Современное состояние и перспективы развития военно-промышленного комплекса региона и России в целом

«АПН-Нижний Новгород»
представляет вниманию читателей стенограмму заседания Нижегородского
эксперт-клуба, прошедшего 20 февраля 2013 г. в пресс-центре «Медиа Страйк Холл»
и посвященного теме «Современное состояние и перспективы развития
военно-промышленного комплекса региона и России в целом».

В заседании принимали участие:

Акимов Леонид, доцент
Нижегородского института менеджмента и бизнеса;

Андреев Николай, руководитель местного отделения исполкома
партии «Единая Россия»;

Андрюхин Вадим, обозреватель
газеты «Новое дело»;

Атмахов Владислав, член ЛДПР,
заместитель директора дзержинского завода химического оборудования «Заря»;

Барановский Константин,
гуманитарный технолог;

Буланов Владимир, депутат
Законодательного собрания Нижегородской области (фракция КПРФ), президент
концерна «Термаль»;

Васильев Сергей, председатель
совета некоммерческой автономной организации «Совет Стратегических Инициатив»;

Вишнепольский Владислав,
сопредседатель Нижегородского либерального клуба;

Дахин Андрей, завкафедрой
философии и политологии РАНХ и ГС при Президенте РФ;

Ковалева Тамара, член Академии
гуманитарных наук РФ, директор музея ННГУ им. Лобачевского;

Кузнецов Петр, руководитель
компании «Slovesnik.pro»;

Лапырин Владимир, главный
редактор ИД «Биржа»;

Леонтьев Николай, начальник
отдела стратегического развития ОАО «Нижегородская инжиниринговая компания
«Атомэнергопроект»;

Спирин Евгений, журналист газеты
«Нижегородская правда»;

Сысоев Александр, директор
филиала ФГБУ «Редакция «Российской газеты» в Нижнем Новгороде;

Юдинцев Иван, гендиректор ООО
«Биржа.Ру»;

Якимов Алексей, член совета НРО
«Справедливой России».

Владимир Лапырин: Мы
начинаем заседание нашего экспертного клуба. Напомню, что оно организовано
издательским домом «Биржа», «Агентством политических новостей», НИА «Нижний
Новгород», «Ньюс-НН». Постоянный партнер – телекомпания «Волга». И журналисты —
наши коллеги, которые здесь присутствуют, также уже эту площадку знают.

Сегодняшняя тема не приурочена
только к 23 февраля – вовсе нет, хотя, наверное, об этом тоже пойдет речь. Речь
пойдет об изменении политики в оборонной нашей отрасли и вообще в армейских
делах. ВПК, как указано в раздаточных материалах, — это черная дыра нашей
экономики или же, наоборот, это то главное звено, потянув за которое нашу
экономику страна вытащит? Как всегда, споры ожесточенные достаточно начались, и
не только в связи с тем, что поменялся министр обороны, не только в связи с
тем, что сменилась сама политика, а также дан повод, может быть, новому старту
этих споров в связи с изменением бюджета – увеличение расходов на оборонку на
25 процентов и сокращение программ в таких сферах как здравоохранение,
образование, культура в целом. Это, естественно дало повод либералам и
консерваторам снова вступить в спор о том, какое же у нас государство. Должны
ли мы ориентироваться на Запад или же должны на свои собственные силы
рассчитывать?

Ну и спор, как всегда, возникает в
обществе не только наверху, но и внизу, даже на нашем уровне. Иван Васильевич
вот борется за западный вариант, считает, что заграница нам все-таки поможет, а
я, например, считаю, что западный вариант нам не подойдет, на заграницу
надеяться нечего, надо рассчитывать только на себя.

Я думаю, что сегодня как
представители ВПК, представители наших политических партий, так и представители
общественных движений скажут свое слово в качестве экспертов. Традиционно и
либералы здесь присутствуют, и консерваторы здесь присутствуют. И я думаю, что
Иван Васильевич как генеральный директор издательского дома «Биржа» и я как
председатель его редакционного совета (мы работаем вместе, но, тем не менее,
еще раз подчеркну – взгляды на оборонную промышленность у нас расходятся), тоже
выскажемся.

Для Нижнего Новгорода оборонка
всегда была основой. Всегда считали Нижний Новгород – а раньше Горький – не
только кузницей научных кадров для оборонки, но и как арсенал он был. Ну и он
давал работу элементарно для наших людей. На рынке мы были известны: наша
продукция всегда не подводила. 

Регламент, как всегда, полтора
часа, три-четыре минуты прения, и мы работаем одновременно – Денис Чернов
здесь? – значит, еще и на Интернет. К нам подключается интернет-аудитория, она
тоже свое слово скажет в ходе нашей дискуссии.

Начинаем.

Иван Юдинцев: Спасибо.
Уважаемые коллеги, я свое мнение высказывать сейчас не буду. Наверное, вы
скорее выскажите свое мнение, и это будет правильно.

Владимир Лапырин: Но я тебя
уже обозначил.

Иван Юдинцев: Ну да,
Владимир Викторович справедливо сказал, что подходы в обществе есть разные к
обсуждаемой сегодня теме. Но то, что совершенно заметно, это то, что эта тема
явно недостаточно обсуждается в обществе, явно недостаточно появляется в фокусе
общественного внимания.

В 2012 году очередной отраслевой
мониторинг, проведенный Российской ассоциацией по связям с общественностью,
опять зафиксировал, что – есть рейтинг недопиареных отраслей и перепиареных – в
числе пяти недопиареных отраслей оказалась оборонная промышленность. Официально
это называется – с наименее высоким или самым низким индексом отраслевой
пиар-поддержки. Отрасль практически не обсуждается. Даже – с приходом Сергея Владиленовича
Кириенко – атомная отрасль стала обсуждаться больше, чем обсуждается оборонка.
Отрасль находится на таком же уровне, как строительство, лотереи и другие
интересные отрасли, которые считают своим долгом вести то, что сейчас называют
красивым словом джиар, то есть, лоббизм при разделе бюджетов, при получении
бюджетного финансирования государственных заказов, а не получать общественную
поддержку.   

