
Ленинграда гитлеровцам – только штрих как к политической ориентации этого
канала и его создателей, так и к его стилистике.

Канал возник в 2010 году, в преддверии нового
электорального цикла в России, и стал известен в период попытки
государственного переворота 2011-2012 года, которую он информационно
поддерживал и рекламировал.

Транслируемые им взгляды вполне откровенны: установление в
России верховенства международной юрисдикции, отказ от национального
суверенитета, второе издание приватизации и гайдаровских реформ. Так что
предложение обсудить вопрос о том, не стоило ли сдаться и отказаться от
национального суверенитета еще в 1941 году, вполне естественно. Хотя вообще-то на
«Дожде» подчас особо приветствуют и рекламируют людей, которые просто
не родились бы, если бы СССР тогда капитулировал.

Стилистическая особенность работы телеканала – многословная
бессодержательная болтовня с постоянной реартикуляцией заказанных политических
штампов, при полном отсутствии работы головного мозга. Так что поднять этот
вопрос работники «Дождя» вполне могли и сознательно – в силу ненависти
к стране, и неосознанно – в силу привычки говорить не думая.

Собственно, вся эта тема – не лучше ли было проиграть войну –
введена в поле обсуждения еще в период «гласности и перестройки»
людьми типа Юрия Афанасьева, забытого ныне Черниченко, Павла Гусева и т.д.
Большую статью Минкина на эту тему известная желтая газета опубликовала еще
в 2005 году.

Предложение обсудить какую-либо тему означает, что
она не запретная и сакральностью не обладает. Может обсуждаться – значит
допускает разные мнения по этом вопросу, в частности, противоречащие тому, что
в данном обществе является не подлежащим оспариванию сакральным табу.

Вопрос о допустимости сдачи Ленинграда – глупый и
невежественный. И еще он был кощунственный. За первое работника информационной
сферы нужно лишать профессиональной квалификации. За второе – как минимум
подвергать общественному и профессиональному остракизму.

Этот вопрос глупый и невежественный потому, что предполагать
допустимость сдачи Ленинграда – значит не знать и не понимать, что кроме
значимости морально-политического противостояния, жители города
сковывали мощную группировку немецких войск. Если бы она была свободна, то ее
бы перебросили на другое направление, скорее всего, под Москву. То есть, сдача
Ленинграда почти автоматически означала бы и сдачу Москвы. Соответственно –
вступление в войну Японии и Турции, отказ союзников от помощи СССР.

Дальнейшее каждый может рисовать в своем воображении сам.

И даже неважно, понимают ли это журналисты и публицисты
представленного на «Дожде» политического направления. Могут не понимать
– умный человек вообще не стал бы там работать. А могут и понимать, жалея,
подобно Минкину, о том, что фашизм не подчинил себе СССР и не утвердился в
мире прочно и надолго.

В политическом плане сдача Ленинграда привела бы к
деморализации страны и армии. Удержание подобной политико-символической позиции
важно не только с точки зрения удержании военных рубежей, но и с точки зрения
демонстрации способности или неспособности к борьбе. Гитлер потому и придавал
такое значение взятию Ленинграда, что видел его символическую значимость: ведь
это столица империи до 1917 года, город победы Революции и советского
устройства, город-памятникЛенину после 1924 года.

Падение символов всегда подталкивает к потере воли к
сопротивлению.

О том, что было бы с самим Ленинградом в случае его сдачи, что
было бы с его обликом, памятниками и музеями, в силу очевидности можно не
напоминать. Даже если предположить, что через три года он был бы штурмом отбит
у немцев.

Но постановка вопроса о допустимости сдачи Ленинграда еще и
кощунственна, поскольку предполагает моральную допустимость обсуждения того, не
напрасно ли стояли насмерть те, кто не сдал город. И не лучше ли им было не
отстаивать его, пусть и заплатив за свою Победу жизнью, а предать. Сдаться и
сохранить свою жизнь не только путем предательства родного города и родной
страны, но и путем признания того, что они – именно те, кем их объявлял Гитлер
и почитающие его сегодня в России задающие подобные вопросы журналисты:
«недочеловеки», неспособные на мужество, подвиг и героизм.

Кстати, на самом деле, именно такие люди, считающие допустимым
задавать подобные вопросы, бесспорно не стали бы защищать Ленинград. Суть их
позиции в том, что ничто не стоит человеческой жизни, потому что не может быть
ценностей выше животного существования. Главное в жизни – сама жизнь, вкусная
еда, ароматное питье, комфортный отдых и секс. За это они отдадут все. И с их
точки зрения нельзя жертвовать жизнью защищая те или иные святыни. Потому что
самое святое для них – это наслаждение.

И им страшно, что есть те, кто думает и чувствует иначе. Кто
ложился под танки, шел на виселицу, кто умирал от голода, не сдаваясь врагу. И
им хочется убедить всех, что раз они сами на это неспособны, то все это было не
нужно. А жить нужно так, как живут они: предавая, продавая, насмехаясь и
наслаждаясь.

К сожалению, в разных вариациях вносимый в Думу законопроект о
защите памяти о Великой Победе и противодействии фальсификации истории
постоянно либо откладывается, либо исчезает в конвейера законотворчества.
Выходка моральных маргиналов с «Дождя» – не менее отвратительна, чем
выходка Pussy Riot. Если общество защищает ценности верующих, то оно тем более
должно защищать ценности исторического подвига народа страны и жителей
Ленинграда.

Все сказанное вполне очевидно. И если оно недоступно людям из
редакции «Дождя» – это лишь показатель того, что за люди по уровню
своей культуры и образованности там работают. Тем более – по уровню своей
моральности. Как писали в «Обитаемой острове» братья Стругацкие:
«Все знают, что здесь телецентр и радиоцентр, а здесь, оказывается, еще и
просто Центр… Это было гнездо, жуткое змеиное гнездо, набитое отборнейшей
дрянью, специально, заботливо отобранной дрянью, эта дрянь собрана здесь
специально для того, чтобы превращать в дрянь всех, до кого достает гнусная
ворожба радио, телевидения и излучения башен».

Оригинал материала опубликован на ленте Новая политика.