Смердякоз
Диагноз:
Это параноидальная
аберрация сознания – человек вроде совершенно логично и
адекватно рассуждает, но основная идея, на которой он базирует свои
действия и мысли, на 100% безумна или нелепа. Сам больной этого не
понимает, она для него естественна, и она направляет его мысли и
поступки. Идеей-фикс смердякоза является миф о том, что «Россия
– европейская страна».
Анамнез:
Павел Смердяков –
персонаж романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы».
Он прославился следующим фрагментом:
«…Я всю
Россию ненавижу, Марья Кондратьевна.
— Когда бы вы были военным
юнкерочком, али гусариком молоденьким, вы бы не так говорили, а
саблю бы вынули и всю Россию стали бы защищать.
— Я не только не желаю
быть военным гусариком, Марья Кондратьевна, но желаю напротив
уничтожения всех солдат-с.
— А когда неприятель
придет, кто же нас защищать будет?
— Да и не надо вовсе-с. В
двенадцатом году было на Россию великое нашествие императора
Наполеона французского первого, отца нынешнему, и хорошо кабы нас
тогда покорили эти самые французы: Умная нация покорила бы весьма
глупую-с и присоединила к себе. Совсем даже были бы другие
порядки-с.»
Казалось бы, ну что тут
такого? Ну, глупый, озлобленный человек. Такой всегда найдет, чего
ненавидеть. Почему он так важен?
Потому что он стал
духовным отцом всей русской, советской и российской интеллигенции.
всей. Не все, правда, из этих трех трижды многострадальных отрядов
были верны его заветам, но все их помнили, и во всех них как минимум
жил и живет дремлющий вирус.
Прообразом Смердякова в
русской истории был Чаадаев*). Философом он назначил себя сам, никто
ему не перечил. Вся философия свелась к апологии необходимости для
русского человека ползания на брюшке перед иностранцами и надрывных
причитаний по поводу неприхода хозяина. Кто не верит, можете
перечитать этого «философа» сами.
Конечно, русская
аристократия была увлечена Западом. Но землей своей она считала
Россию и, хорошо и по-хозяйски видя недостатки своей страны, тем не
менее готовы были за нее убить до смерти любого иностранца, который
на нее покусится.
Но не таков был
нарождающийся класс интеллигенции. У них не было земли, у них не
было хозяйства и своего дела, но было нечто эклектично-лубочное под
названием «западная культура», почерпнутая в основном из
газет. Не посещая Европу так часто, как аристократия, и не имея
перед собой вожделенного объекта, но лишь его описание, часто
пристрастное, они влюбились в этот выдуманный ими Запад до
беспамятства. Все, что их любимый Запад напридумывал о себе, русская
интеллигенция восприняла с восторгом и на веру, как и положено
влюбленному.
Таким образом,
самоидентификация русского образованного человека XIX
века оказалась ущербной изначально. Их солнце взошло на Западе,
повисло там и никогда уже не садилось. Славянофилы и западники уже
жили в этой парадигме – они примерялись, как им получше
расположиться по отношению к Западу. «Русская философия»
серебряного века по сути есть европоцентричная историософия –
попытка так или иначе встроиться в европейскую историю.
Тогда, во второй
половине XIX века и была выкована сущность
современной смердяковщины – фраза «Россия –
европейская страна». Это вроде незаметное географическое
смещение самоидентификации возымело немедленные депрессивные
последствия.
Россия моментально
оказалась задворках Европы и «цивилизованного мира». Ее
история стала нелепым нагромождением убийств, воровства,
предательств и казней. Народ стал отсталым и презренным, неспособным
ни к какому самостоятельному развитию и творчеству (ведь образцы
творчества теперь поставлялись с Запада), а если и что-то мог, то
потому что прилежно следовал западным образцам. Попытки удержать за
собой свою же территорию стали имперскими амбициями. И так далее.
С легкой руки гениального
Киплинга окончательно оформилась модель западоцентризма – вот,
мол, Запад, воплощающий в себе все гуманное, прогрессивное,
цивилизованное, светлое и т.п. А все, что негуманно, темно,
реакционно и т.п. – названо было Востоком. «И вместе им
не сойтись». Просто и доступно интеллигентному умишке, столь
падкому на эффектные фразы и краткие, легко запоминающиеся афоризмы.
