Спектакль несвободы

Итак, сенсации не произошло. Областной суд оставил приговор районного суда в отношении Олега Сорокина практически без изменений. Да и наивно было бы ожидать иного исхода, учитывая обстоятельства, в которых проходило рассмотрение этого дела.

Даже сам подсудимый, который активно участвовал в судебном заседании, прямо указал, что понимает, в какие условия поставлен суд и не рассчитывает на справедливое решение по его делу. Сорокин открыто заявил, что обвинительный уклон на процессе по его делу задан тем, что с одной стороны на это появился политический спрос, а с другой стороны - желанием некоторых сил завладеть его активами.

В этих тяжелых для себя условиях Сорокин продемонстрировал, что морально он не сломлен и играть по правилам заказчиков этого процесса не намерен. Он сумел вновь подняться над личными обстоятельствами и призвал суд поступить справедливо хотя бы в отношении бывших сотрудников МВД Евгения Воронина и Романа Маркеева.

И действительно с какого-то момента стало очевидно, что суду скучно и неинтересно выслушивать доводы защиты. Возникало ощущение, что все эти аргументы, даже самые обоснованные и убедительные, повлиять на уже принятое решение не могут. Почему же так произошло? Как случилось, что отлаженный механизм по установлению правовой истины дал сбой и начал функционировать совершенно иначе?

Дело в том, что социальные механизмы не менее чем механизмы технические очень чувствительны к настройкам отдельных компонентов, из которых они состоят. Достаточно изменить в них всего один параметр и весь механизм начинает функционировать иначе. Поэтому достаточно было в деле Сорокина появиться элементу предсказуемости, предварительной установки на определенный результат, как немедленно произошел сбой судебной машины. Если есть предсказуемость, то исчезает состязательность, аналитичность, рациональность, логичность. Судопроизводство превращается в ритуальный спектакль. А это, в свою очередь, неизбежно изымает его из современной культуры и погружает в архаику.

Процесс постепенно перешел из юридической сферы в мир ритуальной игры, с заранее определенным сценарием. Вместо состязательного процесса происходит ритуал показательного принесения Сорокина в жертву.

Ритуальные ролевые игровые отношения всегда предполагают погружение в архаику, поскольку в игре время циклично. Цикличное время - это атрибут архаичного общества до появления цивилизации и социального линейного времени. Проваливание в архаику неизбежно влечет за собой целый ряд негативных последствий для всех участников такой игры.

Они в максимальной степени деиндивидуализированы и лишены личной воли. В спектакле ритуала несвободны все, в том числе и главный шаман с бубном, скачущий вокруг жертвы, предназначенной на заклание.

Отсутствие личной воли приводит к тому, что участник такого действа не может принимать самостоятельных ответственных решений. Он только исполняет чужую волю.

В архаичном ритуале отсутствует естественные для современного человека логика и мотивация поступков. Поэтому напрасно адвокаты обвиняемых на этом процессе искренне удивлялись, сталкиваясь с нелогичной реакцией на их доводы, - следует понимать, что в таких отношениях обязывающая логика просто перестает работать.

Еще одним следствием архаизации социальных отношений становится равнодушие к судьбе конкретного человека. Он легко приносится в жертву во имя точного исполнения сценария ритуального жертвоприношения. Места человеку в ритуальной игре не предусмотрено. Он лишь инструмент достижения заранее определенной цели.

На всех участниках ритуала надеты особые маски. Главные из них надевают на себя эти маски добровольно, а на жертву ее надевают насильно. Именно характер масок задает правила поведения тех, кто скрыт за ними. И то, что сейчас на участниках таких действий мы физически не видим древние маски, не должно никого вводить в заблуждение: они есть на каждом, кто во время этого действия взошел на орхестру.

И на этом возвышении за этими масками исчезает современный человек, за спиной которого тысячелетний опыт цивилизации. А появляется шаман из доисторической эпохи варварства.

Процесс над Сорокиным приобрел черты не современного судопроизводства, а архаичного демонстративного ритуального жертвоприношения.

Задача состоит в том, чтобы попытаться вернуть этот процесс в правовое пространство. Чтобы он, наконец, стал именно правосудием.