Папуасы перед компьютером

Июльский Госсовет по развитию
информационного общества в России дает нам возможность увидеть, как нынешнее
руководство РФ надеется вырулить из ниши сырьевого придатка, как оно
представляет информационное общество XXI века, о необходимости которого столько
говорили футурологи.

ПОДМЕНА КАПИТАЛИЗМА ТЕЛЕФОНОМ

Увы, пока представление это
напоминает взгляд средневекового человека на промышленную цивилизацию.

Взгляд наших феодалов скользит по
поверхности явлений, цепляется за блестящие «штучки», которые прежде меняли на
газ и нефть, а теперь хочется сделать у себя. Только невдомек, что для
производства «штучек-блестючек» нужно перестроить само общество со всеми их
привилегиями и представлениями о добре и зле.

Дело в том, что информационное
(пост-индустриальное) общество согласно теории (читайте Тоффлера и других
теоретиков этого направления) — это новая формация, которая сменяет
индустриальное общество. Речь идет о принципиально новых общественных
отношениях, которые превосходят индустриальное общество, основанное на стандартизации
и разделении труда.

Именно это позволяет и технологиям
развиваться принципиально по-новому. Дело в переходе от управления к согласованию,
от штамповки к творчеству.

И лишь очень примитивное сознание
отождествляет информационное общество с информационно-коммуникационными
технологиями. Это то же самое, что отождествлять капитализм с телефоном.

Гиганты мысли, которые пишут речи
президенту, отождествляют информационное общество именно с технологиями:

«в XXI веке главная ставка делается именно на развитие
информационно-коммуникационных технологий. Этим всё сказано».

Все сказано, ничего не добавить.
Нужны технологии, а общество менять — не нужно.

Только вот одно без другого не
получится.

Хотели утереть нос Джипиэс
Глонассом. Но не очень-то работает Глонасс у папуасов. Нужно что-то в
обществе исправить, чтобы производить качественные технологии.

Но беда в том, что и Запад, у
которого Джипиэс работает, еще не достиг показателей информационного общества.
Ядро его производства вполне индустриальное, основанное на жесткой
специализации и стандартизации (критерии индустриального общества), а массы
лишних для индустрии людей направляются не в сектор информационной продукции, а
в сервис, то есть в доиндустриальную сферу.

Это значит, что переход к
пост-индустриальному обществу еще впереди даже на Западе. А для таких
межформационных переходов типичны социальные и экономические потрясения.

Западная пропаганда утешает себя,
что переход уже произошел где-то в последней четверти ХХ века, и ничего уже не
будет существенно меняться в XXI столетии — «конец истории».

Этот пропагандистский трюк также
основан на подмене общественных отношений технологиями, хотя и несколько
тоньше. Варварам объясняют, что для производства «штучек-блестючек» нужно
встроиться в систему глобализма, освоить ее стандарты и свое место в разделении
труда.

Это — ближе к истине, потому что
глобализированная мировая фабрика может производить (правда, еще вполне
индустриальным образом) технологии, остающиеся предметом зависти для
полу-феодальных наследников полу-развалившейся советской индустрии.

Медведев рассуждает об
информационном обществе не в будущем, а в настоящем времени. Значит, он и его
советники живут в искусственном мире «конца истории».

Но если бы дело было только в том,
чтобы скопировать западный либерализм, можно было бы совершить ради
«штучек-блестючек» какую-нибудь оранжевую «революцию сверху», поменять
Ходорковского и его гонителей местами, пасть ниц перед Западом и молить научит
нас информационному обществу.

Но беда в том, что и Запад
толком не знает, как это общество добыть. Оно на Западе развивается только
в виде элементов, весьма нестабильно. И только за счет ресурсов Третьего мира.

Не может весь мир жить по западному
— ресурсов не хватит. Но периферия мира может жить по западным стандартам,
закрепляющие за каждой страной ее место в периферийном разделении труда.

Именно такое разделение и позволяет
уродливому древу современной экономики порождать золотые плоды элементов
пост-индустриального общества и технологические прорывы — в индустриально
развитых странах, к которым Россия не относится.

