Страна стариков и лентяев

Потерянные
поколения

На
самом деле властям уже давно пора было бить тревогу по поводу того,
кто и как будет трудиться в Российской Федерации уже в самом
ближайшем будущем. И не случайно скуповатая, мягко говоря, на
социальные льготы власть решилась на столь глобальный шаг, как
введение понятия «материнский капитал» с целью «позитивно
повлиять на демографическую ситуацию».

Если
посмотришь на все с холодным вниманьем вокруг, выясняется, что
рабочих рук и голов как в стране в целом, так и в Нижегородской
области в частности становится все меньше и меньше. И, как
представляется, по двум основным причинам. Во-первых мы как население
становимся все старше. А во-вторых, мы становимся все ленивее.

Начнем
с демографической статистики.

Буквально
на днях в ходе заседания коллегии Министерства образования и науки
(Минобрнауки) РФ руководитель Федерального агентства по делам
молодежи (Росмолодежь) Сергей Белоконев выступил с прогнозом о том,
что в ближайшие 10 лет число молодых людей в России уменьшится до 25
млн человек.

В
2012 году, по данным Росстата, в России насчитывались 31,6 млн
молодых людей в возрасте от 15 до 29 лет. В 2011году число молодых
людей в стране составляло 32,4 млн, а в 2009 году — 33,7 млн.

По
словам директора департамента дополнительного образования детей,
воспитания и молодежной политики министерства образования и науки
Александра Страдзе, эти данные свидетельствуют о снижении не только
общего количества молодых людей, но и их относительной доли в общей
численности населения.

И
именно в таких условиях нам предстоит развивать экономику страны.
Именно эти цифры и показатели определяют «актуальность
активной, энергичной молодежной политики», как выразился
руководитель Федерального агентства по делам молодежи.

В
связи с этим по итогам заседания коллегии было принято решение
проработать вопрос о доработке проекта концепции федеральной целевой
программы «Молодежь России» на 2015-2019 годы. Обсуждать
эту целевую программу будут с участием специалистов министерства
экономического развития РФ, которое должно учитывать, сколько из нас
будут работать — и чем заниматься.

В
свою очередь на
сайте Территориального органа Федеральной службы государственной
статистики по Нижегородской области (Нижегородстат) самые свежие
данные о распределении численности населения региона по полу и
возрастным

группам
датируются 1 января 2012 года.

Оказывается,
в нижегородском регионе проживают всего 1 491 162 мужчин и
1 805 785 женщин. Из общей численности населения в возрасте
моложе трудоспособного мужчины составляют 248 566 человек, а
женщины — 235 239 человек. В трудоспособном возрасте находится
1 020 081 мужчина и 954 989 женщин. Старше
трудоспособного возраста из общего числа жителей области — 222 515
мужчин и 615 557 женщин.

Кстати
сказать, миграция, о которой так много говорят в последнее время, не
слишком сильно (хотя и ощутимо) влияет на общую статистику: в период
за январь-апрель 2013 года в область прибыли 79 605 человек, выбыли
– 6836 человек, по сравнению с тем же периодом прошлого года
миграционный прирост составил 1 124 человека (в 2012 году – 2
232 человек).

Разумеется,
все это — только официальные данные. 18 найденных в нижегородском
подвале вьетнамцев (а сколько еще не найденных! и далеко не только
вьетнамцев) вряд ли вошли в общую картину.

В
целом, видно, что трудоспособных людей в нижегородском регионе пока
больше, чем малышей и пожилых. Однако соотношение это уже критически
близко к отметке «половина на половину» — 50 на 50. То
есть тех, кого в органах социального обеспечения испокон веков было
принято называть «иждивенцами», у нас практически
столько, сколько и работающих.

Отсюда
— и обеспокоенность государства. Кто же будет наполнять «закрома
Родины»? Обслуживать «трубу»? Делать более пухлыми
кошельки «элитных» групп населения?!

Поколения
теряемые и приобретенные

Беда,
однако, еще и в том, что молодое поколение, «племя младое и
незнакомое», не слишком хочет работать на Родину, на дядю, а
самое главное — на папу с мамой, да и на себя лично, по большому
счету, тоже.

В
ходе проведенного недавно аналитическим центром Юрия Левады опроса
выяснилось, например, что целых 45% (!) российских студентов и
учащихся хотели бы перебраться на постоянное место жительства за
пределы бывшего СССР. То есть, практически половина — чуть меньше.
Те, у кого реально уехать («свалить») не получается,
«гореть на работе» желанием не горят.