Владимир Викторович предлагал
обсудить эту тему с августа прошлого года. И совет экспертного клуба регулярно
эту тему откладывал, потому что боялся, что не соберется экспертный клуб, не
соберутся средства массовой информации. Поэтому отдельное спасибо тем, кто
накануне Дня защитника Отечества решил придти и уделить внимание этой теме и
этой проблеме. Будет возможность высказаться у всех в рамках регламента.

Теперь – что происходит в
общественном мнении, в общественном сознании, в Сети. Еще 10 лет назад
социологи считали анекдотическим и неактуальным сам вопрос об отношении к
оборонной промышленности. Сегодня социологи фиксируют значительную часть нового
поколения, которое стоит на позициях «Не буду делать оружия». Отказ молодых
людей идти работать в оборонку – так называемый трудовой пацифизм, даже при
условиях хорошей зарплаты, хорошего социального пакета фиксируют социологи.

Общественное мнение изменилось. Это
одна из тем, по которой проходит водораздел в общественном мнении, при этом,
если посмотреть публикации в средствах массовой информации, то их а)явно
недостаточно, б)они все носят не то, чтобы односторонний, а прямо скажем –
официальный характер. Они не просто отражают рыночную позицию оборонных
предприятий – они даже ее не отражают, они зачастую отражают старую, заезженную
риторику, которая ни коим образом не помогает формировать общественное мнение.

Мы не говорим сейчас о публикациях
аналитиков, многие из которых у нас здесь сейчас присутствуют. У нас здесь
хорошие нижегородские журналисты и аналитики, пишущие на эту тему, есть очень
достойные публикации. Мы говорим о публикациях, которые происходят по итогам
конференций, выставок и т.д., то есть там, где музыку заказывают сами оборонные
предприятия.

Я специально посмотрел состав
членов Российской ассоциации по связям с общественностью и насчитал, что у нас
два представителя оборонных предприятий есть в РАСО. Всего два! В то время как,
скажем, представителей предприятий жилищно-коммунального хозяйства – больше 800
человек. Просто, чтобы вы понимали. Так работает наше профессиональное
пиар-сообщество.

Это я все к тому, что тема наша
актуальна, здесь есть, что сказать. И, может быть, эксперт-клуб выполнит очень
важную функцию – немножко изменит риторику. Может быть, мы поговорим чуть более
прямо и чуть более честно, что старые методы не работают, коррупция или не
коррупция, а простой джиар приводит к тому, что плавсредства заказываются во
Франции, а автомобили – в Италии, явно уступающие по качеству и не совпадающие
с остальным комплексом вооружения, который у нас есть.

Я в этом не эксперт, но даже мне –
человеку, ориентированному либерально, ориентированному во многом на Запад, как
меня представил Владимир Викторович, хотя я с этим не согласен, — даже мне
понятно и режет глаз и режет ухо, когда произносится итальянское название
вместо нижегородского и речь идет о поставках вооружения, и когда говорят слово
«Мистраль» — убирают французский артикль, чтобы было как-то ближе русскому уху.

Я думаю, что сегодня нам есть, о
чем поговорить. И думаю, что пора привлечь внимание к тому, что происходит в
нашей оборонной промышленности.

Владимир Лапырин: Надо
упомянуть, что в последнее время даже премьер-министр, даже президент
неоднократно говорили о том окружении, в котором оказалась страна. Оно отнюдь
не то, что было в 90-ых годах, и отношение к России отнюдь не то, что было в
90-ых годах. И президент в его последних речах говорил о том, что достаточно
враждебное окружение, что позиция сильного не повредит, даже если мы будем
смотреть на Запад. И что хорошо чувствует себя государство, когда у него мощная
индустриальная поддержка, есть свой ВПК. И вдобавок ко всему, отношение
общества к этому комплексу и самой армии меняется. 

Иван Юдинцев: И, помимо
всего прочего, оборонка всегда играла большую и важную социальную функцию,
создавая качественный, высокооплачиваемый и высококвалифицированный рабочий
класс – от рабочего до генерального конструктора, двигая вперед и науку, и
развитие нашего рабочего класса. Мы все это понимаем. Даже советский футбол и
хоккей держались на военно-промышленном комплексе, а не на «Газпроме», как
сейчас.

Все, наверное. Вступительные слова
сделаны. Владимир Викторович, я вам возвращаю слово. Я буду следить за
временем, как всегда. Через три минуты после начала вашего высказывания я буду
поднимать руку – реагируйте, что нужно закругляться.

Я только напоминаю, что, поскольку
наши материалы публикуются не только в газетах, не только текстовые материалы в
Интернете, но и все материалы будут выложены – видео каждого выступления – в
группе эксперт-клуба на фейсбук и на портале «Биржа.Ру», поэтому я напоминаю,
что видео в Интернете хорошо смотрится трехминутное – его смотрят гораздо
больше. Поэтому вы сами заинтересованы коротко высказываться.

Владимир Лапырин: Ну а
прочитать протокол нашего заседания можно на АПН-НН.

И, наверное, мы начнем с того, что
я уже обозначил – окружение наше на сегодняшний день лояльное стране или
все-таки достаточно напряженные у нас отношения с тем же самым Западом, и
вопрос о том, куда расходовать деньги – будь они нефтяные или заработанные
честным трудом нашего замечательного налогоплательщика – остается по-прежнему
острым.

Кто-то, как и прежде, говорит о
том, что нельзя проедать на обороне то, что можно использовать для улучшения и
жизни трудящихся, и в целом для поднятия благосостояния нашего замечательного
народа.

Может быть, мы начнем сразу же с
представителей ВПК? Господин Буланов, начнем с вас.

Иван Юдинцев: Вы у нас
обычно выступаете в роли депутата-коммуниста, готовы сейчас как представитель
ВПК?

Владимир Буланов: Слава
Богу! Я думал сейчас опять надо будет в роли коммуниста…

Владимир Лапырин: В данном
случае сошлось – ВПК и идея.