Эти поздне-индустриальные
технологии Запада являются предпосылкой для перехода к пост-индустриальному
обществу в случае, если рухнет современная глобализация, и мир при этом не
откатится в варварство.

Понятно, что к такой сложной борьбе
за пост-индустриальное завтра нужно готовиться уже сейчас, и худший путь — это
зависимая интеграция в систему глобализации, переживающую острый кризис.

СЛЕПИТЬ ЧТО-НИБУДЬ

Согласно материалам Госсовета,
именно так и намерены поступать наши гос-стратеги. Следует найти нишку, в
которой можно самим произвести какую-нибудь штутчку-блестючку к телевизору с
ресивером. Продолжать внедрять компьютеры (благо, это как-то и само делалось) и
Интернет, не меняя ничего существенного в социальном устройстве, распределении
полномочий и т.д.

Первое дело на этом пути — принять
целевую программу (выполнено в 2006 году, можно ставить галочку). Первый этап
информационного общества у нас уже наступил.

Теперь нужно перейти ко второму —
утвердить Стратегию развития информационного общества в Российской Федерации.
Выполнено в феврале 2008 г., можно ставить вторую жирную галочку.

Успехи налицо: «Наш рынок
телекоммуникаций также динамично развивается». Теперь каждый гражданин охвачен
безмозглячными телесериалами и информационными программами, воспевающими
российскую современность.

Другое достижение — школы России
подключены к Интернету, так что сайты всех направлений — к услугам
сообразительных детишек. Превращение мозгов в свалку — что может быть лучше для
«информационного общества»?

Предыдущее поколение, заставшее
остатки советской системы образования, породило хороших программистов, которые
стоят на третьем месте после индусов и китайцев при выполнении технических
заданий западных фирм. Но они, как и положено в эпоху глобализации, обслуживают
интересы глобальных корпораций.

Оно и понятно.

Как признал президент:

«У нас действительно не всё так благополучно с нашей
электронной промышленностью, и мы не особо много чего имели, как Сергей
Борисович [Иванов] правильно сказал, и уж точно за последнее время, во всяком
случае, в 90-е годы, почти всё потеряли, что до того имели. Но какие-то ниши
всё равно нужно искать. Потому что программирование программированием, но нужно
и материальные объекты создавать, и «железо» развивать».

Правда,

«у нас нет такой элементной базы. Но хотя бы вот новый
продукт «слепить», который имел бы спрос и внутри страны, и за её пределами…»

Я его слепила, из того, что было. И
это в системе регресса, которая уже загубила автомобилестроение.

ЭЛЕКТРОННОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО

Но самое интересное — это идея
электронного правительства.

Это примерно то же самое, если бы в
начале ХХ века демократией объявлялась бы всё та же телефонизация.

«Уже довольно значительное количество лет, если иметь в
виду быстроту сегодняшнего времени, мы говорим об «электронном правительстве».
Никто не спорит с самой идеей электронного правительства, все согласны с тем,
что информационные технологии повышают и прозрачность государственных услуг,
снижают уровень коррупции, но реально почти ничего не меняется».

Вот она — борьба XXI века. Демиурги
информационного общества пытаются просветить бюрократическую толщу (сразу в
двух смыслах слова), сделать ее культурной и прозрачной. А толща закрылась щитом
секретности и невежества:

«Практически нигде граждане не могут непосредственно со
своего рабочего места или из дома отправить декларацию, заключить договор, да и
просто узнать о том, как происходит движение документа, с которым они
обратились в органы государственной власти, что, естественным образом,
действительно способствовало бы устранению бюрократических препон и снижению
коррупции».

Спору нет, хорошо, когда ты
направляешь письмо во власть, и назад тебе приходит отписка не по почте (как
сейчас — в том числе и из администрации президента), а по электронке. Также
можно посмотреть, как движутся неважные документы (важные кому же покажут), и
какой чиновник аппарата вельможи отписку отписывает. Особенно приятно не стоять
в очередях, а отправить декларацию по электронной почте. Впрочем, и по обычной
почте — ничем не хуже.

