Зрелость общества

От
редакции

Казалось
бы, немножко странно обратиться к теме однополых браков как раз в то
время, когда вся страна обсуждает развод президента России Владимира
Путина с супругой Людмилой. Но те не менее.

Практически
всю прошедшую неделю российские средства массовой информации
обсуждали волнения и беспорядки во Франции, связанные с тем, что
президент французской республики Франсуа Олланд добился, что теперь
заключать однополые браки на родине прав человека стало можно.

Фактически
всю неделю это было главной темой дня в российских международных
новостях, конкурируя разве что с темой беспорядков в Турции.

Было
очевидно, что это не случайно и Россия готовит какое-то свое слово в
истории однополых браков. Столь же судьбоносное, как, например,
запрет на усыновление российских детей гражданами Соединенных Штатов
Америки.

И,
действительно, по прошествии недели в нашей стране традиционную семью
практически официально объявили одной из главных духовных скреп
российского общества. Комитет Государственной Думы РФ по делам семьи
представил проект государственной концепции семейной политики,
предлагающий штрафовать за развод, не выпускать злостных алиментщиков
за границу, а детей растить под присмотром церкви.

Так
или иначе, мы попросили нашего постоянного автора Светлану Васильеву,
известную нижегородскую журналистку, живущую сегодня во Франции,
высказаться по этой теме.

Не
гомофобия, а социальный геноцид

Я
наблюдаю, как в России зачастую со злорадством комментируют
поднявшуюся по всей Франции волну протеста против государственной
легализации однополых браков в стране: вот, мол, вы с вашей
толерантностью до чего докатились и теперь локти себе кусаете!

Толерантность
как понятие тем самым становится чем-то ругательным. На самом же деле
она тут ни при чем. И французы и сейчас готовы жизнь отдать за
толерантность как один из принципов гуманистического общества.

Каждый
имеет право на неприкосновенность личной жизни. Французы никогда не
будут посягать на это право. Тем более что не по своей воле, а по
каким-то прихотям природы люди получают свою сексуальность. Поэтому
гомофобии, которая лежит в основе обывательского российского
сознания, во Франции не существует.

Однополые
пары также дружат с гетеросексуалами, и никогда я не слышала, чтобы
кто-то обсуждал их сексуальную направленность. Когда у приятеля наших
друзей Жака, в прошлом одного из топ-менеджеров марки Hermes,
ближе к старости перебравшемуся в тихий гасконский край, неожиданно
умер его компаньон по жизни, все искренне сочувствовали человеку,
который от горя постарел за несколько дней на несколько лет.

И
в этом есть проявление гуманизма и зрелости народа. «Ату его,
ату, потому как не такой, а совсем другой!» – это
прерогатива подросткового общества с его неуправляемой агрессивностью
и неприятием того, что не вписывается в общепринятые рамки.

И
нынешний протест французов против легализации однополых браков –
это как раз продолжение того же гуманизма и зрелости гражданского
общества. Ибо если ты выбираешь путь однополых отношений (или он
тебя выбирает) — это твое личное дело. Но когда ты хочешь узаконить
брак, а значит, и усыновление детей в однополой семье — это уже
вопрос общественных отношений, вопрос общества.

Фундамент,
который скрепляет Францию

В
сегодняшнем своем протесте французы выступают не ПРОТИВ, а ЗА. Не
против гомосексуалистов, а — за защиту детей.

«Я
— гомосексуалист. Но я против свадьбы геев, — говорит Jean-Pier
Delaume-Myard, французский режиссер-документалист. — Я не считаю, что
мой недостаток детей и желание их иметь — это повод лишить ребенка
матери.

Я
против этого закона, потому что полагаю себя ответственным человеком,
потому что когда через 20 лет ребенок меня спросит, почему у него
нет матери, я не смогу ответить на этот вопрос.

Желание
гомосексуалистов усыновить ребенка – это путь к появлению
огромного количества сирот по матери или по отцу. И поэтому это
совсем не прогресс цивилизации».

Поэтому
французский документалист-гей называет закон, одобренный президентом
Франсуа Оландом, СОЦИАЛЬНЫМ ГЕНОЦИДОМ.