Иван Юдинцев: Уважаемые
коллеги, нам, наверное, надо брать микрофоны…

Владимир Лапырин: А есть
они… (Владимиру Буланову) В данном случае вы еще и депутат
Государственной думы… (Всеобщий смех)

Иван Юдинцев: Оговорка по
Фрейду. Областного Законодательного собрания.

Владимир Буланов: Для
понимания того, что я буду говорить – я этим профессионально занимаюсь уже
13-ый год.

Ситуация в стране. Конечно, меня
умиляет, что нас последние три года лечили Юдашкиным – что будет одежда от Юдашкина.
Сейчас начали еще более смешно – портянки. Мужчины, кто служил в армии, знают,
что универсальней и оптимальней портянок в принципе нет. Портянку можно четыре
раза перевязывать, перематывать, на зиму она потеплее… После того, как три
недели походил в этом кирзовом сапоге – нет ничего лучше, чем эта портянка по
нашим климатическим условиям.

Владимир Лапырин:
Безотходное производство.

Владимир Буланов: Можно
говорить о том, что все будут ходить в берцах, на севере – в валенках, но
слишком широка страна моя родная, чтобы сказать, что все – портянки устарели.
Да ни хрена не устарели портянки! Это еще долго будет. Это и с точки зрения
гигиены, санитарных норм. Ну не переоденут всех в разную обувь, не дойдут до
этого руки. Портянки вечны.

И немножко про «Термаль». Значит,
скажем так, что, приобретя этот завод, я сразу понял, что трудно зависеть от
какой-то одной отрасли. И на сегодняшний день доля заказов в портфеле «Термаля»
на оборонно-промышленный комплекс – порядка 20 процентов. Традиционно завод выполняет
изделия с разной системой для судостроения, и эти все разработки, как правило,
60-ых годов. И то, что мы начали делать 12 лет назад — это поехали на
всевозможные выставки.

Головным является в
судостроительной отрасли предприятие «Рубин» в Санкт-Петербурге – крупнейший
головник, три уже главных конструктора поменялись, с кем мы разговаривали,
общались о том, что давайте унифицировать, давайте переходить от того, что суда
разных размеров, подводные лодки разных размеров. Чтобы изделия набирались блоками,
чтобы уходить от этой муторной зеленой краски, которой все подводные лодки
выкрашены, переходить на нержавейку, чтобы и в автономке, и в плаванье матросы
чувствовали себя более комфортно. Десять лет тишина. Десять лет стучались, как
в стену. Сложились так звезды. Сюда все приезжали – экспертизы, техники… В
третьем квартале прошлого года мы заключаем контракт на легализацию тех
изделий, о которых говорили больше десяти лет – это система подогрева, система
жизнеобеспечения всего, что есть. Нам сделали 70-процентную предоплату. Срок у
нас…

Владимир Лапырин: Что тоже
небывалый случай.

Владимир Буланов: Что тоже
не бывало никогда такого – 70-процентную предоплату, и в сентябре месяце мы
должны сдать эту работу. Под это мы, конечно, набрали — у нас и были хорошие
конструкторы, но есть возможность привлекать за 50-60-70 тысяч нормальных
конструкторов, чтобы сделали бумаги, сделали чертежи, сделали образцы – уже
первые четыре образца — к этому чуть подойду, к промежуточной работе…

Владимир Лапырин: Не
выдавайте секреты-то.

Владимир Буланов: Нет, это
никакой не секрет. Я нисколько не сомневаюсь, что мы эту работу сделаем, потому
что потенциал предприятия и людей, которые работают, позволяет. За это время мы
провели модернизацию оборудования – это порядка 15 миллионов евро, на которые
закуплено оборудование, и на нем работать еще более приятно, еще более
продуктивно, не говоря уже о тех программах, которые есть, чтобы делать это
все. Но надо понимать, что это уже суда четвертого, а лодки пятого поколения.
Все это будет еще эксплуатироваться нашей страной, нашим ВПК лет 30.

Это не только у нас. Мы говорим про
специфику государства. В моем понимании, государство очень сильно этим
озадачилось и смотрит, что происходит.

У меня есть коллеги как в
государственных предприятиях – и в Нижнем Новгороде, и не только в Нижнем
Новгороде, и есть частные предприятия. Частное предприятие, такое как
«Термаль», отдыхает. То есть, вся модернизация должна производиться за свой
счет. Хотите – берите кредиты, лизинги. Ну, это политика. И это не самое
страшное. А государственным предприятиям просто дают возможность выбирать
оборудование. И вот эта программа, о которой мы сегодня говорим, она, прежде
всего, говорит о том, что на предприятиях крупных, входящие в «Алмаз-Антей»,
Ростехнологией будет приобретаться и ставиться оборудование. Причем,
оборудование не какое-то там таиландское, китайское, а у нас есть поставщик –
это компания ТРУМПФ – у нас пять станков стоит – там между Mercedes и Maybach.
То есть, станки самые лучшие, самые серьезные. С этой компанией мы плотно
общаемся, именно эти станки рассматриваются для того, чтобы приобретали для
предприятий ВПК. То есть, они участвуют в тендере…

Владимир Лапырин: А с чем
связано, на ваш взгляд, вот такое изменение достаточно резкое? Помните – еще
два-три года назад про оборонзаказ рассказывали со слезами?

Владимир Буланов: Ну вы
знаете, мы десять лет говорим о том, что надо делать, вкладывать деньги, доходы
от нефтедолларов в инфраструктуру – не получилось. То есть, растащили.
Последний трамплин, который должны были сделать, наверное, семь раз,
увеличился… В ВПК – и пришли новые свежие кадры, и люди, которые
выкристаллизовались здесь уже, более старшее поколение, которые понимают, что
мы отстали, мы серьезно отстали – лет на 25-30, но у нас есть шанс догнать
цивилизованное сообщество. У нас все есть. Ведь не секрет, когда Немцов начинал
работать, на тот же самый завод «Сокол» приезжали арабы, которые МиГ-29ый –
«продай!» — с чемоданами денег приезжали. Это был 91-92-ой год. И тогда мы не
могли продавать, а когда оказалось, что мы можем продавать – мы уже не можем
делать или, собственно, никому в этом не нужны.