Но нужно быть очень наивным, чтобы
думать, будто смена носителя информации может что-то кардинально изменить в
бюрократических препонах и коррупции. Ведь они зависят от полномочий чиновника,
а не от того, что он вывешивает на сайте.

Благостную картину можно и на
бумаге нарисовать, и в Интернете. Дело привычное.

Впрочем, граждане как были далеко
от власти, так и останутся, электронное око должно теперь неотступно следить за
чиновником сверху, чтобы хитрецы не разворовывали государственное добро.

А хитрецы саботируют:

«Нет реальных подвижек и во внедрении межведомственного
электронного документооборота, да и в формировании так называемых закупок в
режиме онлайн. Нет единой системы учёта результатов научно-исследовательских и
опытно-конструкторских работ, выполняемых за счёт государственного бюджета».

Безобразие! Непонятно только, что
мешает по бумажным документам за тем же самым следить.

Да то же самое, что позволит мухлевать
и с электронными отчетами.

Но власть не видит социальных
корней своих проблем, и в поисках причин уходит в глубины ментальности:

«Одна из причин такого положения дел состоит в низком
уровне компьютерной грамотности самих государственных и муниципальных служащих.
Это не единственная причина: есть и финансовые причины, и организационные. Но
эта причина самая сложная, потому что она ментальная».

Да, лениво чиновникам привыкать к
новым формам отчетности. У них и других дел достаточно. Компьютерами они
овладели, конечно, но осваивать сложные программы, от которых все равно мало
что изменится — это напряг.

Но раз президент поставил задачу —
«преимущественно электронный документооборот должен стать реальностью уже в 2010
году» — освоят, привыкнут.

И будут жить по-старому.

ПЛЮС ИНТЕРНЕТИЗАЦИЯ ВСЕЙ СТРАНЫ

Несмотря на такое представление
президента об информационном обществе, его стремление внедрить повсеместно
новые коммуникации подкупает:

«разница в информационной подготовке, информационных
возможностях, которые существуют между людьми, живущими в нашей стране, и
создаёт так называемый информационный разрыв, или цифровой разрыв, цифровое
неравенство. Когда те, кто живёт в крупном столичном городе, обладают
практически любыми возможностями и по доступу в Интернет, и по использованию
мобильных средств связи, а те, кто живёт в небольших населённых пунктах, не
обладают практически никакими. Вот это цифровое неравенство, цифровой разрыв мы
должны преодолеть. Первые шаги в этом направлении мы с вами сделали, когда
приняли решение о компьютеризации и подключении Интернета во всех школах нашей
страны безотносительно к тому, где они расположены — в Москве или в глубокой
провинции».

Советская власть провела
большинству граждан электричество и телефон, а Медведев хочет добавить к этому
Интернет.

И это хорошо, если бы не попытка
подменить Интернетом социальные программы.

Например, если бы систематическое
образование не подменялось интернетным хаосом. Электронный государь идет
дальше:

«Хотел бы обратить внимание на ещё один аспект — это
развитие различного рода дистанционных технологий прежде всего в образовании и медицине.
Они очень актуальны для людей с ограниченными возможностями. Это и доступ к
медицинским телеконсультациям, и получение дистанционного образования, и
потенциально — получение новой работы».

Понимаете, как здорово?
Национальный проект «Здравоохранение» ударил по медикам-специалистам. А теперь,
если вы пришли в поликлинику, и терапевт не может отделаться от вас больничным,
то вас приведут к компьютеру, и вы будете говорить с дежурным специалистом в
Москве, измученным тысячами обращений со всей страны.

Практикуется уже и рассмотрение
апелляций по уголовным делам дистанционно, когда человек смотрит в телевизор,
видит там судью, которому так легче отмахнуться и выключить компьютер.

Так что все хорошо. Как сказал
президент:

«Цели для нас очевидны. И в конечном счёте свободный
доступ граждан к информации — это одна из самых значимых характеристик
демократического развития».

Трудно не согласиться. Только
Россия тут при чем?

Оригинал этого материала
опубликован на ленте АПН.