Совсем
недавно психологи, социологи и журналисты даже ввели новое понятие —
«поколение Z» или «поколение
«жесть». Основные его черты — апатия и нежелание
трудиться. А также — и неумение, собственно говоря, трудиться.

Вот
одна типичная история с бюджетного предприятия.

Начальнику
отдела кадров была поставлена задача набрать молодые кадры для
успешного труда. При этом руководство не поскупилось на то, чтобы
создать все условия для подрастающей смены.

Кадры,
которые, как известно, решают все, действительно требуют на этом
предприятии омоложения: большинству работающих — далеко за семьдесят,
практически самым молодым работникам — «всего лишь» 60-
65 лет.

Прежде
всего речь зашла о заработной плате. Заслуженные специалисты, физики,
переводчики с высочайшей квалификацией готовы были работать — и до
сих пор работают на предприятии — за 12–15 тысяч в месяц. Стало
ясно, что молодые кадры на такие деньги не пойдут, и дирекция выбила
под «кадровую революцию» заработную плату в 25 тысяч
рублей.

Однако,
как выяснилось, и эта цифра не стала привлекательной для молодежи.
Поэтому пришлось поднять начальную планку до 40 тысяч рублей в месяц.
Что, конечно, вызвало вполне обоснованное возмущение «старожилов»:
поднять заработные платы всем было совсем уж нереально, поэтому
заслуженные специалисты-ветераны остались при своих 12-15 тысячах
рублей. И теперь высказывали негодование, почему «сопливая
желторотая» поросль получает втрое больше.

Но
главная беда подстерегала впереди. Мало-помалу выяснилось, что
молодым специалистам платить, в общем-то, … не за что.

Набранные
переводчики переводили в основном неправильно, программисты не могли
напрограммировать ничего толкового, а физики предпочитали вообще
ничего не делать и весь день просто спали на работе. А один молодой
инженер признался, что по ночам … подрабатывает: он развозит
путан по клиентам на своей машине: «Жить-то на что-то надо! Не
на ваши же жалкие 40 тысяч!..»

Тут
мы уже сталкиваемся с большой социальной бедой России: достойный труд
у нас далеко не всегда достояно оплачивается. И что мы все будем
делать тогда, когда заслуженное поколение пока еще находящихся в
строю ветеранов будет вынуждено окончательно сойти со сцены — не
знает вообще никто.

И,
конечно, здесь можно даже найти повод для социального оптимизма. «Ну
и что! Активная, работящая молодежь не желает быть втиснутой в
заскорузлые рамки. Она ищет возможность проявить свою
предприимчивость там, где это возможно, где можно заработать не
только на кусок хлеба, но и на масло для этого бутерброда! Что же тут
плохого?! Дайте только этим молодым точку опоры — они вам весь мир
перевернут!».

Однако
дело-то как раз в том, что далеко не все молодое поколение такое уж
работящее и активное. Скорее наоборот.

По-своему
потерянное поколение

Психологи
и социологи, которые занимаются этой проблемой, отмечают следующее.

Самая
большая беда — это, конечно, физический труд. Престиж рабочих
профессий упал сегодня до нуля, потому что «поколение «жесть»
особенно не любит все, связанное с физическим трудом. Да и обучать
молодежь рабочим специальностям государство, прямо скажем, не спешит,
словно совершая глобальную диверсию замедленного действия проив
самого себя.

Несколько
лет назад мне довелось беседовать на эту тему с генеральным
директором предприятия «Газпром Трансгаз — Нижний Новгород»
Игорем Щеголевым — филиала «Газпрома» в регионе. И помню,
как руководитель этого серьезного предприятия с горечью рассказывал,
что после того, как ПТУ перестали выпускать квалифицированных
сварщиков, предприятию приходится обучать их самому, хотя для этого у
него нет соответствующих условий. Да и обучаться, в общем-то, никто
особенно не спешит — несмотря на хорошие и по региональным, и по
федеральным меркам «газпромовские» зарплаты.

«Поколение
Z» («поколение «жесть») — это молодые люди,
рожденные в конце 1980-х — начале 1990-х годов. По оценкам
специалистов, это поколение инфантильно, лениво, не готово и не
способно трудиться — они прирожденные тунеядцы. Хронический
инфантилизм, свойственный «поколению «жесть»
выражается в том, что нынешние 20-летние так и не смогли повзрослеть
— даже в зрелом возрасте они сохранили детские черты и ведут себя
по-детски, не осознавая этого.

