Правила жизни в эпоху революций
На основе
открытой лекции на геофаке МГУ
Дорогие друзья, с вами случилась большая
неприятность: вам повезло. Привычный нам уютный мир на глазах приходит
в негодность, и вам предстоит созидать новый мир взамен
старого — вне зависимости от того, что вы хотите и что
вы умеете.
Это страшный труд, и жизнь в эпоху
модернизации, — жизнь, которая созидает мир, а не наслаждается
плодами труда прошлых поколений, — тяжела и опасна, а часто и безрадостна.
Но история никого не предупреждает
и тем более ни у кого не спрашивает разрешения.
Наш мир, который вы изучаете
по учебникам и который мы знаем, — уже прошлое. Он уже
прошел, а мы с вами живем в реальности, которую по инерции
все еще считаем приблизительным и отдаленным прогнозом.
Происходящие изменения более глубоки
и масштабны, чем происходившие на протяжении всей письменной истории
человечества. Мы знаем социальные системы, которым тысячи лет, знаем
системы, возраст которых исчисляется столетиями, знаем системы, которым
всего-то четверть века или вообще полтора десятилетия, — так вот, они все
одинаково, хотя и по разным причинам, перестают работать.
Прямо сейчас, на наших глазах, —
потому что выработали свой ресурс.
И вам предстоит испытать, и даже
в собственных семьях, ужас исторического творчества. Ужас — потому
что вы будете ясно и четко понимать, что сделанную вами ошибку будет
уже нельзя исправить, — и, одновременно, что у вас не будет
достаточной для правильного принятия решений информации. И, соответственно, вам
придется принимать решения, последствия которых нельзя будет исправить,
в значительной степени вслепую.
Собственно, чтобы преодолеть этот ужас, люди
и создали идеологию: чтобы иметь дальние цели и, не видя будущего,
решать проблему путем его создания, путем подчинения своей воле
и переламывания истории.
Мы живем внутри большой исторической
«точки бифуркации», в момент слома эпох, — и этот момент может
еще затянуться и даже образовать свою собственную эпоху.
Но произошедшие изменения уже очень
велики — и вот вам несколько примеров.
Прежде всего, все экономические теории
основаны на праве частной собственности. Это фундамент рынка, фундамент
всей современной экономики, — и он существует лишь
на уровне мелкого, среднего, даже крупного национального бизнеса.
А вот на уровне нового хозяина мира
— глобального бизнеса — права частной собственности не существует,
оно умерло. Немножко не тем способом, который мы предполагали,
но умерло. Ведь, когда выясняется, что акционеры ничего не могут сделать
с топ-менеджерами корпорации, кроме как их уволить и нанять
других, таких же или еще хуже (а это реальность, осознанная еще
в кризис 2008—2009 годов), — это значит, что они не могут
управлять своей собственностью, да, кстати, и не хотят делать это.
А собственность без права управления — уже не собственность.
И капитализм без частной собственности — это уже некоторая другая
система.
Да, вниз, на национальный уровень
и тем более на уровень деревни эта тенденция не дошла, —
но на главном, глобальном уровне современной экономики капитализма
уже нет, это уже другая система.
Другое фундаментальное изменение: жизнь
определяется уже не деньгами, а технологиями, в том числе
социальными. Еще недавно власть, влияние и успех определялись
деньгами, — а сегодня во все большей степени они определяются
инфраструктурой, создаваемой обычными и социальными технологиями.
Классическое определение: свобода — это
избыток инфраструктуры, но сейчас такой избыток существует далеко
не везде. И, главное, свобода в рамках заданной извне инфраструктуры
весьма относительна: пользуясь инфраструктурой, вы не только
автоматически принимаете большие ограничения, но и становитесь
управляемыми. Это касается отнюдь не только энергетики, правил дорожного
движения или «яндекса». Так, все больше компьютерных программ, которые
вы можете не купить, а только взять в аренду, купить доступ
к ним. Вы все больше пользуетесь облачными сервисами и другими
внешними хранилищами информации, от которых можете быть отрезаны, если
что-то сделаете не так, — не говоря о том, что переданная
в них информация больше не принадлежит только вам.
