Сергей Сергеев

Главная трагедия русской жизни – кричащий разрыв между русским христианско-европейским сознанием и русским же азиатским общественным бытием. Особенно этот разрыв угнетает, когда периоды политической «весны» сменяются периодами «реакции».

Трагедия в Одессе , как уже отметили многочисленные наблюдатели, стала политическим и моральным Рубиконом для всех направлений русской общественности, и, в первую очередь, – для русских националистов.

Перманентная нищета, голодное/полуголодное существование, несвободный/полусвободный труд, регламентированное социальное неравенство, нескончаемые репрессии – всё это напрямую касалось подавляющего большинства населения страны.

Нищие и полуголодные рабочие не горели желанием проявлять трудовой энтузиазм на предприятиях, где их беспощадно эксплуатировали, постоянно повышая нормы выработки и одновременно сокращая расценки. Уровень прогулов и опозданий среди советских пролетариев в 30-е гг. зашкаливал.

Сталинский СССР (т.е. СССР 1929 – 1953 гг.) не был для подавляющего большинства его граждан не только обществом материального изобилия, но и даже обществом скромного достатка, это было общество голода, нищеты и борьбы за выживание

Одни гордо протестуют под украинскими знамёнами, другие – с восторгом подсчитывают, сколько раз Путин в своей речи употребил слово «русские». Блестящие итоги работы русского самосознания по столь важному вопросу!

Русские и украинцы – братья… Положим, но разве братья обязательно похожи друг на друга характером, выбирают одну и ту же профессию, живут одним домом?.. Возможно, когда-нибудь наши пути снова сойдутся, ну а пока время расставания. Надеюсь, оно не омрачится пролитием крови. Посмотрим, как они сумеют огосударствить свою «свободу» и как мы сумеем освободить свою «государственность»…

Одни благословляли «беркутов» и истерически призывали к введению в Восточную Украину российских войск, другие, зайдясь в эйфории межнационалистического братания, скандировали: «Хлопцы, мы с вами! За нашу и вашу свободу!» Трудно сказать, что более безответственно и нелепо.

В противовес «либеральному разрушению» Леонтьев призывал «стремиться со страстью к самобытности духовной, умственной и бытовой», что на практике подразумевало во внутренней политике: неограниченность самодержавия, возрастание самостоятельности и общественной роли православной церкви, укрепление сословной сегрегации, усиление власти дворянства над крестьянством на местах, неотчуждаемость земельной собственности.

В известной мне литературе удивительным образом не зафиксирован совершенно очевидный, но парадоксальный факт. Два виднейших русских мыслителя XIX века практически одновременно, будто сговорившись, выступили в печати с развёрнутой критикой национализма вообще, и русского, в частности.

Может быть, именно такого лидера пока не хватает всё никак не разгорающейся русской национальной революции? Вероятно, об этом задумывается не только оппозиция, но и власть. Поэтому, странно ли, что «Валенса» прошёл в РФ всего одним (и возможно единственным) сеансом?..

Кондратий Фёдорович Рылеев (1795 — 1826) – едва ли не самый мифологизированный герой 14 декабря. Один из пятёрки казнённых на валу кронверка Петропавловской крепости, да ещё и один из тройки сорвавшихся при первой попытке повешения.

Русские оказались коллективно виноваты перед нерусскими народами России, они были объявлены нацией угнетателей и должны были расплачиваться за это. Т.е. марксисты-большевики неожиданно забыли всякие классовые критерии – русских дискриминировали именно как русских, без всяких попыток их социальной дифференциации

В уходящем году есть одна юбилейная дата, о которой в России, с моей точки зрения, недостаточно писали и говорили. Я имею в виду 150-летие «Январского восстания», т.е. польского мятежа против Российской империи, начавшегося 22 января1863 г. и окончательно подавленного осенью 1864-го.

В России несколько раз побеждали революции. Но были ли они успешными? Не в техническом только смысле – захват власти оппозицией – а в смысле реализации в нашей стране базовой модели общества Модерна – национального демократического государства. Ни Февраль и Октябрь 1917-го, ни Август 1991-го этой задачи не решили.

Чем бы ни закончилось противостояние Майдана и Януковича, как бы ни относиться к лозунгам и целям вождей украинского европеизма, в одном мы, великороссы, не можем белой завистью не позавидовать братьям-хохлам – в размахе общественной активности, которая питает в Киеве реальную, а не имитационную политику. Нельзя не признать, что Болотная, по сравнению с Майданом, выглядит бледно.

Года полтора назад мне довелось по весьма грустному поводу оказаться в одной компании с новым главредом известного почвеннического журнала, где некогда работал и я. Разговорились, и вдруг он попросил меня помочь материалами находящемуся в кризисе отделу публицистики: «Давай нам что-нибудь имперское, евразийское!»

Соловьёв попытался доказать плагиат, что Н.Я. Данилевский свою теорию культурно-исторических типов, развитую в «России и Европе», заимствовал у немецкого историка Генриха Рюккерта. До сего дня это заимствование считается вполне доказанным. Между тем…

Российская империя – «космополитический проект» российских императоров, для которых великорусский центр представлял собой не более чем материальный и человеческий ресурс. Русские, колонизуя другие народы, сами являлись объектом колонизации со стороны имперской элиты. Россия в 19 веке была «колониальной империей, как Британия или Австрия, и одновременно колонизованной территорией».

Я никогда не питал каких-либо иллюзий в отношении депутата Государственной Думы Андрея Исаева. Понятно, что видный пост в руководстве «Единой России» — своего рода диагноз. Но всё же его поведение во время пресловутого самолётного скандала меня поразило.