Война будет короткой. У России нет шансов

Противоречия развития Китая,
возможность разрешения которых, мягко говоря, неочевидна, сочетающиеся с
многоплановым социальным расслоением (между богатыми и бедными, между городом и
деревней, между регионами) могут в обозримом будущем создать серьезную угрозу
существованию Китая.

Справиться с ситуацией, не
объединив народ в морально-психологическом плане, практически невозможно.
Руководство страны это прекрасно понимает. И создает в стране новую идеологию,
которая постепенно вытесняет коммунистическую, входящую во всё более
разительное противоречие с реальностью.

Это националистическая идеология,
оправдывающая необходимость существования, а, возможно, и расширение нынешнего
Китая.

На XVI съезде КПК, состоявшемся в
ноябре 2002 г., была выдвинута установка «неуклонно возвышать и внедрять
национальный дух», что было названо стратегической задачей и, более того,
условием, необходимым для самого выживания китайской нации, а, следовательно, и
китайского государства.

При этом официальный статус
получает концепция «чжунхуа миньцзу» — единой китайской нации.

В ней присутствуют моменты в высшей
степени специфические.

К истории Китая причисляется не
только история ханьского этноса и народов, покоренных Китаем хотя бы на
короткий период (например, тувинцев, казахов, киргизов), но и история тех
народов, которые захватывали Китай (чжурчжэней, монголов, маньчжуров).

Соответственно, в качестве
территориальных приобретений Китая современные китайские историки представляют
результаты завоеваний неханьских государств (например, монгольского и
маньчжурского). В частности, национальным героем Китая признается Чингисхан,
который в реальности выступал по отношению к Китаю в качестве жестокого
поработителя. Реальность отходит на второй план на фоне того, что монгольская
империя, простиравшаяся в XIII-XV вв. на значительную часть Евразии, сегодня
объявляется китайским государством. Тем более, что формально монголы
действительно основали в Китае свою династию Юань, свергнутую китайцами в 1368
г.

Своеобразие исторических подходов
ведет к тому, что Китай имеет территориальные претензии ко всем без исключения
государствам, с которыми граничит.

К России это, к сожалению,
относится в наибольшей степени.

По Нерчинскому договору 1689 г.,
который Цины навязали нам силой, она потеряла Приамурье (причем к тому моменту
русские жили не только на левом, но и на части правого берега Амура), которое
Китай не пытался осваивать ни до, ни после этого договора.

По Айгуньскому договору 1858 г. и
Пекинскому договору 1860 г. Россия вернула себе часть утраченных земель,
установив нынешнюю границу по Амуру и Уссури.

Однако в Китае даже Нерчинский
договор рассматривается как уступка с китайской стороны, а Айгуньский и
Пекинский договора однозначно называются «несправедливыми» и «неравноправными».

Уже в 1926 г. Китай предложил СССР
восстановить границу по Нерчинскому договору (по вершинам Станового хребта). На
консультациях в Пекине по поводу уточнения прохождения линии границы в 1964 г.
Китай официально заявил, что 1.540 тыс. кв. км отторгнуто Россией по
неравноправным договорам, в т.ч. по Айгуньскому более 600 тыс., по Пекинскому —
более 400 тыс.

И подобная трактовка истории не
изменилась в Китае до сего дня, хотя официально руководители КНР сейчас
заявляют, что территориальных претензий к России не имеют.

Подписание договоров о границе лишь
снизило интенсивность соответствующей риторики в Китае, но сама суть концепции
не изменилась ни малейшим образом: какие-либо альтернативные взгляды
отсутствуют в принципе. Мы в представлении китайцев остаемся страной, отторгшей
у Китая не менее миллиона кв. км. его территории.

Тут нельзя не сказать о факторе
китайской миграции в Россию.

Количество китайских мигрантов в
нашей стране неизвестно даже в смысле порядка величины: любые приводимые цифры
являются личными оценками авторов. Дело, однако, не в сегодняшнем количестве, а
в том, что на территории России китайские мигранты уже создали свои устойчивые
сообщества, которые позволяют принимать и адаптировать практически любое
количество своих соотечественников.

И действуют эти сообщества не
только в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке, а по всей стране, включая
Москву и Питер.

В самом же Китае количество
внутренних мигрантов почти точно равно населению России (140-150 млн. чел.).

Китайские крестьяне, не имеющие
земли и работы, пока не едут к нам в массовом порядке по двум причинам: из-за
отсутствия средств и из-за того, что вообще слабо себе представляют, где эта
Россия находится. Если китайские власти захотят устранить оба этих
«недостатка», они добьются этого довольно легко и быстро.

В этой связи нельзя не обратить внимания
на статью 50 конституции КНР: «КНР охраняет надлежащие права и интересы
китайцев, проживающих за границей, законные права и интересы китайцев,
вернувшихся на родину, и проживающих в Китае членов семей как тех, так и
других».