Содержание нашей эпохи — смена
доминирующих технологий. Но нынешние изменения глубже тех, которые привык
описывать марксизм: информационные технологии изменили само направление
развития человечества.
На протяжении всей письменной истории
мы меняли окружающий мир, а последние четверть века наиболее
рентабельным из общедоступных видов бизнеса стало изменение человеческого
сознания, управление им: индивидуальным, групповым, национальным. И все
социальные институты, приспособленные для изменения окружающего мира, сейчас
переориентируются на решение совершенно иной задачи: на изменение
восприятия этого мира.
У нас нет еще не то что
теоретического описания этого процесса — у нас нет даже мало-мальски
толкового описания его практики: все слишком быстро меняется,
и мы часто не понимаем, что важное, а что нет, что
происходит на самом деле, а что является просто воспоминанием,
транслируемым нами на совершенно не соответствующую ему действительность.
Одним из уже понятных проявлений
информационных технологий является размывание личности. Психологи установили:
использование информационных технологий разрушает или не позволяет
сформироваться внутренним устойчивым структурам личности; грубо говоря,
характеры людей становятся очень пластичными.
Не просто утрачиваются представления
о добре и зле, о морали и аморальности, — эти
представления становятся менее значимыми для личности и при этом
становятся другими. То, что люди моего поколения считают аморальным,
на самом деле является просто другой моралью.
Здесь есть утешительные особенности:
мы это уже видели. Первое, что я помню из учебника истории
древнего мира для 5 класса — перевод самого древнего из дошедших
до нас египетских текстов: «Молодежь отбилась от рук, перестала
соблюдать традиции и уважать старших, и от этого миру,
несомненно, скоро придет конец». Так что смена морали вместе
с поколениями — дело привычное, однако сейчас масштабы этого
изменения слишком велики.
И пластичность личности, размывание
ее внутренней структуры, утрата стабильности психологических
элементов — это серьезно, и это явление, по крайней мере,
в ближайшем будущем будет только нарастать и углубляться.
И потому, если вы действительно
хотите участвовать в конкуренции и добиться в ней достойного
места, а не пытаться найти себе уютный уголок в том или ином
распадающемся общественном организме и надеяться дожить в этом уголке
свою жизнь, пока организм еще не успеет распасться, то вы должны
знать: главные дефициты нашего и будущего времени — это воля,
то есть умение решать и отвечать за последствия,
и способность анализировать.
Способность анализировать была распространена
в Советском Союзе, но сейчас благодаря либеральной реформе
образования утрачена почти полностью. Способность же принимать решения
и нести за них ответственность советской системой в людях
не воспитывалась. Западная же система учила ответственности,
но не учила анализировать: по разным причинам у этих систем
был разный функционал по отношению к населению.
Но сейчас тот, кто сумеет развить
хотя бы одну способность, будет обладать огромным конкурентным
преимуществом перед большинством населения — и у нас,
и на Западе. Тот же, кто сумеет соединить в себе обе
способности, не пропадет и добьется успехов.
Это на уровне личности.
Но личности предстоит жить в мире;
привычной для вас мир — это глобальный рынок. С ним случилось
маленькая неприятность: он распадается.
Как только он сложился
с уничтожением социалистической системы, на нем, как положено
по учебнику, сложились глобальные монополии. Нынешний кризис — это
процесс их загнивания. Загнивая, они разрывают глобальный рынок
на макрорегионы: именно с этим связана попытка евразийской
интеграции.
Ведь создание своего макрорегиона — это
вопрос не цены, не эффективности, а самого существования: если
мы в эпоху распада не создадим своей системы, нас разорвут
соседние миры. Запад, Хазария, исламский мир, Китай поневоле растащат нас
по кусочкам, а, если что-то и останется, оно уже никакого значения
и никаких жизненных перспектив иметь не будет.