То есть, сегодня, в моем понимании,
государство делает ставку не на жуликоватых, которые растаскивают инфраструктуру,
а на тех, которые вокруг производства и которым можно доверить новое
оборудование или новые технологии.

Чего боюсь?

Иван Юдинцев: Владимир
Анатольевич, время.

Владимир Буланов:
Закругляюсь. Чего боюсь? Так много нахваленная модернизация здравоохранения, на
которое выделились и выделяются деньги, по федеральному закону о госзакупке
закупается всякое барахло. То есть, не «Сименс», а «Сайменс» — одну букву
изменили – на 10 тысяч долларов дешевле эти томографы, которые через два-три
месяца работы ломаются. Самое страшное, что на них не могут работать студенты,
которые сегодня учатся в медицинских академиях. Собирают по 500 рублей в
зачетку и несут преподавателю, чтобы зачет поставили. И они будут лечить нашу
нацию, наших детей, наших родителей. Это, к сожалению, печально.

ВПК это еще не разрушено. На
примере своего завода, на примере соседей могу сказать, что есть и молодежь,
которая тянется. Нет системы ПТУ. Очень сложно из технических вузов приглашать
людей, но люди здесь есть. Это задача государства – и я абсолютно уверен, что
Путину ничего не остается, кроме как эту задачу решать. Я верю в ВПК, и верю,
что мы задышим.

Последний пример с Грузией – наш
Ан-74 – идеальная система… Читали, наверное, аналитику? Мы проиграли грузинскую
войну. Мы проиграли за счет того, что грузины воевали на этих же танках, но там
стоит система огня американская, система наводки… Они выиграли у нас на наших
же танках, но чуть-чуть электроники, модернизации. Это же не закрытая
информация. Понимая и озвучивая эту проблему, у нашего государства есть шанс,
что мы эту проблему решим.

Владимир Лапырин: Тогда
провокационный вопрос. Противники подобной модернизации говорят о том, что
остался один-единственный канал – оборонка, через который можно оттяпать у
государства немалые деньги, потому что огромные средства будут туда брошены.
Пример Олимпиады, пример с Сердюковым это подтверждают. Может быть, на этом
основаны наши опасения.

Пожалуйста, кто продолжит? Тамара
Ивановна, дополните?

Тамара Ивановна Ковалева,
представитель нашей замечательной университетской науки, которая занималась
оборонным комплексом довольно долгое время и которая заведует музеем, кстати,
Нижегородская радиолаборатория.

Тамара Ковалева: Сегодня
чрезвычайно интересная аудитория для меня. Почему-то я хочу сказать, что в
конце года 2012-го городская администрация приняла нетрадиционное для себя
решение – учредить городской музей техники и оборонной промышленности. В свете
сегодняшнего разговора, который начат с того, что нет пиара и нет продвижения,
вот этот проект, который сегодня объявлен приоритетным в 13-ом году для
городской власти, будет, я думаю, очень интересным. Но музею, конечно, нужна
очень серьезная поддержка – не в смысле даже материальном. Здесь нужна
поддержка предприятий: не только старую какую-то технику, не только какую-то
старую собирать информацию, а рассказывать о том, что сегодня нового, что
интересного, что важного, что перспективного, какова будущность. Здесь нужна,
конечно, активная помощь со стороны и предприятий, и предпринимателей, и
большого количества населения. Постольку поскольку техника без людей не
работает – не создается, не воюет.

Мы уже начали такую работу по
вовлечению людей, собиранию информации, материалов, документов. И, конечно, я
очень надеюсь, что и этот экспертный клуб, и вообще сообщество
предпринимательское, связанное с оборонной промышленностью, поймут важность и
значимость такого универсального учреждения. Причем, уникальность этого проекта
заключается в том, что это будет первое и единственное в городе здание, построенное
специально под музей.

Владимир Лапырин: Или, по
крайней мере, одно из немногих.

Тамара Ковалева: Одно из
немногих. Строится очень мало. А этот музей планируется в парке Победы. Там
сейчас обсуждаются технические задания проектные, собираются люди. Там, кстати,
собрался хороший молодой коллектив людей, которые еще не стали крупными
специалистами, но, надеюсь, будут, и очень интересные идеи. И я думаю, что было
бы очень хорошо, чтобы средства массовой информации чаще обращались к этой
проблеме – проблеме создания этого очень важного для нашего города учреждения,
которое не будет застывшим, не будет покрытым пылью, а будет очень активным и
современным музеем. Может быть, шире, чем музей. Показывать, что было важного,
полезного и что сегодня делается. Очень хочется надеяться, что поддержка будет
со стороны общества.

Владимир Лапырин: Тем более
что у нас в Нижнем Новгороде не одно предприятие такое, как «Термаль», которые
вкладывают свои средства в модернизацию.

Мы знаем про предприятие господина
Яворского, который буквально на песках сормовских, на пустом месте создал
высокотехнологичное, наверное, лучшее предприятие в России по конструкциям из
бронированного стекла. Мало кто знает об этом. Роль музея в данном случае
является пропагандистской для современного производства.  

Господин Вишнепольский, вам слово.

Владислав Вишнепольский:
Прежде всего, я хотел бы начать с того, что я с большим уважением отношусь к
обоим нашим ведущим. Я вольный журналист уже, наверное, лет 50. И в лице
Лапырина я встретил впервые в жизни редактора, который четко и ясно объяснил
мне, чего он хочет и как он считает необходимым переделать мой материал. Это
меня крайне удивило, я преисполнился к нему уважения.

Владимир Лапырин: Но сейчас
я вас не редактирую.

Владислав Вишнепольский: Что
касается второго нашего ведущего, я тоже знаю его достаточно много лет, и ему
симпатизирую.

