Ликвидировать профанацию и не позорить демократию
Недавно минули последние выборы глав регионов по старому законодательству,
и теперь начинает действовать новая система выборов губернаторов и президентов
национальных республик. Оценку новой выборной системе в эксклюзивном интервью
АПН-НН дает ведущих программы «Однако» («1 канал») Михаил Леонтьев.
— Михаил, как Вы считаете, есть ли у федерального центра необходимый кадровый
ресурс для замены действующих глав регионов на новых, или, в основном, будут
сохранены те руководители глав субъектов Федерации, которые есть сейчас?
— Я думаю, что не существует острой проблемы с большинством губернаторов, так
сказать, коренных русских областей. Острие проблемы, самое жареное в этой истории,
для чего все это делалось довольно быстро и так плотно – это национальные республики.
Мне так кажется.
Конечно, есть проблемы с какими-то другими губернаторами. Но в то же время
существует проблема кадрового ресурса, проблема взаимоотношений с теми лидерами
регионов, которые были избраны населением. Последние, скорее всего, досидят
там свой срок, а пока они досидят, можно планово подготовить им смену.
А с главами национальных республик – вопрос вопиющий. Потому что фактически
все эти национальные республики – межнациональные. Мне трудно назвать хоть одну
область, где бы не проживали люди разных национальностей, где бы пока ситуация
взаимодействия между национальными группами была бы более или менее спокойная.
Ситуация динамично портится как в связи с самой системой порочной в корне, так
и из-за целенаправленной деятельности структур, которые, собственно, занимаются
развалом России.
Если мы вспомним мотив, которым президент объяснял все эти вещи, то это именно
сохранение единства страны. Понятно, что именно этот аспект больше всего относится
к национальным республикам. Ну, например, Карачаево-Черкессия, или там Кабардино-Балкария.
То есть, есть регионы, приближенные к конфликту, и мы знаем, что там происходит.
И проведение там выборов в той форме, в которой это было раньше – это не просто
самоубийство, это кретинизм. Грубо говоря, мы имеем политическую систему, при
которой у нас каждые четыре года полагается резня. И по каким-то непонятным
соображениям абсолютно маниакального свойства, мы должны эту систему сохранять.
Дело в том, что одним из следствий последующего реформирования территориальной
системы России, на мой взгляд, является ее некоторая унификация – в том смысле,
что, наверное, существование национальных территориальных регионов не отвечает
ни здравому смыслу, ни интересам народов, там проживающих, ни интересам России.
Наверное, от этого надо избавляться.
Избавляться от этого надо мягко. Кстати, существуют другие формы культурного
и политического представительства народов, кроме как поделить их на территории
и привязать к этим территориям. Тем более что население, в основном, перемещается.
Татар ведь в Москве живет немногим меньше, чем в Татарстане, наверное. А есть
национальные группы, которые вообще проживают в других регионах в большем количестве,
чем в своей титульной территории. Вообще титульная нация и титульная территория
— это идиотизм.
Россия никогда не была исторической федерацией. Это коммунистические игры с
самоопределением наций, целью которых был подъем национально-освободительного
движения и революционного за пределами территории СССР. А отнюдь не внутри него.
А подъема национально-освободительного движения внутри страны даже коммунисты
не ставили себе целью, и им в голову не приходило, что эта территориально-политическая
культурная демагогия будет когда-то положена в основу реального территориального
устройства нашей страны. Потому что так страна жить не может. И это — проблема.
Что касается других российских регионов, то там тоже есть проблемы. Но они
не носят столь очевидного и срочного характера. Поэтому я думаю, что там все
это будет происходить спокойно.
Есть еще один аспект. Если федеральный центр считает необходимым управлять
регионами – какой-то их частью (и эта часть в условиях реальной рыночной экономики
не так велика, а увеличивать ее нет ни смысла, ни технической возможности).
Но наличие почти 90 регионов лишает возможности чем-либо реально управлять.
Количество субъектов в России в принципе неуправляемое. Невозможно заниматься
делами такого количества субъектов. Очевидно, что количество субъектов должно
быть сокращено принципиальным образом – в несколько раз. Тогда есть надежда,
что система будет управляема.
Понятно, что если мы создаем систему согласованных назначений через местные
законодательные собрания (фактически это процедура неконфликтного назначения,
не знаю, насколько это юридически корректно сказано, но по смыслу, по-моему,
так), то она создает возможность в общем переформатировать территориальное устройство
России так, как это полезно и выгодно, не устраивая из этого идиотских политических
шоу.
— Влияние полпредств и региональные парламентов возрастет, или они будут
действовать формально – так, как этого от них ожидает центр?
