Я не был на митинге 18 февраля в защиту Владимира Путина.
Но я знаю, как этот митинг готовился, как формировались его участники.
Так получилось, что случайно на адрес нашего обкома
пришло письмо, в котором оговаривалась норма представительства судебных
участков: от каждого участка должен был быть выделен один участник, в сообщении
указывалось, где он должен найти своего контролера, у какого угла Дома
правительства должен найти свое место…
Думаю (особенно – после такого) всем ясно, как
организовывались и силами кого проводились эти митинги.
Тем паче, что это уже далеко не первый случай в новейшей
нашей политической истории. Достаточно вспомнить, что на митинг на Поклонной
горе 4 февраля работников ГАЗа в количестве 1000
человек отвозили на специально организованных для этого автобусах. Вероятно,
подобное происходило и по всей стране. То же было и здесь.
Каковы же типологические отличия митинга, который
организован «снизу» от митинга, который придуман, сконструирован и смоделирован
«сверху»?
На митинге, который сложился сам собой, благодаря
интернету, благодаря личным связям, благодаря личному гражданскому чувству люди и ведут себя соответственно – они ведут
себя открыто.
На митингах, организованных «сверху» они прячутся. Люди,
которых свезли для участия в таком митинге, боятся публичности. Их можно
понять: показать себя участником такого безропотного мероприятия не очень
приятно.
Так что я бы отличал участников настоящего митинга от
участников митинга ненастоящего по глазам.
Сейчас проводят параллели: те митинги, на которые свозят людей
сейчас и митинги, которые организовывала Коммунистическая партия Советского
Союза в конце 1980-х-начале 1990-х годов, когда также на площадь Минина и Пожарского
в Нижнем Новгороде свозили людей.
У конца власти сейчас и тогда причины разные. Тем не
менее, когда власть, неважно, власть какой партии или какой политической силы,
приходит к своему концу, когда наступает деградация власти, способность
действовать творчески у нее сходит на нет и остаются методы только нетворческие. У власти остается
только одна задача и только один стимул – удержать власть.
«Пусть это правление продлится хоть на полгода, пусть
продлится хоть на год – все равно какой ценой».
Когда политическое движение заменяют имитацией
политического движения, — это симптом, это свидетельство конца.