Иван Юдинцев: Спасибо.

Владислав Вишнепольский: Но
поскольку речь зашла о портянках, я должен выступить в защиту гораздо более
экологичной и более полезной обуви – это наши традиционные русские лапти. Они
экологически чистые, они обеспечивают бесшумное передвижение разведчиков в
районе врагов, они очень полезны везде и всегда. Поэтому я считаю, что лапти
более достойны внимания нашего экспертного клуба, чем портянки.

Что я хотел бы сказать? В свое
время — в годы перестройки – был такой экономист Селюнин. К сожалению, он давно
скончался. Он говорил одну очень простую вещь. Он сказал: «Давайте сохраним все
военные заводы, будем платить зарплату, но только за то, чтобы они ничего не
делали». Понимаете, по моему убеждению, вне всякого сомнения, нам нужна армия,
нам нужно вооружение. На сегодняшний день, с моей точки зрения, в мировой
политике сохранилось некое равновесие страха. Я не верю в то, что Америка готовит
вооруженное нападение на советскую Россию. Я абсолютно уверен, что советская
Россия не решится начать прямую атомную войну с Соединенными Штатами. Поэтому…

Владимир Лапырин: Советская
Россия или современная Россия?

Владислав Вишнепольский: Советская
Россия.

Сергей Васильев: Он не
случайно сказал.

Владислав Вишнепольский:
Советская Россия.

Владимир Лапырин: Понятно.

Владислав Вишнепольский:
Потому что мы, в общем-то, вернулись туда, если уж говорить серьезно. Потому
что мы продолжаем дело Ленина-Сталина – добиваем русское крестьянство. Мы
продолжаем политику Ленина-Сталина, которая зиждилась на том, что мы в кольце
врагов. Ведь в осажденной крепости легче управляться. «Ребята, подождите,
пожалуйста, вот мы тут с врагами разберемся, и тогда все будет хорошо. Но
сейчас мы должны сосредоточиться все на одном – надо победить врагов, и тогда
наступит рай на земле». «Мы железной рукой загоним человечество в счастье», —
говорил товарищ Троцкий. Человечество неразумно, но есть несколько особей, которые
очень разумны, и они будут загонять человечество в счастье. Коль все про то,
значит, мы должны как можно больше тратить на вооружение, как можно меньше
учиться, как можно меньше лечиться, потому что мы в кольце врагов. Вот в чем
фокус.

Я встречался со многими
представителями ВПК. Вот я еду со случайным водителем – оказывается, он
начальник цеха одного из машзаводов. Я ему говорю: «А скажите, пожалуйста,
какие у вас станки самые лучшие?» Он говорит: «Ну, конечно, немецкие!» Я ему
говорю: «А какие немецкие – ФРГ или ГДР?» Он мне отвечает на полном серьезе:
«Да нет, что вы! Сталин разрешил нашему заводу первому пройти по всей
территории будущей ГДР и взять все станки, которые нам нужны. Вы знаете, они до
сих пор прекрасно работают». Это на том фоне, что Япония за эти годы за 4-5 лет
меняла весь станочный парк. Если новый станок давал прирост меньше, чем 50
процентов производительности труда, то его в серию не пускали. Ждали, когда
изобретут такой, который будет давать не менее 50 процентов.

Я хочу добавить, что наши станки
всегда были более металлоемкими, если вежливо выражаться, чем станки на Западе.

Как-то я разговаривал с одним
главным конструктором минометов российских, советских. Я говорю: «А скажите,
пожалуйста, вот сейчас вы занимаетесь очисткой воды – вам не жаль? Вот же у вас
и ордена, и погоны, и все прочее – все за то, что вы разрабатывали минометы.
Наверное, обидно же вам бросать все и заниматься очисткой воды?» Он говорит:
«Да, конечно, было очень обидно. Но когда я влез в эту проблему, оказалось, что
в Советском Союзе вообще нельзя пить воду из водопровода, и у нас не очищается
вода в пищевой промышленности, а если очищается, то недостаточно. Это оказалась
такая интересная научная проблема, что я влез в нее с головой, и сейчас очень
доволен тем, что я этим занимаюсь»…

Владимир Лапырин: А мораль
какая?

Владислав Вишнепольский:
«Потому что я делаю не то, что должно убивает людей, а то, что должно кормить
людей».

Владимир Лапырин: Но… Вы
продолжаете?

Владислав Вишнепольский: Да,
я продолжаю. В советское время у нас передовые заводы были военные заводы, как
говорит один из героев Устиновой Татьяны, в конце концов, какая промышленность,
какая чего – в каждом городе было не менее трех военных заводов. Никакая страна
не нуждается в том, чтобы иметь в каждом городе 3-4-5 военных заводов.
«Погодите вы, будут и свечные заводики, будет и то, и другое»… Вот свечных
заводиков у нас не появилось, к сожалению. У нас 80 процентов малого и среднего
бизнеса занимается, простите меня, торговлей, услугами, но не производством.
Потому что созданы условия государством, при которых заниматься производством
малому бизнесу невозможно. И среднему тоже.

А вот наши передовые военные заводы
– я хорошо помню цифру – 40 процентов труда на этих лучших заводах было ручным.
Как-то я получил с авиазавода четыре бизнес-проекта, два из них были написаны
людьми, которые совершенно не понимали, чего они делают…

Иван Юдинцев: Извините ради
Бога, но время вы перебрали.

Владислав Вишнепольский:
Понятно. Так вот я хочу сказать следующее. Наша оборонная промышленность
сегодня не готова к выполнению тех задач, которые перед ней ставят. И это не
потому, что эти последние 20 лет все изуродовали, хотя это тоже было. Но,
понимаете, главная-то задача заключается в том, что военная промышленность не
способна выполнить оборонный заказ. А если она будет клепать на коленке ракеты
– ну, у Королева это получалось, а вот у остальных – вряд ли.

