Приднестровье: война проектов
Признание Западом независимости
Косова, попытка режима Саакашвили силой решить свои территориальные проблемы и
последовавшее за этим признание Россией независимости Абхазии и Южной Осетии
положили окончательный конец сложившейся после завершения холодной войны
системе мироустройства, фактически запрещающей дальнейшее самоопределение
народов и провозглашающей принцип территориальной целостности основой при
решении проблем сепаратизма по всему миру.
Эпоха «замороженных конфликтов»
подошла к концу, обозначив невозможность сохранения «статуса-кво», а также
неприятие его всеми сторонами конфликта, и это процесс объективный и
неизбежный, а не продиктованный политической волей какой-либо одной страны или
группы стран. Естественно, после событий на Кавказе активизировались стороны
приднестровско-молдавского конфликта, и вновь начались разговоры не только о
его «разморозке», но и о немедленном решении, до парламентских выборов в
Молдавии, которые должны состояться 5 апреля. В связи с этим интересно было бы
понять, что представляет собой приднестровское общество сегодня и насколько
уместны аналогии с Косово или с той же Абхазией.
Во-первых, хочется сразу отметить,
что приднестровский конфликт особый, он по природе своей резко отличается от всех
других. В Приднестровье, в отличие от Косова, Абхазии, Южной Осетии, Карабаха,
не было противостояния на этнической почве. Суть конфликта лежала в
категорическом неприятии частью населения Молдавской ССР, проживающей на левом
берегу Днестра, националистического угара, охватившего Бессарабию, и попыток
румынизации страны. Причем треть населения Приднестровья составляли и
составляют этнические молдаване, которые и теперь, спустя 18 лет раздельного
существования, не стремятся воссоединиться с Молдовой. В основе конфликта
Тирасполя и Кишинева лежало противостояние двух проектов: западного,
румынского, и условно пророссийского, советского, суверенного проекта.
Ни для кого не секрет, что Румыния
считает Молдавию своей исторической провинцией и особо не скрывает своих
намерений аннексировать ее, для чего тратятся огромные средства на рекламу
своего проекта среди молдавской интеллигенции. Что, впрочем, все эти годы
приносит плоды: для многих в Кишиневе перспектива стать гражданами Евросоюза с
помощью Румынии пересиливает не только чувство национальной гордости, но и
голос здравого смысла: Румыния — беднейшая страна ЕС, и присоединение к ней не
только не решит экономических проблем Молдовы, но, напротив, создаст ряд новых.
И, если на правом берегу Днестра все годы после обретения независимости все еще
не определились, кто они: молдаване или румыны, то на левом берегу определились
давно: для них есть только два приемлемых варианта: историческое воссоединение
с Россией или, на худой конец, независимость. В любом случае вариант вхождения
в состав Молдовы с дальнейшей интеграцией в Румынию просто не рассматривается:
Приднестровье продолжает считать себя частью русского, а не какого-либо другого
мира, форпостом России в юго-восточной Европе.
Что же такое Приднестровье для
Молдовы и лично для ее президента? Собственно говоря, как для каждого нового
президента Грузии, Азербайджана и других стран с нерешенными территориальными
проблемами, решение этих самых проблем является неотъемлемым и одним из самых
важных пунктов предвыборной программы. Ситуация в Молдове осложняется тем, что
без Приднестровья эта страна не ощущает себя полноценным государством, что
особо опасно в условиях хищнических притязаний Румынии. Надо понимать, что
окончательная потеря Приднестровья будет означать не только крах режима г-на
Воронина, но и сделает вполне серьезной угрозу на волне настроений ущемленной
национальной гордости прихода к власти унионистов, что сделает вхождение в
состав Румынии лишь вопросом времени.
В то же время продолжение конфликта
в нынешнем «замороженном» состоянии также не способствует укреплению власти
коммунистов, которым скоро предстоят крайне тяжелые выборы. Кстати, для многих
политиков в Тирасполе, неизбежная утрата суверенитета Молдовы — вопрос
решенный. Многие ждут этого, как своеобразную гарантию юридического обретения
Приднестровьем независимости. В Кишиневе тоже понимают, что восстановление
территориальной целостности единой Молдавии
— это единственный путь к сохранению суверенитета, а чем сильнее позиции
унионистов- тем больше Приднестровье будет отдаляться, получая полное моральное
право отстаивать свою независимость. Так что руководству Молдовы тут не
позавидуешь, вариантов у них немного, а времени на решение проблемы всё меньше.
При решении этого вопроса следует учитывать, что за эти годы в
Тирасполе и Кишиневе сложились две самостоятельные политические и экономические
системы, интегрировать которые будет весьма сложно, две самостоятельные элиты,
чьи интересы, подчас, полностью противоположны. Тут, конечно, нельзя обойти
стороной еще одно существенное отличие приднестровской проблемы, которое, если
и не способствует интеграции, то, по крайней мере, не является непреодолимым
препятствием для диалога элит — отсутствие как таковой войны за собственность.
Если в Абхазии, Карабахе, Косове речь шла о полном изгнании старых хозяев с их
земель и отъеме собственности, что придает всем этим режимам определенный
оттенок нелегитимности, то приднестровцы защищали то, что им принадлежало
всегда, без оглядки на историческую память, как у абхазов.
