Клиническое бескультурие власти
Культура
— это не вяло склоняемая чиновниками категория
Сегодня по тем или иным поводам очень часто звучит
мнение: «В последние годы власть не очень озабочена культурой».
Но я этот тезис не очень разделяю — хотя и только в
той части, где звучит «в последние годы».
Власть и культура вообще исторически в России
сочетаются плохо. Я бы сказал — они находятся в антогонистических
отношениях. И последние годы здесь ни при чем.
Собственно, это противоречие, я бы даже сказал —
противостояние, существует ровно столько, сколько я живу. А судя по некоторым
данным, оставленным на поколениями
предыдущими — намного дольше: столько, сколько люди себя помнят.
Давайте для начала определимся, что мы называем
этим аморфным в данном случае словом «культура».
У нас за годы одной лишь советской власти, эхо
которой до сих пор звучит в нашем обществе громко, а может быть — и все громче
и громче, и наследие которой мы во всех смыслах пережевываем поныне в области
культуры, сформировалась совершенно бредовая идиома «управление культурой».
Большевики ведь полагали, что культурой они будут управлять и делали для этого
немало — теми самыми средствами. Которыми они вообще решали социальные
проблемы, то есть средствами социального насилия.
Подразумевалась несколько чисто формальная,
«коптящая небо» инфраструктура культуры, состоящая из театров, музыкальных
школ, музеев и прочих культуроугодных заведений,
которые-де требуют особого управления и попечения, поскольку там то крыши
текут, то батарею центрального отопления прорвало, то преподаватели расползаются,
то актеры недовольны и разбегаются или режиссеры заявляют что-нибудь не то.
Поэтому культурой нужно управлять. Иначе говоря —
давать денежки или не давать денежки, вызывать на ковер очередной парткомисии бюро, делать внушение или не делать внушения — короче говоря, всегда
существовали особые административные структурки.
Которые, в-первых, регулировали потоки денег из
казны, текущие якобы в сторону культуры, но далеко не только сюда, а во-вторых,
возглавлялись и были руководимы людьми, не только не имеющими к культуре
никакого отношения, но зачастую даже не представляющими, что это такое.
Наша власть стала клинически некультурна. И это
касается и той ее части, которая непосредственно приставлена к культуре.
Культура существует потому, что есть разнарядка, чтобы на местах она
существовала — в том смысле, чтобы
подавала некие признаки своего существования. Чтобы что-то пиликалось на
скрипках, что-то преподавалось в музыкальных школах, чтобы как-то существовали
театры, что-то там ставилось и происходило.
Может быть — происходило даже что-то
примечательное. Но это — никак и никогда благодаря какому-то попечению
культуры, а строго вопреки этому процессу.
Культура, вообще говоря, это не вяло склоняемая
чиновниками категория. Это нечто совершенно другое.
Это — сумма ценных духовных традиций, которая
передается из поколения в поколение внутри определенной ментальности с тем,
чтобы сохраняли хребты своих личностей. Чтобы они не утрачивали критичности по
отношению к миру и его явлениям. Чтобы они сохраняли чувство собственного
достоинства — и вообще понимали, что такое человеческое достоинство. Чтобы они умели
думать, чтобы они умели чувствовать, чтобы они были людьми, живущими в
сознании.
Вот, по большому счету, что такое культура, вот что
такое искусство, которое мы рассматриваем как часть культуры. И именно в формах
произведений искусства значительная часть культуры сохраняется и передается из
поколения в поколение.
За этим, собственно, культура и нужна. Потому что
сами по себе ни книги, ни музыкальные произведения, ни картины не нужны — и
никакой ценности не имеют. Они существуют и ценны ровно настолько, насколько
они способствуют сохранению в людях, в народах всех перечисленных качеств.
Суррогаты
и шорохи
Здесь ведь еще намечается такая тенденция, что с
помощью подобных культурных акций в обществе как бы имитируется наличие некоего
клапана, снимающего внутреннее давление, напряжение общества.