Владимир Лапырин: Ну, тогда
я все-таки вклинюсь…

Владислав Вишнепольский: Это
раз. Второе – я считаю, что расходовать до 70 процентов бюджета, как это было в
советское время, на оборонку – это непростительная роскошь. Когда мне говорят,
что мы великая держава и мы должны иметь великую армию, я говорю: великая
держава – это та, в которой все хотят жить, в которую все хотят приехать,
потому что «я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек». Вот в
этой стране сегодняшней человек вольно не дышит.  Мы сокращаем все для вооружения. Поэтому, господа, я считаю, что
оборонная промышленность должна быть перестроена, оборонная промышленность
должна быть, простите меня, конкурентной. Даже при Сталине каждый крупный
авиаконструктор имел свое бюро и имел свое небольшое производство для
изготовления опытных серий.

Сегодня мы все сконцентрировали.
Один из современных либералов, по-моему…

Иван Юдинцев: Время,
простите!..

Владислав Вишнепольский: Да.
Один из современных либералов сказал по этому поводу так: государственная
монополия устроена для того, чтобы как можно дольше производить плохой товар.

Владимир Лапырин: Я хочу
сказать, что наша промышленность способна выпускать качественную продукцию…

Иван Юдинцев: Спасибо,
Владислав Морисович. Владислав Атмахов, депутат.

Владислав Атмахов: Уважаемые
коллеги, господа, присутствующие товарищи! Мне бы хотелось от себя открыть два
аспекта этого вопроса. Один – политический, так как я представляю
Либерально-демократическую партию России, и у нас есть свое понимание этого
аспекта вопроса. Именно, что, как в дикой природе, выживает — к сожалению, так
получается – сильнейший. Если наше государство будет слабое, если наше
государство, имея такие огромные залежи богатств в наших недрах, и, к
сожалению, имея такой небольшой потенциал человеческий (слава Богу, сейчас
Правительство что-то делает для увеличения народонаселения, но этого мало),
если сейчас не стать сильным, и чтобы за этим наблюдали и видели, то, к
сожалению, других вариантов не будет: нас разорвут изнутри, как разорвали СССР.
Это насчет того, что Владислав Морисович говорил. Уважаю его мнение. Конечно, оно
своеобразное, но при этом при всем надо не забывать, что мы должны быть
сильными. Это как в политике.

Теперь – что в частности. Я являюсь
заместителем генерального директора дзержинского химического завода «Заря». Мы
занимаемся работой как раз такой, которая очень тесно связана с
военно-промышленным комплексом. Мы очень сильно стали развиваться именно в
последнее время. Не совсем все точно и правильно написано, что 25 процентов –
на военно-промышленный комплекс расходы. На самом деле, эти расходы в большей
мере, во всяком случае, в той сфере, с которой больше связан я, направлены на
развитие и реконструкцию предприятий, прежде всего. Это и позволяет нам
развиваться – смежным предприятиям. Мы изготавливаем оборудование для
химических предприятий. Так вот заказов у нас за последнее время, благодаря
именно госзаказам, увеличивается кратно.

Это говорит о чем? Это говорит,
прежде всего, что государство готово уходить от той порочной политики закупки
оборудования за границей – китайское, еще какое-то, и, слава Богу, начинает
развивать внутренний рынок, начинает развивать внутренние военные предприятия.
Вы знаете, как люди сейчас на «Заре», которую мы поднимаем из руин, рады
возрождению нашего предприятия, как они довольны тем, что пришли нормальные
люди, которые готовы поднимать. И это – опять же говорю – благодаря тому, что
Правительство делает соответствующие шаги в данном направлении. Если бы этого
не было, если бы государство не старалось сделаться сильным и защитить именно
русского человека и русскую землю…

Владимир Лапырин: И русский
бизнес в том числе.

Владислав Атмахов: А вот это
еще один аспект. Если мы создадим современное нормальное военное вооружение, и
будем подходить к нему не как в советское время – дарить, кому попало, ну,
может, и никому попало, друзья и так далее, а будем его правильно продавать, то
на этом деле можно получить очень хорошие деньги, что и делают западные
государства.

Владимир Лапырин: Рекордное
количество денег мы получили в 12-ом году…

Владислав Вишнепольский: И
потом эти деньги обратить снова на производство вооружения.

Владислав Атмахов: А это уже
как – можно подумать. Можно частично использовать на развитие, а частично – на
социальные сферы. Это абсолютно четко делится. Понимаете, нельзя говорить, что
давайте все побросаем. Еще раз говорю – просто мы не удержим этих границ. Даже
того, что осталось, к сожалению. Сейчас мы говорим о том, что государство
сильное российское может развиваться только с сильной экономикой. И если –
слава Богу – наши министры, Правительство решили, что надо вкладывать в
развитие именно военного комплекса, значит, так оно и должно быть. Я считаю,
что это правильно. Съездите в глубинку, съездите в тот же Екатеринбург,
Челябинск, Новосибирск – на этих предприятиях эти города только и росли, и
развивались. И как там руки поднимают.

Все, спасибо.

Владимир Лапырин: И давайте
заметим, что это говорит человек, которому не 50-60 лет, это говорит человек,
которому от силы чуть за 40, да? Даже, наверное, еще и нет.

Владислав Атмахов: Есть.

Владимир Лапырин: Ну, тем
более.

Владислав Атмахов: Суть не в
этом. Суть в том, что как замдиректора по развитию я говорю – съездите в
глубинку – мы все развиваемся. А наш Нижний Новгород, а Дзержинск – я только
вот перешел оттуда в Нижний Новгород как депутат, но хочу сказать, что в
Дзержинске все четко заточено на военных. Не будет военной промышленности –
город умрет просто-напросто.

Владимир Лапырин: Да и вся
радиопромышленность, кстати…

Владислав Вишнепольский: Съездите
в глубинку – там происходит добивание русской деревни. Проедьте по России…

Иван Юдинцев: Владислав
Морисович, давайте пока не будем вступать в дискуссию. Все сейчас скажут.

Владимир Лапырин: Константин
Барановский, пожалуйста.