Война в Приднестровье не длилась
целый год, как в Абхазии, республика не лежит в руинах, между конфликтующими
сторонами нет жгучей взаимной ненависти. И, тем не менее, экономические
интересы двух элит сложно будет подвести под одну черту. Ведь это Приднестровье
давало львиную долю сельхозпродукции МССР, это здесь сосредоточена большая
часть промышленного комплекса Молдавии, включая Молдавский металлургический
комбинат и Молдавскую ГРЭС, питающую энергией не только всю Молдову, но и
прилегающие регионы Украины. На весь этот экономический потенциал покушалась и
продолжает покушаться Молдова, чья собственная экономика лишь на короткий
период была чуть-чуть поднята из руин политикой коммунистов, но продолжает
неминуемо обрушиваться все последние годы.
Сегодня, если закрыть глаза на
непредсказуемость для каждой страны последствий мирового кризиса, экономика ПМР весьма самодостаточна,
несмотря на блокаду. Продукция приднестровских предприятий закупается более чем
сотней стран мира. Все, чего не хватает приднестровской экономике, это
признания де юре и снятия блокады. Прежде всего, это касается возобновления
железнодорожного сообщения, от прекращения которого страдает и сама Молдова.
Снятие блокады даст толчок развитию бизнеса ПМР, уничтожив монополию «Шерифа».
Ему, кстати, следует отдать должное: сверхприбыли, получаемые от монополий на
ключевые отрасли экономики региона, не уходят в оффшоры, а вкладываются в
республику. На все это, безусловно, следовало бы обратить внимание всем, кто,
как мантру, повторяет о своей приверженности принципу территориальной
целостности.
Стоит ли тут вспоминать, что со
времен распада социалистического лагеря история не знает ни одного примера,
когда конфликтующие стороны удалось бы примирить, удовлетворив в полном объеме
интересы обеих сторон. Это наводит на мысль, что в подобных условиях компромисс
попросту невозможен. По крайней мере, до тех пор, пока одна из сторон не
решится отступиться от каких-то принципиальных позиций. А они у обеих сторон
полностью противоположны: Приднестровье требует если и не безоговорочной
независимости, то, по крайней мере, членства в равноправной федерации, а
Молдова согласна только на автономию, что она и подтвердила отказом подписать
«Меморандум Козака» в 2003-м и принятием закона о статусе региона в 2005-м. Или
пока обе стороны являются разменными монетами в игре крупных держав, последнее,
пожалуй, главное препятствие решения всех мировых конфликтов, в независимости
от их природы.
Увы, несмотря на то, что
Приднестровье рвется в Россию, для Москвы регион остается лишь рычагом давления
на Молдову, продолжающую твердить о военном нейтралитете, ожидая, что Москва в
конце концов просто «подарит» ей ПМР. Таким же рычагом давления на Грузию были
Южная Осетия и Абхазия, и так могло бы продолжаться и дальше, будь г-н
Саакашвили хоть несколько адекватен и не толкни он Россию на вынужденные
радикальные шаги. Кишинев промолчал во время событий на Кавказе, лишь потом
присоединившись к расплывчатым заявлениям Евросоюза. Воронин не осудил своего
коллегу по ГУАМ, но и не поддержал его открыто, как это сделал Ющенко, что
говорит о том, что этот человек обладает политическим чутьем и самообладанием,
прекрасно отдавая отчет каждому своему шагу. И вот уже после встрече в Москве с
Медведевым, вторым в очереди после Воронина, президент ПМР Смирнов на следующий
день после празднования 18-летней годовщины провозглашения независимости
заявляет о снятии моратория на переговоры с Кишиневом.
Сколько это может продолжаться?
Надо понимать, что время работает на ПМР, тогда когда у Молдовы времени на
решение конфликта все меньше и меньше. А России, которая, видимо, не извлекла
уроков из ситуации на Кавказе и продолжает тянуть время, заигрывая со всеми
сторонами, следовало бы помнить, что не только она считает этот регион зоной своих
интересов. Сегодня европейские, американские и румынские фонды активно работают
не только в Кишиневе, убеждая интеллектуальную элиту Молдовы в необходимости
вхождения в состав Румынии, но и начинают работать со студентами Приднестровья,
возить их на конференции в Кишинев, Бухарест и Брюссель на различные семинары и
конференции. Румынский паспорт в Молдавии получить легче, чем больничный лист.
Надо отметить, что выдача российских паспортов в ПМР приостановлена, зато
помимо Молдовы активно раздает свои паспорта Украина, имеющая с регионом общую
границу, некоторые политики которой все еще не забыли, что Приднестровье чуть
больше, чем полвека назад было частью УССР. И некоторые политики в Тирасполе
начинают присматриваться к политической ситуации у непосредственных восточных
соседей. Кто знает, может в случае потери суверенитета Молдовы и смены власти
на Украине, новое руководство этой страны сможет предложить Приднестровью тот
проект, которого там давно ждут от России. Я не говорю о немедленном признании
ПМР, это только навредит самим приднестровцам в нынешней ситуации, но, тем не
менее, пора уже определиться с позицией, а не ждать, когда все решат без нашего
участия. Россия, проявив политическую волю на Кавказе, показала всему миру, что
она имеет собственные внешнеполитические интересы и умеет, и готова их
защищать. Не затормозить бы. А то ко второму шагу геополитический
противник уже будет подготовлен и,
скорее всего, сделает все, чтобы его предотвратить. А если сказал «А», изволь
сказать «Б», а то будешь глупо выглядеть. Тем более что это «Б» от нас ждут
целые народы. Пока еще ждут. Война проектов только начинается.