И России на этой прямой заняла унизительное промежуточное положение,
и больше никакого для нее не было предусмотрено.
Кризис:
Безудержное
западопочитание, затопившее сознание русского образованца, не могло
не привести к качественным сдвигам. Появился Красный Проект –
по сути гиперзападничество, от которого ужаснулось даже русское
западничество. Вместо того, чтобы выбросить из сознания прямую
Запад-Восток и начать, наконец, жить своим умом, русский
образованный класс возмечтал стать западнее самого Запада. И снова
что-то там такое непонятное этому Западу доказать.
Это кончилось грандиозным
и кровавым кризисом Российской Империи – веками выстраиваемого
фундамента русской цивилизации. Но, как это ни парадоксально,
ожесточенное соперничество с Западом, вылившееся во Вторую Мировую
Войну, преобразовало Красный Проект в Имперский Реванш. Россия
встала на путь возрождения, но вынужденно, без прежней идеологии и
ее носителей. Поэтому, со временем неизбежно она сошла с него, снова
возобладало западническое влияние, на этот раз уже не сдерживаемое
ничем. И теперь Запад готов поглотить Россию, как только она
окончательно ослабнет.
Катамнез:
В настоящее время в
российской жизни наблюдаются следующие извращения, которые кроме как
запущенным смердякозом не объяснишь.
Повышение внутрироссийских
цен и тарифов. Никакого экономического смысла для страны в целом это
не имеет. Только вред. Но – цены надо поднять до уровня
европейских. То есть платить за свои углеводороды как за чужие.
Зачем? А чтобы «жить как в Европе». Это может понять
только тот, у кого смердякоз уже съел мозг.
ВТО. Ничего, кроме вреда
членство в этой структуре не принесет, что многократно доказано.
Единственно основание торопить подписание документов (даже не
переведенных на русский) – за это нас якобы примут в какую-то
семью и какие-то туманные выгоды посулят (даже не предоставят). Опыт
уже вступивших в ВТО стран бывшего СССР однозначно свидетельствует –
это химически чистый яд.
Конституция. Зачем она
России? Ах, да, в Европе она есть у всех (почти), значит и у нас
должна быть. Ну ладно, тяп-ляп, сваяли нечто на жаргоне юристов и
политиков. Но даже они не могут применить ее к реальной жизни. Какой
от нее толк? Только тот, что «ее похвалили на Западе».
Попробуйте найти другие ее достоинства – они все равно
сведутся к этому.
Коммунисты СССР часто
цитировали из Маяковского: «на буржуев мы смотрим свысока».
На деле этот эффект проявлялся только на войне.
Красный проект был
западническим по сути, а значит, русскость, русский дух так и
остались ему не нужными и вредными.
Фигура иностранца в
советском кино и телепропаганде – это фигура строгого судьи и
благожелательного зрителя, архетип «взрослого», а
советский человек постоянно что-то ему доказывает и внимательно
выслушивает скупые ломаные русские словечки, умильно при этом
лыбясь. Под строгим надзором коммунистического инструктора, тоже
отвратительно кривляющегося.
В дальнейшем, когда
Красный проект ввязался в заведомо проигрышное соревнование с
Западом в догонялки-перегонялки на поле Запада и по западным же
правилам, иностранец по факту, стал диктатором мод и дум в
погибающем СССР.
«Что они о нас
скажут на Западе» стало типа нравственным оселком всего, что
делает и говорит советский человек и его страна.
История России, как уже
говорилось выше, подается исключительно в негативных красках и
уничижительных тонах. Мерзкая слюнявая наши интеллигиенция
занимается этим с удовольствием.
Но так ли омерзительна
наша история? Но у кого в мире есть другая, более чистая история?
Давайте применим сравнительный метод, примеримся к той же Европе.
Возьмем, к примеру,
Францию. История ее, начиная с французской революции и по сей день.