Константин Барановский: Вот
в развитие темы. Еще древние римляне говорили: «Si vis pacem, para bellum» —
«Хочешь мира – готовься к войне». Можно долго смеяться над чем угодно, но в
современном мире не существует, кроме двух государств – это Лихтенштейн и
Монако, которые бы отдали вопрос обороноспособности кому-то внешнему, в данном
случае – Франции. Швеция, Швейцария, другие нейтральные страны имеют самые
современные, самые могучие и самые развитые армии. Я уж там не говорю про
воющие страны типа Израиля.

К чему я? Мне кажется, что есть
определенная ну что ли площадка, где те, кто обозначен как либералы, и те, кто
обозначен как патриоты и консерваторы, могут вполне найти общую точку
соприкосновения. Безусловно, промышленность военная нужна. Безусловно, нужна
модернизация военной промышленности просто в силу того, что это действительно
локомотив экономики, это действительно высокие технологии. Давайте не будем
забывать, что Интернет и компьютерную мышь создали отнюдь не компьютерные гении
в гараже, это было создано агентством DARPA на деньги Пентагона для будущей
ядерной войны. Но они сумели конвертировать военные технологии в гражданское
производство.

Мне кажется, что у нас до сих пор
нет вот этого механизма, он не проработан – конвертации военных технологий хотя
бы в технологии двойного назначения, я уж не говорю – внедрения в рынок.

Другой момент – замечательно, что
государство обратило внимание на собственную военную промышленность. Я четырьмя
руками за, что Министерство обороны, наконец-то, будет закупать «Тигры», а не
все другие прочие.

По поводу расходов. «Тигр» стоит в
разной комплектации от трех до четырех раз дешевле, чем Iveco, при
превосходящих тактико-технических характеристиках. Я уже не буду говорить, что
это Арзамасский машиностроительный завод, и так далее, и так далее.

Здесь прозвучала мысль про
монополизацию. Вот я против монополизации, даже сверхмонополизации, которая
происходит в военной промышленности. По одной простой причине – что, когда тот
же чудесный завод «Сокол» был как-то сам или в составе частной корпорации
«Каскол», там была немножко другая ситуация. Пришел ОАК – и у них какие-то
свои, не имеющие отношения к Нижегородчине, планы. И, в общем-то, до свидания,
завод. «Объединенная судостроительная корпорация» — примерно также. Буду
счастлив, если приход «Алмаз-Антея» в нижегородский регион, в частности на
Нижегородский машиностроительный завод, скажется в позитив.

Я не призываю, например, на
«Капролактаме» возобновлять производство зарина – просто потому, что не надо.
Нам нужно современное вооружение. Другой вопрос, что наша военная доктрина до
сих пор действительно основана на том, что молодая советская республика – в
кольце врагов, и мы таки конным маршем дойдем до Варшавы, Берлина и так далее.
Мне кажется, что надо забыть про угрозу с запада. Господа, свой собственный дом
громят только идиоты. Вы придите к себе домой – я не знаю – уничтожьте
холодильник, еще что-то… Я к чему? Запад имеет в России огромное количество
активов.

Если мы помним Вторую мировую
войну, они даже германские заводы не бомбили, где были доли акций американских…

Владимир Лапырин: А в Ливии
и Египте у них не было активов? В Сирии?

Константин Барановский:
Какие в Сирии у них активы? Секунду. Тем не менее, я бы все-таки обратил
внимание на восток — на Китай, на Северную Корею, над которой все смеялись, но
они таки смогли из рогатки запустить баллистическую ракету, у них, простите,
есть средства доставки ядерного оружия, и, скорее всего, есть ядерное оружие. У
Китая, скорее всего, есть ядерное оружие и средства его доставки. У Ирана, и так
далее. Вот это направление, с моей точки зрения, несет гораздо больше рисков,
чем мифические танковые клинья Вермахта, простите… Бундесвера или там какие-то
налеты стратегических американских бомбардировщиков, не говоря уже про дуэли
подводных лодок в Тихом океане.

Хотя, безусловно, глобальные
группировки нужны.  

Второй момент, с моей точки зрения,
это, конечно, конфликты низкой интенсивности. Вот здесь мы проигрываем вчистую.
То есть, всякие – простите меня – афро-африканцы на резиновых лодках с нашими
калашниковыми, выпущенными в Китае, смело берут наши корабли, все, что угодно –
и с этим никто ничего не может поделать. Я не совсем понимаю, почему. Я не
призываю к тактике XIX
века, когда английский фрегат приставал к берегу и пушками разносил все к чертовой
матери до горизонта, но мне кажется, что в таких локальных конфликтах
необходимо как-то кого-то поставить уже на место. Раз.

И второй момент – мне кажется, то,
что сейчас начинает закупаться наше российское вооружение – это здорово. Потому
что это парадокс и нонсенс, когда существует вооружение четвертого-пятого
поколения, и мы его показываем, тратим деньги на продвижение, а его никто не
закупает, потому что оно не состоит на вооружении собственной страны. Кто же
закупит оружие, которое не покупает собственное министерство обороны? И в этом
смысле те же «Тигры», например, — ну, в полицейском варианте – они закупаются
Южной Америкой с удовольствием для контртеррористических и контрпартизанских
мероприятий, потому что «Тигр» определенным образом был опробован на Северном
Кавказе, скажем.

А по поводу коррупции – ну так она
везде есть, она и в школах есть. Давайте школы закроем, и так далее. Я к чему?
Возрождение военно-промышленного комплекса необходимо, но на новом этапе,
безусловно, с учетом требований. И давайте по поводу портянок не смеяться,
потому что опять-таки мода – она не всегда правильная.

Если кто не хочет – опять же –
работать на военных заводах, ну пусть не работает. Есть вегетарианцы – они едят
траву, есть те, кто не вегетарианцы – они едят мясо. Давайте дадим молодежи
такой же выбор. Я вас уверяю, что к Владимиру Анатольевичу Буланову молодежь
выстраивается в очереди уже давно, потому что там хорошие условия труда,
хорошие зарплаты, возможность карьерного роста и так далее.