В этой статье говорится не о
«гражданах КНР», а о «китайцах», именно она стала предлогом для китайской
агрессии против Вьетнама в 1979 г. Более того, руководство КНР специально
объявило о защите интересов всех китайцев, независимо от страны проживания.

Газета НОАК (Народно-освободительная
армия Китая, официальное название ВС КНР) «Цзефанцзюнь бао» 3 апреля 1988 г. с
подкупающей прямотой писала следующее:

«Эффективный контроль,
осуществляемый в течение продолжительного времени над стратегическим районом,
который осуществляется за пределами географических границ, в конечном итоге
приведет к переносу географических границ».

В эту фразу, наверное, надо
вчитаться, чтобы оценить ее замечательный смысл.

Можно только подчеркнуть, что даже
в странах, гораздо более демократических, чем Китай, газета, являющаяся
печатным органом ВС, может выражать только и исключительно официальную точку
зрения.

Экономическая и демографическая
экспансия могут обеспечить весьма «эффективный контроль» над «стратегическим
районом», например, Сибири и Дальнего Востока.

Сопоставление фактов позволяет
сделать предположения о том, каковы реальные цели китайского руководства
применительно к России (и некоторым другим соседним с Китаем странами).

Концепция единой китайской нации и
культивирование восприятия своей страны, как «всеми обиженной» имеет в Китае
вполне прагматические внутренние цели — идейное сплочение населения,
противодействие этническому и социально-экономическому сепаратизму.

Экспорт рабочей силы также имеет
очевидное утилитарное значение — сброс социальной напряженности и получение
валютных поступлений.

Совокупностью этих мер Китай
выигрывает время, оттягивает наступление кризиса, пытаясь предотвратить его
вообще, не выходя за рамки нынешней градуалистской политики. И внешнюю
экспансию он предпочитает вести «спокойным», «мирным» экономическим и
демографическим путем. Однако, нельзя не учитывать возможности реализации
другого сценария, военного.

Он, разумеется, нежелателен для
Пекина. Но отнюдь не исключен.

Видимо, он может быть применен в
том случае, если китайское руководство увидит, что серьезный внутренний кризис
становится неизбежным. И решит, что единственным способом избежать его
становится активная, форсированная внешняя экспансия, обеспечивающая захват
территорий и ресурсов и отвлекающая население от внутренних проблем. Т.е.
быстрая открытая экспансия будет рассматриваться как «меньшее зло» по сравнению
с внутренней катастрофой.

В этом случае очень пригодится и
вышеописанная историография (как идейное обоснование), и мигранты на территории
России (как «пятая колонна», обеспечивающая «эффективный контроль над
стратегическим районом за пределами географических границ»). И собственно
военные концепции тоже пригодятся, благо они давно разработаны.

Вооруженные силы Китая строятся в
соответствие с концепцией «стратегических границ и жизненного пространства»,
которая разработана для обоснования и правомочности ведения ВС Китая
наступательных боевых действий.

Концепция основана на той точке
зрения, что рост населения и ограниченность ресурсов вызывает естественные
потребности в расширении пространства для обеспечения дальнейшей экономической
деятельности государства и увеличения его «естественной сферы существования».Предполагается,
что территориальные и пространственные рубежи обозначают лишь пределы, в
которых государство с помощью реальной силы может «эффективно защищать свои
интересы». «Стратегические границы жизненного пространства» должны перемещаться
по мере роста «комплексной мощи государства».

Концепция подразумевает перенесение
боевых действий из приграничных районов в зоны «стратегических границ» или даже
за их пределы, при том, что причинами военных конфликтов могут стать сложности
на пути «обеспечения законных прав и интересов Китая в АТР».

О проводимых в Китае учениях НОАК с
отработкой сценария агрессии против России я уже писал на сайте АПН-Казахстан
(«С кем будет воевать Китай», 21.9.06).

Надо учитывать очень высокую роль
ВС в политической жизни Китая (главным руководящим постом в китайской властной
иерархии считается не пост генсека ЦК КПК и, тем более, не пост председателя
КНР, а пост председателя Центрального военного совета), а также практическую
безграничность людских ресурсов.

Очень большая безработица среди
молодежи и «дефицит невест» делают высокие собственные потери в ходе боевых
действий не просто допустимыми, но, возможно, даже желательными для
военно-политического руководства страны.

Наличие у России ядерного арсенала
не может считаться панацеей, поскольку Китай также имеет ядерный арсенал.
Превосходство России в средствах доставки межконтинентальной дальности (которая
в данном случае является избыточной) во многом нивелируется наличием у КНР
значительного числа ракет средней дальности, которые при наличии между странами
общей границы играют роль стратегических. Россия не имеет таких ракет,
поскольку связана положениями советско-американского договора об РСМД.