по критериям российской истории отвратительна. Кровища, ложь,
воровство, предательство, бессмысленные и неудачные войны с
огромными потерями, гражданские эксцессы. Тем не менее во Франции
принято гордиться своей страной и ее историей, и не позволяют своим
интеллектуалам переступать через эту гордость и хоть на йоту
сомневаться в ее величии.
Настоящее России, как
продолжение ее прошлого, наследует от этого прошлого все оценки,
данные ей интеллигиенцией. Поэтому, не имеет смысла ждать от этого
полностью сгнившего и выродившегося класса чего-то полезного для
России сейчас и в будущем. Все, что они могут, это только бежать за
границу, в объятия вожделенного Запада, и если можно, нагадить
покрупнее русским перед бегством.
Если Вы интеллигиент,
откажитесь от этого скомпрометировавшего себя звания и найдите себе
другое название.
Коррупция как неизбежное
следствие западоцентризма. Это очевидно, вообще-то. Воровать у своей
страны и своего народа можно только считая «эту страну»
и «этот народ» не своими, а этаким временным сборищем
ничем не связанных между собою людей на плохо охраняемой территории.
Метания по прямой
«Запад-Восток». Чтобы нас не поругали иностранцы, мы,
как обезьяны, бездумно имитируем все, что они делают. Толерантность,
гей-парады, мультикультурность – все тащим к себе домой и
учреждаем глупейшую пародию на полезное и многократно усиливаем
дрянь от дрянного. Несть числа идиотизмам и абсурдностям. А те, за
границей, только ржут над нами. И поделом. Как еще относиться к
людям, не любящим свою страну, народ и самих себя? Как к бесплатному
цирку уродов.
Прогноз:
Полное культурное и
духовное подчинение «Западу», территориальный развал
России, лишение ее ядерного щита, расчленение ее на все более мелкие
временно независимые «российки» с последующим
уничтожением их друг другом и внешними силами.
Эпикриз:
Невозможно строить новую
Россию – что бы под этим словосочетанием не подразумевалось, —
пребывая под отупляющим воздействием смердякоза.
В лучшем случае возможны
только мрачные и убогие пародии на западные страны.
Лечение надо проводить
постепенно. Требуется время и терпение. Миф не выдернешь из головы
сразу, как аппендикс из живота.
Стратегия состоит в том,
что бы как можно чаще обнаруживать присутствие мифа и выводить из
сумрака неосознанного под прожекторы критического рационального
анализа, где он постепенно потеряет свою «естественность».
Надо научить человека как
можно чаше обнаруживать в своей и чужой речи фразы «но ведь мы
же европейская страна» или «иностранцам это не
понравится». «в Европе так не делают» и подобные им.
Сначала без каких-то выводов, только отмечать про себя «ага. я
опять сказал/услышал это».
Через несколько
десятков раз человек станет более опытным и увидит. как эта фраза
пускает корни в нашей жизни, как она сковывает мышление людей и
подпирает дурацкие решения чиновников и правительства.
Когда предрассудок
сей, наконец, встанет перед ним в полный рост, человек ужаснется и
освободится от него навсегда.
Анализы:
*) Если точнее, начало
положил Карамзин. До него русская история была вотчиной историков
Байера, Миллера и Шлёцера. Люди они были аккуратные и
последовательные, и сделали все по-немецки в самом лучшем смысле
этого слова. Более чем вековым их тщанием взращен был сравнительно
связный набор мифов об убогих, диких и бестолковых племенах, которые
были организованы и сплочены дисциплинированными, аккуратно
побритыми и одетыми в опрятные доспехи варяжскими конунгами.
Купив на последние деньги
их сочинения, Карамзин и построил «русскую историю»,
пересказывавшую немецкую историю России на русском языке. После него
любые разночтения и сомнения в немецкой версии отходили в
маргинальную тень, и даже такой авторитет своей эпохи как Ломоносов
(противник немецкой версии) совсем исчез из российской
историографии.
Что касается Петра и 18
века вообще, то тогдашние государи и знать были на словах и в
одеждах европейцами, а в делах (военных, особенно), русскими, и
этого было достаточно.
Оригинал этого
материала опубликован на ленте АПН.