— Конечно, влияние возрастет. Региональный парламент, который был раньше инструментом
манипулирования губернаторов в большой степени (за исключением тех редких случае,
когда возникали конфликты), превращается в элемент политической системы.
Надо сказать, что даже если мы будем иметь хоть какой-то конфликт, разницу
интересов между губернаторами и парламентами, то в этом есть рациональный смысл:
губернатор в большей степени представляет федеральные интересы, так как он рекомендован
и назначен президентом, а парламент представляет все-таки в большей степени
местные интересы. Эта процедура позволяет эти интересы согласовать – не переломить,
а именно согласовать. А что было предметом согласования интересов между выбранным
губернатором и выбранным законодательным собранием – непонятно. Зачем им было
между собой бодаться? Какие объективные противоречия у них могут быть, если
они избраны тем же самым составом населения?
Так что новая система вполне адекватна и рациональна.
Но есть еще один аспект важный. Региональные выборы не были политическими давно.
Они были политическими в начале, когда людей выбирали по политическим взглядам.
Были значимы разные политические взгляды, были либералы-реформаторы, были красные,
были еще какие-то разные. И голосование зависело от политического лица кандидата.
Сейчас мы прекрасно знаем, что никакого политического лица у кандидата нет,
и в ходе региональных выборов, в основном, решаются вопросы перераспределения
собственности, клановых интересов. Даже если интересы достойны внимания, они
недоступны пониманию избирателей.
Поэтому все, что мы видели на выборах, является исключительно черным пиаром
и политтехнологиями, а кроме этого там просто ничего не было. Потому что бессмысленно
объяснять людям то, что им непонятно, и то, от чего их жизнь совершенно не зависит.
Какое дело избирателям до того, кому в случае победы того или иного кандидата
будет передан государственный пакет какой-то корпорации, находящейся в ведении
региональных властей?
— Совершенно никакого.
— А ведь именно этот вопрос решался на выборах. Вопрос, который должны решать,
по идее, акционеры – голосовать о своих интересах в акциях того или иного предприятия.
А избиратели-то тут совершенно ни при чем.
Поэтому происходило выхолащивание политической системы. Когда говорят, что
кто-то там ущемил демократию на региональных выборах, то могу ответить – нельзя
ущемить то, чего нет. Нельзя ущемить профанацию. Профанацию можно только ликвидировать,
и не позорить демократию.
Существует два типа выборов, на которых можно адекватно развивать демократические
процедуры. Это политические выборы, коими являются выборы президента,
органов федеральной власти разного уровня. В этих выборах тоже есть разные проблемы,
но они политические, в них понятно, кого выбирают и зачем. Выборы тех же самых
партий по спискам, предположим. И второе – это выборы местного самоуправления,
которое не являются ни государственным, ни политическим органом. По идее, здесь
люди должны знать человека чуть ли не лично, и на себе ощущать результаты его
деятельности и способности руководить хозяйственной жизнью.
И те, и другие выборы, безусловно, необходимы. И идеи отказа от них нигде,
во всяком случае, в разумных структурах я не слышал никогда. Да, действительно
есть поле для демократии: уж если люди не могут выбирать местное самоуправление,
то, стало быть, они уже ничего не могут выбирать и им надо «уйти под опеку».
Когда люди не могут установить связь между отоплением у себя в доме и человеком,
которого они выбрали для того, чтобы за отопление отвечать, то значит, — извините,
ребята, это ваши проблемы.
Эти выборы никто отменять не собирается.
Если бы оказалось, что выборы губернатора были политическими, их бы тоже отменить
было нельзя. Просто не дали бы отменить, потому что, что бы там ни говорили
про наше государство, оно демократическое. Вся санкция на власть проистекает
от народа, независимо от того, насколько «либерально» и «западно» в глаз тех
или иных людей выглядят те или иные процедуры.
— В последнее время периодически высказывается мнение, что региональные
лидеры из числа тех, кто не имеет шансов на переназначение, могут объединиться
в какую-то оппозиционную структуру, которая может начать противодействие нынешней
власти. Как Вы считаете, возможно ли такое?
— Вы знаете, наверное, что наши региональные лидеры не являются светочами,
гениями, а также средоточением лучших нравственных и этических качеств человека,
а зачастую еще даже и теоретические дебилы. Я не думаю, что они могут объединиться
в движение или партию, тем более оппозиционную. А на людей, объединяющихся в
банду, есть средства воздействия. Очень хорошо – пусть объединятся. Легче отлавливать
банду, чем отдельных прячущихся в кустах вредителей.
Интервью взяла Татьяна Елькина