А
если относиться к жизни и к работе инфантильно, как к игре, то и
напрягаться ни в коем случае нельзя. Ведь в игре все делается
понарошку, имитируется занятость и бурная деятельность. И желающих
«пахать», «вкалывать», напрягаться всерьез
становится все меньше и меньше.

Таким
образом, главное, что характерно, по мнению психологов, для нынешних
20-летних — детский эгоцентризм и потребительское отношение к жизни.

При
этом, что удивительно (и это заметно по статистике служб занятости)
молодежь требует зарплату не ниже 40 тысяч рублей в месяц! («Я
ниже сороковника ж.пу с кровати не подыму!») При этом они имеют
сомнительное образование и отсутствие какого-либо опыта работы.

По
мнению психолога Марка Сандомирского, истоки проблем, связанных с
появлением «поколения Z»,
следует искать в социальных катаклизмах, политических и экономических
потрясениях: на психику этого поколения сильно повлияли стрессы
(здесь и развал Советского Союза, и отсутствие идеологии, и мутные
перспективы). Причем отрицательное воздействие глобальных потрясений
представители нового, по-своему «потерянного» поколения
испытали еще в утробе матери — ведь доказано, что стрессы во время
беременности влияют на психику ребенка самым пагубным образом.

Но,
так или иначе, работники из нынешней молодежи в основном скверные —
безответственные, неисполнительные и при этом, как дети, постоянно
ждущие от окружающих и от руководителя безусловной положительной
оценки всего, что они делают. Все больше и больше молодых людей
растут некими социопатами, сторонятся себе подобных и стремятся найти
работу, при которой не нужно было бы выходить из дому.

Но,
ища виртуальную работу, даже на реальной работе «поколение
«жесть» умудряется показывать «виртуальный»
результат.

«Поколение
«П»

Закономерный
вопрос: а что же нас ждет дальше? Может быть, вдохновленное завидной
активностью и творческим долголетием вождя и лидера, новое поколение
молодых людей, рожденных при Владимире Путине, еще покажет нам класс,
задаст жару и станет ложиться костьми на алтарь всеобщего
созидательного труда?

Увы,
скорее всего, мы рискуем потерять еще одно поколение.

Во-первых,
все социальные явления имеют склонность передаваться по наследству.
Последующие берут пример с предыдущих — и не всегда первым из таких
примеров оказывается пример положительный.

Это
как дедовщина в армии: она давно уже передается по инерции. Все
началось с того, что в 1960-х годах в советском государстве начали
брать в армию людей с криминальным прошлым. И «блатные»
быстро насадили в Вооруженных Силах свои полууголовные порядки.
Теперь же что тут ни делай, а дедовщину уже, скорее всего, не
победить.

Явление
всегда труднее предотвратить, чем бороться с ним.

К
сожалению, подобное социальное явление — когда люовь или не любовь к
труду передаются по наследству — я наблюдаю в условиях «мирокосма»,
микроскопической ячейки общества — на себе самом себе, в собственной
семье.

Если
моя теща после работы бежит в сад поливать и окучивать, потому что не
понимает, как можно бросить землю на произвол судьбы, то я
наведываюсь на огородные грядки через раз — середина на половину. А
уж моя дочь, которой сейчас 12 лет, слово «сад» вообще
слышать не хочет. Зато общается с подругами, как и полагается
«продвинутому» поколению, даже не в живую, а в социальных
сетях.

Другой
момент, который не внушает оптимизма, — социальная структура самого
сегодняшнего российского общества.

Много,
например, было сказано об отсутствии «социальных лифтов»
— об отбивающих охоту стимулов двигаться вверх (или вперед). И эти
слова справедливы.

В
свою очередь, система высшего, например, образования построена по
принципу сферы услуг: обучают тому, чему хочется обучаться. Отсюда
переизбыток людей со свежеиспеченными дипломами пиарщиков,
финансистов и маркетологов, потому что стать таким специалистом
считается престижным — и это в условиях, когда рынок труда
перенасыщен и теми, и другими на много лет вперед. И в то же время —
недостаток специалистов-технарей, инженеров. Не говоря уже о
разрушенной системе профессионально-технического образования.

И
так далее, и так далее. Современная российская конструкция далека от
совершенства и все это знают, понимают, чувствуют или догадываются.

Разумеется,
любому, кто говорит сегодня о смене поколений и появлении таких
явлений, как «поколение жесть» хотелось бы ошибиться в
своих выводах и прогнозах. Что ж, поживем — увидим.