Ощущение причастности к великому
Чем крепче становится Россия (а при всех проблемах, при всех тяжелых
обстоятельствах, страна крепнет, развивается, и вектор этого развития сегодня –
имперский, он определяется, прежде всего, имперского типа централизацией власти),
чем выше степень централизации, тем меньшую роль играют и местные органы
власти, и процессы на местах, которые причесываются под общую имперскую
гребенку, приводятся к единообразию. Это ни хорошо, ни плохо – просто это
характеризует сегодняшний этап исторического развития государства.
Соответственно, в России нет регионов, которые живут
исключительно своими местными интересами – вся страна смотрит центральные
каналы, переживает самые общие события, которые происходят в государстве. И
именно эти события во многом определяют настроение, состояние умов,
эмоциональный фон общественной жизни – и на Курилах, и в Нижнем Новгороде. Эти
события – международного и федерального масштаба – для нас не менее, а,
пожалуй, даже более важны, чем события местного горизонта.
Процессы, происходящие сегодня в России, для страны важны
исключительно. Важны потому, что русские (то, что мы подразумеваем под этим
словом без всякого этнического оттенка, имея в виду всех татар, башкир, евреев
и чувашей, которые также называют себя в этом смысле русскими – это понятие веками используется как обозначение общности
имперской, наднациональной; так сложилось просто по факту), русский народ иной
идентификации, кроме имперской, не имеет, он не может жить в ином состоянии, это
важнейший элемент качества его жизни.
Нам последние двадцать лет объясняли, что качество жизни
определяется толщиной колбасы, слоем масла на булке, маркой машины и в целом
общим уровнем потребления – всего, что можно потребить любым материальным
способом. Ничего подобного. Качество жизни определяется духом, состоянием. И
если человек унижен, чувствует себя членом подавленного, проигравшего (можно
сказать даже проигравшего войну)
сообщества, национальной корпорации, которой является государство, то этот
человек живет плохо, у него плохое качество жизни. Ему легче заболеть, спиться
и так далее – ему вообще плохо.
Человеку хорошо (во всяком случае, русскому человеку) тогда,
когда он чувствует себя причастным к большому, важному и правому делу.
При этом, конечно, желательно, чтобы уровень его потребления не снижался (я
вовсе не призываю к энтузиазму в нищете – не дай Бог). Пусть люди хорошо
кушают, хорошо отдыхают, ездят на красивых машинах, живут в комфортных квартирах…
но при этом им жизненно необходимо ощущение причастности
к великому. Это важнейшая составная часть качества жизни, духовная составляющая.
Мы в течение многих лет были этой составляющей лишены,
ощущали себя жителями страны, потерпевшей сокрушительное военное и политическое
поражение, страны, обвиненной (во многом заслуженно) в преступлениях, неправой,
унижаемой, — так, как это только можно, и у русских (все в том же широком
имперском смысле) выработался тяжелый комплекс. Пришло время маятнику качнуться
в другую сторону.
И это, видимо, вмонтировано на генетическом уровне или других
уровнях ментальности в природу этого народа, этой земли: страна едва обрела
определенную прочность, может быть, еще и не очень высокую (я согласен с
господином Обамой, сказавшим, что Россия – региональная держава, а вовсе не
мировая), – и уже на этой фазе развития, имея массу проблем, и экономических, и
политических, Россия (а вовсе не один господин Путин) совершает рывок к
возврату собственной исторической формы, к имперскому позиционированию в
глобальном пространстве (здесь подразумевается не только Крым, но многие
политические победы последнего времени).
Безусловно, интеллектуальный потенциал – в том числе и той
элиты, которая сегодня стоит у руля страны – достаточно высок. Ни для кого не
является секретом, что единственная структура, которая сохранилась у руля – это
выходцы из Комитета государственной безопасности, «конторы глубокого бурения»
советского генезиса.
При всем, может быть, и дурном, что связано с этой
организацией, чего у ней не отнимешь, так это высокой дисциплины и высокого
качества подготовки специалистов. Это была одна из самых, если не самая мощная,
— и в интеллектуальном отношении тоже – спецслужба мира. Одна из самых
интеллектуальных разведок, которая одержала много побед, и, в общем-то,
одерживает их и сейчас, хотя в другом качестве (многие люди этого генезиса
давно не имеют никакого формального отношения к спецслужбам, но мы помним, кто
они и откуда). Интеллектуальный потенциал этого сообщества достаточно высок,
чтобы обыгрывать на политической арене, иногда как детей, европейцев и
американцев. Последних, возможно, потому, что двадцатилетие ощущения
вседозволенности и абсолютной победы в «холодной войне» их несколько расслабило
и дисквалифицировало. А европейцы под прикрытием Америки вообще «заплыли
жирком» — видимо, и в области мозга. Мы видим это по практике последних лет.
И при всей важности обретения Крыма, который – без всяких
сомнений – русский (я просто не имею права рассуждать на эту тему, поскольку
родился в Севастополе, там похоронены мои отец и мать, там живет и здравствует,
слава Богу, мой брат, военный моряк, — я лицо пристрастное), и этим актом
восстановлена историческая справедливость, тем не менее, дело не только в этом.
