Имитационные формы многопартийности
«АПН – Нижний Новгород» публикует фрагмент выступления профессора НИУ РАНХиГС Александр Мазина на состоявшемся 12 сентября 2018 года заседании Нижегородского эксперт-клуба, посвященном теме «Выборы 2018 как индикатор грядущих изменений политического ландшафта в России».
У меня образ такой как-то родился — представьте себе, обсуждают достоинства и недостатки различных архитектурных конструкций: вот эта шире, эта выше, давайте поспорим, какая из них красивее. И предполагается, что они все сделаны из одного материала — из кирпичей. А на самом деле в одной конструкции кирпичи каменные, в другой — стеклянные покрашенные, а в третьей — ватные. И вот обсуждать их и сравнивать между собой, в общем-то, бессмысленно.
Почему я этот образ применяю? Я предлагаю задуматься над таким словом как партия. Вот мы сейчас рассуждаем, подразумевая, что партия — это нечто такое, что имеет однозначный смысл, то есть, партия — это часть. Между тем это совершенно не так. В Советском Союзе Коммунистическая партия никогда не была партией. Это была властная конструкция, которая жестко управляла обществом. Сегодняшняя партия «Единая Россия» — это тоже не партия — это правящая часть общества, это элита. Она структурирована, она объединена организационно, она имеет много ответвлений, но назвать ее партией, в принципе, нельзя. Можно ли назвать словом «партия» нашу системную оппозицию? Партия — это то, что выражает интересы.
Мне как экономисту если подходить, я могу подходить только с точки зрения интересов, помня, что субъект интересов и выразитель интересов — далеко не всегда одно и то же. Я бы выявил три группы. Отражает ли вообще партия у нас хоть в какой-то мере эти интересы экономические?
Первое — это уровень доходов, уровень накопленного богатства, в том числе коррупционного. И здесь можно делить общество на различные группы, у каждой из которых свои интересы, учитывая, что наши бедные люто ненавидят наших богатых, которые всячески стараются от них отгородиться, чтобы вообще глаза их не видели.
Вторая группа интересов — это, так сказать, по социальному вкладу в развитие общества. Это люди разных профессий, люди, которые играют разную роль в создании валового внутреннего продукта. Например, это чиновники, которые не создают продукт, это бюджетники, которые очень зависят от государства, это предпринимательское сообщество самого разного ранга — от маленьких до олигархов, это самозанятых. Первых со вторыми роднит то, что они — люди экономически свободные и стараются не зависеть от государства. Здесь важны и статус, и уважение. Например, врачи — почти никто из них не является богатым, но общество их уважает пока еще — просто профессию. Вот они как субъекты интересов могут найти выразителей своих интересов?
Я бы сказал, что есть и третья группа — это группа, которая имеет какие-то духовные интересы, не всегда связанные с их имущественным положением, с их положением в обществе. Человек просто может быть убежденным в каких-то вопросах или верить. Не так важно — взгляды это научные или вера.
От чего это зависит? Да мало ли от чего. От происхождения, от воспитания, от влияния общества, от пропаганды, от степени промытости мозгов — от чего угодно. И здесь тоже разные группы. Это люди, которые придерживаются либеральных ценностей, которые в нашем обществе сегодня очень сильно опорочены. Это люди, которые привержены коммунистическим взглядам, социалистическим. Кстати, это, пожалуй, единственная чисто идеологическая партия. Мы же не назовем идеологической партией ЛДПР. Это вождистская партия. И нам правильно сказал ее представитель: «Король умер! Да здравствует король!» Он очень точно выразился. Это может быть националистическая партия вплоть до довольно радикальных взглядов, ксенофобских, и так далее. То есть, понимаете, взгляды людей не всегда зависят от толщины их кошелька и от того, что соответствует их материальным интересам. Человек может голосовать за ту партию, которая, с его точки зрения, полезнее его Отечеству, которое он очень любит. Ну, могут быть какие-то политические интересы, помогающие добиваться власти на федеральном, региональном, местном уровне.
Я бы сказал, что большинство людей в обществе вообще не относятся ни к первым, ни ко вторым, ни к третьим, ни к четвертым, а представляют собой равнодушное большинство, которому, вообще-то говоря, как-то не очень все важно, но оно может склониться к одной из этих тем. То есть, в чем-то прислоняется, в чем-то может последовать и имущественно, и профессионально, и социально, и духовно. То есть, это не аморфная масса, которой на все наплевать. И ее можно увеличивать и уменьшать.
И вот в какой мере наша политическая система отражает их интересы, помогает им эти интересы выразить? Почти ни в какой. Более того, люди к этому привыкли и воспринимают это как норму, и не ждут ничего другого. Сам политический процесс (выборы — это лишь его часть) помогает отстаивать интересы, по-моему, очень-очень незначительной части. Это все имитационные формы многопартийности. У нас сложилась система в основе своей сословно-феодальная, в которой правящая группировка, называющая себя партией, не отдаст власть ни в каком случае, но надо, чтобы была имитация, и чтобы выглядело все прилично, чтобы выглядело, как многопартийность. Оно так и работает и будет работать дальше, безусловно, без каких-то изменений.
Люди новое ждут, но действительно — здесь отмечали — настроение людей меняется. Оно меняется, прежде всего, по экономическим причинам. Потому что люди живут все хуже и хуже. И, поверьте, будут жить и дальше хуже и хуже, потому что ситуация выправляться к лучшему не будет. Я имею в виду экономическую основу. Как это отразится на их поведении? Мне бы тоже очень не хотелось, чтобы это имело какие-то агрессивные выплески, чтобы люди выплескивались на улицу. Потому что я прекрасно знаю, что вслед за идейными выплеснется всякая шваль и мерзость, которая начнет просто грабить и бить всех, кто слаб и не может себя защитить. Это называется смута, а не революция. И вот, когда котел законопатят, чтобы пар не нашел выхода, то в результате может быть взрыв котла, а это и есть смута. Я очень этого боюсь, очень не хочу и вижу, что наша политическая конструкция в конечном счете может привести именно к такому результату, если не будет перестраиваться.
Откуда может идти перестройка? Только сверху, только сверху, только сверху. В России по-другому не бывает: это Россия.