Поэтому борьба за евразийскую интеграцию
может выглядеть смешной, наивной, нелепой, но это борьба за жизнь,
борьба за будущее, и никаких других вариантов будущего у нас
просто нет.
Важно понимать в этой связи, что мир
единых систем закончен. Единых систем больше не существует,
и мы здесь в хорошей компании: даже администрация США
не может быть в полной мере национальным государством и тоже
в большой степени находится под внешним управлением, потому что глобальный
бизнес все еще сильнее всех участников мировой политики, и даже самых
сильных государств. И сам глобальный бизнес и выражающий его волю
глобальный управляющий класс — это совокупность конкурирующих
и перетекающих друг в друга социальных вихрей.
Да, конечно, различные инфраструктуры еще
остаются едиными системами, но мы не знаем, что будет
с технологическим прогрессом дальше: возможно, глобальные монополии уже
затормозили технологический прогресс, и тогда инфраструктуры будут
распадаться.
Сегодняшний прогресс — это коммерциализация
технологических принципов, открытых в ходе холодной войны,
и компиляция достаточно давно известных технологий. Создание новых
гаджетов продолжится в ближайшее десятилетие и принесет новые
потрясающие результаты, но они, улучшив распадающийся старый мир
и сделав его агонию более комфортной, не создадут новый мир
в силу своей вторичности.
В связи с этим хочу зафиксировать
несколько полезных для вас выводов.
1. В процессе образования читайте
первооткрывателей. Это позволит ощутить драму идей, которая умирает даже
в хороших учебниках, а главное — первооткрыватели описывают все,
что они видят, и последующие поколения считают многое из увиденного
ими не значимым и отбрасывают за ненужностью, —
а сейчас как раз то время, когда многое из этого отброшенного
приобретает новое значение и начинает жить своей жизнью.
2. Читая первооткрывателей, вы накопите
культурную и информационную базу, которая позволит вам понимать
сравнительный масштаб разных процессов. Не только «что хорошо и что
плохо», но и «что более и что менее значимо», не говоря уже
о «кому выгодно». После этого вы сможете работать с маргинальной
информацией и не общепринятыми теориями, — но только после
этого: иначе, не умея оценивать направленность и качество отдельных
работ, вы можете оказаться рабом самых примитивных, самых циничных сект.
3. Великий экономист всех времен
и народов Кейнс говорил: «Если Вы умнее рынка,
это не значит, что Вы сумеете удержаться в рынке до того
времени, когда он поумнеет и признает Вашу правоту». Очень многие,
познавая истину, начинают действовать против заблуждающихся современных
им социальных механизмов. Некоторым удается сломать или убедить эти
механизмы — и тогда они творят историю и порой даже попадают
в учебники. Но абсолютное большинство разбивается об эти механизмы,
как мухи о ветровое стекло, и остается лежать на обочинах
исторического процесса, не попадая не только учебники, но
и в обычную повседневную жизнь.
4. У многих из вас будет шанс стать
руководителями. Так вот, руководитель — это не тот, кто водит руками
подчиненных. Множество великих руководителей не могло управлять
собственными секретаршами. Функция и критерий руководителя иные:
он создает новую реальность, в которой живут другие люди,
оказывающиеся его подчиненными не в силу приказа, а в силу
попадания в созданную им реальность.
Кстати, подчиненные ругают начальство
не из-за зависти или пороков нашей культуры, а потому, что погружены
в чужую для них реальность, которую не могут поэтому целиком принять
и в которую не могут целиком вписаться.
Это важно: мир делится
не на президентов и врагов, и слуги иногда вертят
хозяевами. Мир делится на тех, кто создает реальность и тех, кто
в ней живет. Разными способами: намеками, угрозами, действиями — это
уже социальные технологии.