Это происходит путем имитации того, что с обществом
вообще кто-то считается, что общественное мнение существует, что по каким-то
хотя бы очень частным вопросам общество может быть властью услышанным.
Мы же понимаем, что главное для любой властной
структуры — не допустить каких-то альтернативных общественных настроений,
движений, мнений в моменты, когда решается вопрос принципов общественного
строя. В моменты, когда решается вопрос формирования институтов этого
общественного строя. В моменты, когда выдвигаются некие персоны , которые эти институты и возглавляют. В моменты выборов, в
моменты неких исторических актов, которые определяют реальное состояние
общества.
Вот здесь только каким альтернативным точкам зрения
и общественным настроениям возникнуть — они снимаются всеми доступными власти
средствами, в распоряжении которой гигантский арсенал средств воздействия на
умы обескультуренных людей.
И в эти моменты никакого общественного мнения в
нашем обществе не существует. Общество послушно голосует за того, за кого
велят. А если не голосует, то никогда об этом не узнает.
Потому что общество не контролирует тех средств,
которыми можно было бы это сделать, не имеет тех средств, с помощью которых оно
могло бы об этом узнать.
Общество беспомощно.
Ну и вроде бы как-то для сохранения подобия
сохранения общества, нужно же дать людям некие суррогаты, имитационные опоры,
знаки того, что их слышат.
И тогда обнаруживается, что какие-то более или
менее инспирированные мнения по поводу вырубки какой-то рощи остановили
эту вырубку где-то может быть — на некоторое время, остановили
строительство торгового центра взамен исторического здания. Что общественные
структуры защитили какой-то дом, а власть отступила и отменила свое решение — а
может быть, и не отменила, что бывает куда как гораздо чаще.
Власть если и уступает, то уступает лишь в мелочах.
Точно также к этому же можно отнести некие
общественные шорохи по поводу конкретной памятной доски или памятника.
Что
нужно и что не нужно власти
Вот зачем они существуют. Ну
подумайте вообще: власти все это нужно?!
Власти это не нужно по определению, по ее, власти,
природе. Поскольку вся власть чем дальше, тем больше
заинтересована в обществах, основанных на техногенном производстве, на
высокотехнологичных методах управлениях. Власть заинтересован в том, чтобы
человек был управляем. Чтобы он не понимал сути происходящих процессов и
явлений. Чтобы он был легко манипулируем.
Чтобы он не имел представления о личном достоинстве
и не понимал, когда оно унижено и растоптано.
Вот, по большому счету, что нужно власти.
Иногда, конечно, власть загоняет себя и систему,
страну, общество, над которыми властвует, в такой тупик, люди, которые несут
власть на своих спинах, становятся столь неэффективны,
что и власть понимает: не слишком ли мы оглупили, не слишком ли мы обыдлили народ? Потому что он просто перестает быть
эффективным.
Давайте-ка чуть-чуть позаботимся о его воспитании и
образовании — но лишь чуть-чуть.
Сами представители власти у нас, как я уже сказал,
фатально некультурны, они не представляют, что это такое.
Они напрочь лишены, как
правило, понимания тех категорий, о которых я уже говорил — категорий ценностей
личностного достоинства, которые позволяют критично относиться к миру и
анализировать процессы, идущие в мире.
Хотя, конечно, отсутствие представлений об этих
категориях не мешает многим людям быть по-житейски сообразительными, хорошо и
быстро считать, особенно — деньги, считать
собственную выгоду. И в этом плане люди могут быть, конечно, очень умны — если
это, конечно, можно назвать умом.
Вот в чем тут дело.
Говорить о том, что это происходит в последние
годы, не правильно. Это продолжается.
Мы подразумеваем под управлением культурой то же самое,
мы точно из тех же самых соображений нашей власти и ровно настолько «культуру»
«поддерживаем» и понимаем.
Власть преуспела в этой практике. И вряд ли мы
вспомним времена другие времена, в которые общество было обескультурено
властью настолько, насколько мы видим это сегодня.