Дело в возвращении определенных амбиций и веры в то, что они
могут быть осуществлены. Это коренным образом меняет настроение общества. Я
уверен, что это дает огромный гандикап доверия и ресурс для власти – и это,
безусловно, может оказаться мощнейшим форсированным двигателем для дальнейшего
развития, причем, скачкообразного (мы не раз это наблюдали в истории разных
стран, в том числе и нашей – вспомните фантастическую историю предвоенной
индустриализации, которая была осуществлена просто запредельными темпами).
В то же время именно это состояние чревато и многими
опасностями, поскольку такое воодушевление может носить самые разные качества.
Когда мы говорим о нашей индустриализации, мы помним и чудо фашистской (и
предфашистской) Германии – а это чудо, которое трудно объяснить на рациональном
уровне, поскольку мощнейший военно-индустриальный механизм Германии был создан
максимум за пятнадцать лет – это меньше, чем необходимо для того, чтобы
вырастить одно поколение людей. Как это могло произойти в стране, разъедаемой
нищетой, инфляцией и политическим раздраем – до сих пор не понятно, и поэтому постоянно
всплывают мистические спекуляции на тему «Аненербе» и, возможно, они даже
уместны.
Тем не менее, не будем рассматривать худшие варианты, а
просто осознаем, что нынешний подъем духа в России для какой-то части населения
чреват националистическим самоупоением, вседозволенностью в борьбе с «инакими».
Спекуляциями, направленными на слабообразованных (а иногда и слабоумных) наших
сограждан, которым объясняют, что арии, сошедшие с Тибета, основали все древние
державы мира, осчастливили все человечество и правили миром из некой
фантастической Гипербореи и так далее. Сейчас многими умами правит не наука, а
фэнтези, как господствующая эстетика, заменившая собой не только литературные
концепции, но и научные и политические. Все эти опасности нужно осознавать.
Здесь, к огромному нашему сожалению, все зависит не от
демоса, не от рефлексов толпы, поскольку современные демократические институты,
во всяком случае в европейской версии, во многом себя исчерпали. Очень многое
зависит от власти, от элит, которые получают в руки инструмент, намного более
мощный, чем любое ядерное оружие, – мобилизованный потенциал масс. Как он будет
использован, в какую сторону повернут – это вопрос, который остается открытым.
Мы сегодня имеем редчайший исторический шанс на реальную модернизацию
страны. Объясню, почему.
Страна, занимающая определенную резкую позицию, которая
осложняет ей международное положение, поскольку она становится поднявшим голову
(или даже встающим во весь рост) геополитическим соперником, резко меняет свое
положение. Ясно, что никого в мире это в восторг не приводит. Все страны,
народы, каждый из которых заинтересован в собственных прерогативах и процветании,
видят, что является едва ли не покойный геополитический противник, конкурент –
в полном здравии и с прежними амбициями. И это осложняет жизнь страны.
Осложняет и в политическом, и в военном отношении. Власть, которая идет на
подобное самопозиционирование, выбирает подобный курс, должна понимать, что,
находясь в зависимости от пресловутой «нефтяной иглы», не идя реально по пути
модернизации промышленности и управления, обречена в этом противостоянии. Так
же она обречена и если не найдет сил для реальной борьбы с коррупцией, с
неэффективными формами управления, с тотальным российским воровством, когда
бесконечные имитации инновационного развития в духе какого-нибудь Сколково подменяют
собой реальные подвижки и реальное повышение производительности труда в стране.
Необходимость резких изменений становится сегодня жизненно
важной не только для народа в целом, для его элит. Безусловно идет попытка
вернуть капитал в пределы империи, попытка опереться на национальный капитал и
все затруднительнее людям состоятельным рассчитывать на то, что они выведут
средства в оффшоры, вывезут семьи в Лондон («и гори здесь все синим пламенем»).
Хотя по-прежнему такие возможности сохраняются и намерения фигурируют.
Вопросы эти не решены, но, во всяком случае, возникает
ситуация, когда эти возможности и эти намерения становятся смертельно опасными
для держателей национального капитала, для тех власть предержащих, чьи интересы
теснейшим образом связаны с внутриполитической ситуацией. Возникает мотив,
который заставляет бороться с компрадорской буржуазией, легко продающей
интересы страны и нации. И если этот мотив (а прежде его не было!) окажется
достаточным стимулом, чтобы реально побороть коррупцию, реально встать на
рельсы развития, ухода от сырьевой зависимости, обеспечить возможность скачка в
инновационном развитии и мобилизовать творческий потенциал, возродить и развить
интеллектуальные и образовательные традиции страны, – то можно совершить
великое.
Но – еще раз подчеркну – если при этом не будет купированы те
тенденции националистического самоупоения, которые и сейчас порой проявляются,
то возможности эти будут в очередной раз потеряны, все пойдет прахом.
