Как нам обустроить 282-ю статью?

Присяжные, в отличие от профессионального судьи, не подвержены
психологической профессиональной деформации личности.

Печально известная 282-я статья Уголовного Кодекса РФ, также
известная как «русская статья», поскольку значительное число осуждённых по ней
– русские националисты, уже в течении долгого  времени находится на острие
критики как со стороны оппозиционных политических активистов, к которым она
применяется как инструмент «точечных» политических репрессий, так и со стороны
правозащитников и даже «системных» оппозиционных партий.

В неприятии 282-й статьи объединяются люди подчас существенно
различных политических убеждений, подтверждением чему служит прошедшая 15 марта
2015 года общероссийская акция против политических репрессий под лозунгом
«Отменить 282!», в которой приняли участие самые разные политические силы
национального направления: от «Великой России» до Национально-Демократической
партии.

К сожалению, требование о полной отмене 282-й статьи, которое
я поддерживаю и разделяю и как профессиональный юрист, и как гражданин, в
текущей политической ситуации вряд ли реализуемо. 282-я статья, являющаяся
одним из воплощений «многонациональности» (понимаемой как политическая
доктрина, а не как факт проживания в России представителей многих этносов),
неоднократно признавалась Конституционным судом соответствующей Конституции
(последний раз совсем недавно  — 17 февраля 2015 года Определением №245-О). В
её существовании заинтересована бюрократия правоохранительных органов:
вспомним, как весомо выглядят в статистике раскрываемости «экстремистские»
дела! Правда, их фигуранты по большей части, представляют собой школьников,
студентов и случайных блоггеров (по моей оценке, не менее 2/3 уголовных дел по
282-й возбуждается на основе материалов социальной сети «В контакте», точная
статистика, к сожалению, недоступна), но ведь высокому начальству об этом знать
не обязательно, не так ли?

Понимание того, что сложившаяся политическая обстановка не
способствует отмене 282-й статьи, очевидно, есть не только у меня. Поэтому,
помимо требования о полной отмене, выдвигаются требования и о внесении в 282-ю статью
различного рода изменений, направленных на придание её составу большей
определённости и уменьшения тем самым возможностей для произвола при её
применении. В этом направлении отмечу инициативу ЛДПР о внесении в 282-ю статью
признака обязательного наступления общественно опасных последствий, в виде
существенного нарушения прав и законных интересов граждан, что на практике
вылилось бы в необходимость обвинению представлять суду реальных потерпевших.
Это позволило бы избежать осуждения по явно ничтожным или абсурдным поводам.
Также предлагается, например, исключить из формулировки закона возможность
разжигания по признаку «принадлежности к какой-либо социальной группе»: такая
крайне размытая формулировка на практике приводит, например, к приговору за разжигание
вражды к  «лицам, осуществлявшим геноцид русского народа».

Однако и эти скромные, но разумные предложения не находят
отклика в сердцах депутатов, генералов от юриспруденции и чиновников
Администрации Президента.

Поэтому я предлагаю вариант, который на первый взгляд может
показаться парадоксальным:  внести изменения не в саму 282-ю статью, раз уж это
невозможно в сегодняшней политической ситуации, а изменить порядок рассмотрения
уголовных дел по ней, передав их в компетенцию суда с участием присяжных
заседателей.

В чём основное отличие суда с участием присяжных заседателей
от суда, вершимого только профессиональным судьёй? В уголовном процессе с
участием присяжных заседателей ключевые вопросы уголовного процесса:
доказанность факта преступления и виновность в нём обвиняемого, решаются не
судьёй единолично, а коллегией из 12-ти присяжных заседателей, отобранных на
основе списка избирателей, то есть представителями того самого народа, которой,
согласно статье 3 Конституции РФ, является источником власти и имеет право на
её непосредственное осуществление.

Присяжные, в отличие от профессионального судьи, не подвержены
психологической профессиональной деформации личности. На них очень тяжело
организовать административное давление. Они единственные, кто в состоянии
реально учесть «общественно-политический контекст» и «наличие реальной угрозы»
(позиция Конституционного суда) в высказывании, а не вырвать его из контекста,
извратив смысл — как, например, произошло в деле Константина Крылова, где
вырванное из выступления на митинге высказывание «пора кончать с этой странной
экономической моделью» было определено экспертами как призывающее к совершению
противоправных действий.

С криминалистической точки зрения «преступления»,
предусмотренные 282-й статьёй, в абсолютном большинстве случаев не представляют
никакой сложности. И само высказывание, и его публичность, и его авторство, как
правило, очевидны. В большинстве случаев судебное разбирательство сводится к
оценке содержания высказывания: возбуждает ли оно вражду (в редких случаях –
унижает достоинство) или нет. Именно для ответа на этот вопрос о самом наличии
события преступления и нужны присяжные заседатели. И именно они более всех
способны дать на него правильный ответ: ведь они, являясь частью народа, и есть
тот субъект, в котором и должно было наступить чаемое предполагаемым преступником
«возбуждение розни».

С практической точки зрения это означает, что обвинению нужно
убедить минимум семерых из двенадцати присяжных заседателей, что высказывание,
в публичном распространении которого обвиняется подсудимый, действительно
преступно.  На мой взгляд очевидно, что при наличии такого условия возмущающие
общественность и оскорбляющие разум осуждения по 282-ой статье станут абсолютно
невозможны.

Одна только теоретическая возможность рассмотрения дела
присяжными заседателями окажет благоприятное воздействие на правоприменительную
практику по 282-й статье, исключив заведомо абсурдные и ничтожные обвинения. В
суд будут направляться только те дела, по которым у обвинения будет уверенность
в вероятности обвинительного вердикта.

Рассмотрение дела с участием присяжных заседателей
компенсирует размытость формулировок 282-й статьи и одновременно станет
надёжным барьером на пути использования её как инструмента политических репрессий.

Предлагаемое расширение компетенции суда присяжных не приведёт
и к существенному росту нагрузки на них. Всего за год по всей Российской
Федерации суды рассматривают около 300 дел по 282-й статье при общем количестве
уголовных дел около 950 тысяч. Из этих 300 дел около половины рассматриваются в
особом порядке при согласии обвиняемого с обвинением. При передаче 282-й статьи
в компетенцию суда присяжных я ожидаю снижение общего числа предъявленных
обвинений приблизительно в два раза, и что только около трети всех дел будет
рассматриваться с участием присяжных заседателей (поскольку для этого требуется
желание обвиняемого). Таким образом, нагрузка на суд присяжных возрастёт
примерно на 50 дел в год, что составляет около 10% их текущей нагрузки.

Также надо учесть и то, что В. Путин дал поручение о
подготовке предложений «о расширении применения института присяжных
заседателей». Поэтому сейчас благоприятный с политической точки зрения момент
для предлагаемой мной инициативы, которая, не вступая в прямое столкновение со
государственной политикой и даже соответствуя ей, поможет русскому обществу
«обустроить» 282-ю статью, передав судебную власть над ней в руки самого
общества.

Оригинал этого материала опубликован на ленте АПН.