Словесники на страже демократии
Писатель и журналист Ирина Лукьянова выступила с резкой
статьёй о стукачах, которые не перевелись со сталинских времён, но по-прежнему
жаждут реванша и расстрелов.
Скрывать не станем, дураков хватает и среди «левых», и среди
«правых», и среди «сталинистов», и среди «ельцинистов».
Удивляет лишь, с какой звериной серьёзностью взрослые люди
наблюдают подлость и склочность лишь в среде оппонентов.
И с той же детской непосредственностью рассказывают о том,
насколько пушисто и трепетно выглядят они, носители здравого смысла, посреди
дикости и зверства.
«В прошлом году я забанила в фейсбуке одну журналистку,
которая постоянно искала повода обвинить меня в русофобии; — повествует нам
Ирина Лукьянова, — журналистка продолжала пристально следить за тем, что пишу я
и некоторые мои коллеги и, наконец, на основании своего анализа наших записей в
соцсетях печатно обвинила «продвинутых московских словесников» в слишком
большом интересе к делу Надежды Савченко при полном равнодушии к ситуации с
русским языком в национальных республиках. Почему не к вымиранию редких видов,
не к голоду в Африке, не к в войне в Сирии, не к чему-нибудь другому?»
Ирина Лукьянова здесь несколько слукавила.
Или, давайте назовём вещи своими именами, она откровенно валяет
дурака и передёргивает.
Когда Лукьянова заступалась за Савченко, её обвиняли вовсе не
в «равнодушии к ситуации с русским языком в национальных республиках».
Ей говорили примерно следующее: отчего вы, работники культуры,
хранили месяцами молчание, когда в Донецке и Луганске убивали не каких-то там
небритых ополченцев, а вполне конкретных мирных жителей, а так же их детей —
сотни детей. Убивали в школах, на детских пляжах, на футбольных площадках, во
время попыток выехать прочь с территории Донбасса.
Сначала можно было кривляться и делать вид, что «убивают обе
стороны» — но потом даже ОБСЕ стало признавать факты целенаправленных обстрелов
со сторону ВСУ в результате которых погибали дети.
Мало того, в Харькове и в Одессе сидело (и сидит!) в тюрьмах
множество женщин (и сотни мужчин) на куда более нелепых основаниях, чем сидела
Саченко, и «московские словесники» как делали, так и делают вид, что ничего об
этом они не знают, не слышат, и слышать не желают.
Но так как невнимание ко всем этим даже не проблемам, а
трагедиям действительно выглядит диковато, Ирина Лукьянова предпочла всё это
заменить в своей статье на «равнодушие к ситуации с русским языком в
национальных республиках».
И с лёгкостью опытного фехтовальщика, повторимся, отразила
претензию: «…почему не к вымиранию редких видов, не к голоду в Африке, не к в
войне в Сирии, не к чему-нибудь другому?»
По кочану, Ирина.
Если надо объяснять, то не надо объяснять.
И вам, и вашим приятелям по кругу «московских словесников» —
не стоит. И вашему соавтору и бывшему мужу Дмитрию свет Львовичу Быкову — тоже
не за чем.
Но вопросы всё равно остаются, мои личные, у меня лично: вот
вы — мать, русская женщина, словесница, читали русские книги, Пушкина там,
Достоевского, Михаила Булгакова — пусть мне однажды скажут, каким волшебным
образом люди приходят к тому, что зная про два года бомбёжек и сотни детских
гробов, некоторые всё равно в силах кривляться и говорить: «…а почему не к
вымиранию редких видов»?
Наройте видео в ю-тубе, посмотрите как после прилёта
украинского лётчика, извлекают на Донбассе из-под завалов мальчика с перебитыми
ногами, и потом, как русский словесник, десять раз напишите в линеечку фразу «а
почему не к вымиранию редких видов». Или, лучше, двести раз…
Далее, в своей статье, Ирина Лукьянова переходит к моей
персоне.
«В начале июля он, — пишет Лукьянова про меня, — привел у себя
в фейсбуке целый список артистов, которые «до сих пор не дали ни одного
концерта в Крыму», и задался вопросом, почему их до сих пор каждый Новый год
показывают по телевизору».
В этом она увидела жуткий криминал и стыд.
Ну, я от своих слов не отказываюсь, хотя вопрос был поставлен
шире: я написал, что награждённые всеми мыслимыми орденами артисты, не
вылезающие с экранов, имеющие масштабные преференции от государства (далеко не
всегда, мягко говоря, соразмерные их таланту, о чём даже Лукьянова спорить не
станет), пропагандирующиеся даже не годами, а десятилетиями по всем каналам, не
отыграли ни одного концерта ни в Крыму, ни в Сирии, ни на Донбассе, а некоторых
даже в Сочи не загонишь.
Я по сей день думаю: а на кой чёрт они нужны? Пусть они поют,
конечно, но отчего мы так обхаживаем таланты, которые в трудные минуты кинут
свой народ? У нас что, опять «других артистов для вас нет»? Нечем нам заменить
весь этот сомнительный бомонд?
(Так и представляю себе Лукьянову и всю ей бывшую и
действующую семью, собравшуюся в Новый год у телевизора, чтоб насладиться
пением тех, за кого она так ретиво заступается).
Но нет, Лукьянова убеждена: это «сталинизм».
Тогда я другую историю ей расскажу. (У меня их много, поэтому
только одну).
Долгое время и весьма успешно я издавал в Нижнем Новгороде
приложение к «Новой газете».
Лукьянова знает что это за издание, поскольку сама там
публикуется, и цитируемую мной статью — тоже опубликовала в «Новой газете».
С тех пор как начались события на Майдане, потом в Крыму, а
следом на Донбассе, из Нижнего Новгорода пришли десятки доносов от самых
либерально мыслящих граждан, от «нижегородских словесников» и от прочих заочных
друзей Ирины Лукьяновой по борьбе со сталинизмом. Эти прогрессивные граждане
самыми разными способами требовали у московской редакции забрать у меня право
издавать «Новую газету».
Задать, что ли, какой-нибудь дурацкий вопрос: типа, не хочет
ли Ирина написать статью и про них тоже? Про, назовём вещи своими именами,
либеральных стукачей?
…нет, не буду задавать.
Как всякий прогрессивный словесник, Ирина всё равно до конца
эту статью не дочитала.
Они читают только своё, своих и про себя.
Хотя, возможно, Лукьянова могла в бешенстве открутить эту статью
к финалу, чтоб прочесть последнюю строчку.
Вот эта строчка.
Ирина, всё хорошо. Сталинизма не будет.