Сценарий военной агрессии может
быть следующим.

Она начнется зимой, скорее всего —
в новогодние праздники, когда многонациональный народ Российской Федерации,
включая его военно-политическое руководство, практически полностью утрачивает
дееспособность. Кроме того, зимой замерзают Амур и Байкал, поэтому их
преодоление перестает быть серьезной проблемой. Наконец, зимой замерзает также
и Севморпуть, что лишает Россию возможности снабжать территории к востоку от
Енисея через север.

Для их снабжения остается лишь
Транссиб, который будет перерезан в первые же часы войны, а для надежности
подорван китайскими диверсионными группами (из числа мигрантов) во многих
местах и к западу от Енисея.

Предлогом для агрессии станет
нарушение «надлежащих прав и интересов китайцев, проживающих за границей».
Например, во время новогодних гуляний русский (якут, бурят, татарин) набьет
китайцу лицо. Разве это не будет нарушением надлежащих прав и интересов?

Наиболее мощные танковые и
механизированные соединения НОАК нанесут удар из района Хайлара на запад в
направлении Чита — Улан-Удэ — Иркутск.

Пройдут ли китайцы через территорию
Монголии прямо на Иркутск — сложно сказать. Понятно, что суверенитет Монголии
они сохранять не будут (эту страну они целиком считают неотъемлемой частью
Китая), а защищать его некому, но здесь возникнет проблема больших расстояний,
очень плохой дорожной сети и неудобного рельефа местности. Впрочем, этот вопрос
не принципиален.

После захвата Иркутска следующей
целью НОАК станет выход на рубеж Енисея. Российских войск между Читой и
Красноярском слишком мало, чтобы противостоять массированной агрессии,
готовность нынешнего российского руководства применить ядерное оружие против
ядерной державы вызывает огромное сомнение.

Вся территория России к северу и
востоку от Читы после начала агрессии окажется в полной изоляции от остальной
страны. На захват Амурской области, Приморского и Хабаровского краев
командование НОАК бросит пехотные дивизии, состоящие из мобилизованных крестьян
и городских безработных. Они достаточно быстро задавят массой любое
сопротивление.

При этом, как было сказано выше,
высокие собственные потери для китайского руководства будут даже желательными.

Защитить Якутию, Сахалин и Камчатку
у России не будет никакой возможности. Камчатка и Сахалин за счет географии
могут продержаться некоторое время, но отнюдь не бесконечно, ведь снабжать их
будет некому. К тому же мощь ВМС Китая растет даже быстрее, чем деградирует
ТОФ, давно забывший, что такое новая боевая единица.

По этой причине география может и
не стать спасением для Камчатки и Сахалина, не говоря уже о Якутии. Поэтому
защиту им предложат США и Япония. В обмен на независимость от Москвы. Скорее
всего, подобное предложение будет принято, ибо американо-японский протекторат
всё-таки лучше, чем китайская оккупация.

Продвинутся ли китайцы на запад
дальше Енисея, будет зависеть от множества факторов. Но и захватив юг Дальнего
Востока и Восточной Сибири, они получат огромную территорию, на которой можно
селить людей (сняв с них ограничения на рождаемость), месторождения множества
полезных ископаемых, в т.ч. нефти, а также главное и уникальное сокровище, ради
которого можно не задумываясь положить пару миллионов солдат — байкальскую
воду.

Никакой возможности вернуть
потерянную территорию в обычной войне у России не будет.

Применение ядерного оружия, как уже
было сказано, крайне маловероятно. Если речь идет о тактическом ядерном оружии,
то получится, что его придется применять по собственной территории (и получить
ответ тоже по ней). Если говорить о стратегических средствах, то на удар по
китайским городам Китай ответит ударом по российским, причем по европейской
части, которая ему в любом случае не нужна.

Нет практически никаких сомнений в
том, что, выбирая между собственной гибелью и потерей территорий к востоку от
Енисея, обитатели Кремля выберут второе.

Как было сказано в первой статье,
внешняя экспансия для Китая является способом выживания. Вопрос в формах и
темпах.

Военная форма экспансии не
предопределена, но отнюдь не исключена. Ей способствуют усугубляющийся развал
ВС РФ и особенности психологического устройства высшего руководства страны. Оно
не будет защищать Россию, если при этом может пострадать само.

Наконец, в последнее время появился
еще один благоприятный для Пекина фактор. После победы Гоминьдана и на
парламентских, и на президентских выборах на Тайване, капитуляция Тайбэя
становится практически гарантированной.

Поэтому Китаю не придется тратить
огромные ресурсы на войну за Тайвань, наоборот, он получит в своё полное
распоряжение огромные финансовые и технологические ресурсы Тайваня.

И обратит свой взгляд на север.

Оригинал этого материала
опубликован на ленте АПН.