5. Мы живем в мире разлагающихся и распадающихся
систем, и они будут умирать долго, в течение всей вашей жизни.
В этом мире, как правило, нельзя (хотя есть исключения) сделать больше
одного шага в одном направлении, ибо любой успех вызывает среди несчастных
членов умирающих систем даже не зависть или конкуренцию, а всеобщий
моральный протест.
В результате после каждого шага
в том или ином направлении вы сталкиваетесь с блокирующим
сопротивлением и должны заранее продумывать смену политики, направления
движения или переход в иную реальность. Чтобы идти прямо, вам придется все
время менять галсы, иногда очень круто.
6. По той же причине работают
только партизанские методы. Я провел на госслужбе 13 лет, и мне
ни разу не удалось ничего значимого, что я пытался сделать
по инструкции. Все мои достижения связаны или с нарушениями правил
(в том числе при помощи симуляции незнания), или с обходными
методами.
Безусловно, не надо воевать
с системой в лоб: это плохо кончается. Нужно действовать
в обход, используя ее противоречия.
7. Организация никогда не взаимодействует
с организацией: взаимодействуют только люди с людьми. Как только
вы пытаетесь взаимодействовать с организацией, вы становитесь
рабом.
8. Мы живем в очень быстром,
суетливом и неопределенном мире. Успех президента Путина,
на мой взгляд, вызван его погруженностью в тактику: в полной
неопределенности путь к победе — это отказ от стратегии.
Но цена высока: успешно двигаясь вперед, вы не знаете, куда
идете, и не сознаете общего направления своего движения.
И, поскольку историческое место Путина
занято, и претендовать на него не надо, у вас должна быть
сверхзадача: дальняя, стратегическая цель.
Не нужно превращать
ее в фетиш, ее нужно постоянно пересматривать, нужно все время
проверять, реальна ли она и действительно ли нужна вам, —
и при этом еще и сохранять приятность для всех. Наличие у вас
стратегической цели не должно оборачиваться агрессией или просьбой
о помощи, что еще хуже агрессии.
Однако без сверхзадачи
вы не прорветесь в жизни: именно она обеспечивает устойчивость,
а во многом и формирование личности, особенно в условиях,
когда информационные технологии ее размывают.
9. Скорее всего, у вас не получится
линейно расти внутри одной системы: места заняты, социальные лифты отключены,
а стены еще и рушатся. Нужно стараться войти в несколько систем
и расти, перескакивая из одной системы в другую. Это основная
карьерная технология современного мира.
Конечно, нужно быть лояльным,
но с лояльностью, как с самолюбием: ее тоже, как пистолет,
надо уметь вовремя доставать из кармана и вовремя класть в карман.
Большинство великих были абсолютно лояльны до критического момента,
а потом перескакивали в некую другую систему.
10. Жизнь — это обычно бег
на значительно большую дистанцию, чем нам кажется. Нужно самим ставить
себе дальние цели, которые создадут для вас определенность: никто извне вам эту
определенность не принесет. Мы живем в эпоху неопределенности,
какое-то время она еще будет расти, и дефицит дальних целей — это
главный дефицит современного общества, оборотная сторона дефицита воли,
о котором я говорил.
Поставив дальнюю цель, вы структурируете
реальность вокруг себя, станете фактором определенности для других и,
в этой степени, их хозяином.
11. Последнее: ваши цели и методы
не могут противоречить вашим личным склонностям. Они могут быть идеальными,
но вы не сумеете воспользоваться тем, к чему у вас
не лежит душа. Когда на заре современных политтехнологий пиарщики
из «Саатчи
и Саатчи» пришли к Тэтчер, она сказала, что у них одно
ограничение: «Я не смогу изобразить то, чем не являюсь».
Я надеюсь, что вы сумеете найти для
себя место и задачу, которые потребуют от вас именно то, чем
вы являетесь.
Спасибо.
Оригинал этого материала опубликован на сайте Свободная пресса.