Если
посмотреть на живые отклики французов, принимающих участие в
демонстрациях протеста против узаконивания однополых браков, то, по
сути, они говорят о том же.

Семья
– одна из фундаментальных основ, которая скрепляет Францию. Да,
здесь, как и повсюду, много разводов, но дети – настоящие цветы
жизни, семья без них немыслима.

Все
мои французские подруги имеют минимум по три ребенка. При этом одна
женщина второй раз в браке, экс-муж прекрасно обеспечивает своих
двоих детей, на вторую семью она, правда, зарабатывает сама, второй
муж — домохозяин… Но это, на самом деле, довольно частое явление во
Франции.

Другая
француженка, Лор — год назад развелась, предварительно за 15 лет
брака родив троих детей, но в конце концов взбунтовалась против
прессинга своей второй половины, человека умного, занимающего высокую
ступень в социальной иерархии, но очень авторитарного.

Лор
через год обрела нового petit ami,
но с бывшим мужем они сейчас прекрасно совместно воспитывают детей,
никак не перенося на них свои противоречия.

Распадаются
союзы, проходит любовь, расходятся жизненные приоритеты и интересы,
но одно остается незыблемой ценностью в иерархии французского
общества — ДЕТИ.

Мораль
и нравственность – категории не сексуальные

Французы
говорят, что дети не могут гармонично развиваться в однополой семье,
развиваться так, чтобы это развитие было здоровым во всех отношениях.

Несомненно,
что каждый ребенок воспитывается примером родителей, и доводы тех,
кто хочет это опровергнуть — все до единого от лукавого. Несомненно,
что из однополых семей будут выходить в основном дети,
ориентированные на однополые отношения, а те исключения, которые
случатся, только подтвердят правило.

Но
нельзя лишать детей родства. Нельзя детей ограничивать в социуме.
Нельзя ломать реальность, которая создана Богом и устраивает
большинство людей. В этом — твоя социальная ответственность,
независимо от твоей сексуальной ориентации.

Вот
основной вербальный и духовный посыл сегодняшних противников «свадеб
геев».

Эгоизм
геев, которые ради своего личного счастья хотят усыновлять детей, не
заботясь о том, чем они обделяют этих детей — это не эгоизм всех
членов этого сообщества. Мораль и нравственность – категории не
сексуальные. Среди сексуальных меньшинств столько же безответственных
людей, сколько и среди гетеросексуалов. Только проблемы это рождает
немного другие.

А
что политики?

Создается
впечатление, что политики во всех странах одинаковы. После пребывания
в политике в течение какого-то времени они почему-то начинают ставить
себя вне категорий нравственности и морали и жить по макиавеллевским
принципам.

Франсуа
Олланд в ходе предвыборной кампании пообещал легализовать браки для
всех. Сегодня, когда его рейтинг падает с неумолимой скоростью, он
пытается ухватить хотя бы частичку своего электората.

Честно
говоря, глядя на действия французского правительства, можно поверить
и в гипотезу, которую выдвигают некоторые противники однополых браков
— что идея пришла от крупных медицинских корпораций, распространяющих
метод ЭКО, искусственное оплодотворение. Конечно, для них новый закон
сулит огромные прибыли…

La
liberté, l’égalité, fraternité

Мы
любим говорить о социальной ответственности – бизнеса,
чиновников, власти, но слова в России часто повисают в воздухе, не
наполняясь смыслом.

Во
Франции я нередко наблюдаю социальную ответственность в действии.
Людей можно объединить — и на основе каких-то гуманитарных ценностей,
и на основе социальной ответственности, да и просто на основе помощи
своему соседу по коммюните!

Для
меня, выросшей в стране социализма, знавшей все про «гнилой
индивидуализм капиталистического Запада» и поверившей в свое
время, что мы, советские люди, — самые дружные, братские и настоящие,
до сих пор остается загадкой: куда же в 1990-е годы немедленно
испарился этот наш коллективизм, чувство локтя и взаимопомощи? И
почему именно здесь я вижу серьезное отношение к тезисам лозунга
Французской революции — свободе, равенству, братству.