Некоторые мысли о России на фоне поражения Николя Саркози
Вечером после президентских выборов во Франции я смотрела прощальную речь Николя Саркози перед своими сторонниками и поняла, почему Россия заняла 172-е место в мировом рейтинге свободы слова в стране. Этот рейтинг свободы прессы, напомню, был опубликован 2 мая правозащитной организацией Freedom House, и в этом рейтинге Россия делит 172-е место с Зимбабве и Азербайджаном.
Саркози сказал, что выбор народом нового президента Франсуа Олланда был демократическим и свободным, он желает новому президенту достойно пройти это испытание, или иными словами, «bonne chance», то есть успеха.
При этом сторонники Саркози стали эмоционально выражать недовольство Олландом, но Саркози их твердо остановил, повторив еще раз, что это был демократический выбор, что «Франция — это не только мы с вами, но и большинство французского народа, которое проголосовало за президента-социалиста».
И это большинство надо уважать, потому как и он, Саркози, и его сторонники, и сторонники Франсуа Олланда — все это один и тот же французский народ, у которого есть нечто более главное, что их объединяет, — любовь к Франции, своей родине.
Одна только ремарка: Саркози и Олланд — это не просто два кандидата на пост президента Франции, это политические принципиальные противники.
И теперь представьте гипотетически Владимира Путина, произносящего подобные слова после гипотетической победы, — нет, не кого-то вроде его «партизана» (именно так переводится с французского слово «сторонник») Медведева, а противника. Зюганова, например. Или лидера либеральной оппозиции Навального. И при этом, представьте себе, Владимир Владимирович желает своему политическому недругу быть достойным президентом своей страны. Н-да, только не смейтесь…
В России кто не с нами — тот против нас. Сегодня эта фраза звучит даже так: кто не с нами — тот ставленник Запада. Потому что монополию на патриотизм власть упорно желает приватизировать в свою пользу, что и продемонстрировала во время президентских «выборов», когда народ четко поставили перед дилеммой: или Россия и Путин – или не Путин и коварный Запад.
А еще эта фраза может звучать так: кто не с нами – тот (ещё одна расхожая формулировка) «наворовавший в девяностые». Бездоказательно, но раз уж президент сказал…
И если копнуть поглубже, никакая это не «принципиальная, жесткая, мужская» — какая еще? — позиция. Это обычное неуважение к своему народу и его выбору.
В России принято настаивать на том, что правильно любить Россию только так, как ее любит государство. А еще точнее — как это делает действующий президент. Остальную часть народа, также всей душой и кровью сердца болеющего за свою страну, здесь всячески обругивают, обвиняют, пытаются оболгать.
Боже, и сколько же сил, энергии, русской харизмы, да банально денег уходит на этот деструктивный процесс.
Почему же русскому человеку так трудно, тяжело и так невыносимо признать, что другой думает и, главное, имеет право думать по-другому? И почему так трудно с уважением принять его позицию? Почему никак нельзя допустить, что не ты, а, возможно, вот этот человек и эта, не твоя, идеология приведут к лучшему будущему народ?
Мне кажется, нужно менять не идеологию, а само мироощущение русского человека — в жизни, в мире. И свободу слова начать хотя бы с воспитания в себе «человека, уважающего мнение другого человека».
Ибо на самом деле мы один народ — и это прекрасно, что мы все разные.
Саркози закончил свою речь тем, что сказал «спасибо» Франции. «Любовь к Франции живет глубоко в моем сердце», — дословно перевела я. Прекрасная фраза для уходящего президента…