И тот загон, в котором была наша, в
том числе нижегородская, промышленность военная – я считаю, что это здорово,
что она оттуда выходит. Потому что в пресловутые 90-ые, простите, сначала
государство бросило военный заказ и оборонный заказ, после этого предложило
переходить на сковородки. Я к чему? Не надо бросаться из крайности в крайность,
не надо культивировать оборонное сознание, как в осажденной крепости. То, что
мы интегрированы во всякие G20
– замечательно. У нас есть образцы вооружения, которые выпускаются, допустим,
совместно – французская электроника, израильская авионика, натовская пушка, и
так далее. В этом нет ничего плохого: мы должны выходить на международный
рынок, мы должны участвовать в интеграции, мы должны участвовать в
распределении производства, в том числе и военного. Тот же «Гидромаш» выпускает
для Airbus, может и для Lockheed Martin выпускать.

И последнее – про малый и средний
бизнес. Опять-таки – возвращаясь к вопросу о сверхконцентрации. На Западе
немножко по-другому все это сделано. На самом деле, это даже в гражданской
промышленности сделано по-другому. Там корпорация существует как некий
сборочный цех. Все остальное производится на десятках тысяч поставщиков. И те
деньги, которые приходят, например, в пресловутый военно-промышленный комплекс
США — эти деньги распределяются по огромному количеству заказчиков, которые
могут сидеть в каком-нибудь штате Юта, в Алабаме, в Делавере и так далее.

Я к чему? У нас – повторюсь опять –
сверхконцентрация, у нас все время пытаются развить автаркию. То есть, мы сами
от свиньи на подсобном хозяйстве до спутника будем все исключительно в рамках –
не знаю – концерна «Энергия» производить. Мне кажется, что нужен аутсорс, нужно
как можно шире и дальше, грубо говоря, раздавать заказы малому и среднему
бизнесу. В том числе и потому, что те технологические фирмы, те
производственные фирмы, которые все-таки есть, они быстрее реагируют, они могут
быстрее переналадиться, они могут быстрее сменить ассортимент и так далее, чем
эта огромная контора, где, пока из Усть-Верхне-Перды… там Дыдыщинка дойдет до
Москвы, где есть головная контора, там пойдет 15 уровней согласования, вернется
обратно – завода уже нет.

Владимир Лапырин: Здесь все
в порядке. Больше 20 технопарков сейчас создается…

Константин Барановский:
Очень хорошо. Повторюсь. Итак, возрождение ВПК – это хорошо. Потому что это
высокие технологии, но их нужно, в том числе, конвертировать в гражданские
технологии, кстати говоря. И второе – безусловно, нужно следить за уровнем
коррупции, безусловно, нужно спрашивать: «А почему вы закупаете вертолетоносцы,
которые не предусмотрены вообще с точки зрения их использования? Почему Iveco, а почему не «Тигры»?»
И так далее. То есть, может быть, даже какое-то гражданское внимание.

И по поводу пиара. Здесь уже не
столько вопрос к специалистам по Public Relations, рекламе и журналистам,
сколько вопрос к самим промышленникам и производственникам. Ну, наверное, это
правильно – они так привыкли быть секретными, что никогда никому ни за что не
расскажут…

Владимир Лапырин: Мы спросим
об этом господина Леонтьева.

Константин Барановский: Есть
даже какие-то журналы, но это опять отраслевое…

Владимир Лапырин: Я
подсказываю адрес относительно лаптей. У нас в Нижнем Новгороде есть фирма Юрия
Ткаченко, которая выпускает березовые стельки – лучшие в мире. Не пахнут, не
гниют, и так далее. На них, кстати, до Парижа дошли еще 1812 году. То есть,
есть, чем тут гордиться.

Господин Андрюхин, пожалуйста.
«Новое дело», обозреватель.

Вадим Андрюхин: Хотел бы такое
заметить, что в Интернете открыто публикуются ежегодные доклады Центрального
разведовательного управления, Пентагона, где черным по белому написано, что
Россия и Китай являются наиболее вероятными противниками Соединенных Штатов
Америки и частично блока НАТО. Это все пишется открыто, я не знаю, что здесь
дальше обсуждать и говорить. 

Кроме того, известна активность
западных – да не только западных – иностранных разведслужб, где крутятся — в
основном, судя по мониторингам Федеральной службы безопасности, вокруг
оборонно-промышленного комплекса.

В Нижегородской области яркий
пример, когда в 97 году был задержан один из сотрудников одного из оборонных
предприятий, который контактировал с разведкой Ирана. Задержка производилась в
Москве, правда. У военного атташе иранского посольства. То есть, как говорится,
интерес – он есть, именно к этим вещам. Я думаю, это тоже все далеко
неслучайно.

Но я хотел бы обратить внимание на
несколько другую проблему. Вот Константин затронул здесь – коррупция в
военно-промышленном комплексе. Поскольку мне приходилось писать на эти темы,
ну, может быть, не совсем связано конкретно с ВПК, но просто эти вещи
проскальзывали.

Напомню информацию, которая
прозвучала в газете «Совершенно секретно» в 99 году о том, что опытные образцы
бронетранспортеров, которые производил Арзамасский завод, вдруг появляются в
Чечне. По этому поводу была создана целая коллегия расследования – и ФСБ, и
Волго-Вятского управления по борьбе с организованной преступностью. Да,
выявили, что как бы сам завод не был задействован, но как бы покупали
посредники из Москвы какие-то непонятные, а потом эти бронетранспортеры ушли в
Чечню. Напомню, что тогда Чечня была как бы фактически отделена от России,
правил там режим Аслана Масхадова. Но, как говорится, дальше там дело не пошло,
поскольку началась Вторая чеченская война, это дело заглохло. Но у сотрудников
контрразведки, насколько я понял из разговоров, было подозрение, что Чечня
использовалась британцами, поскольку режим Масхадова был связан с Британией
очень тесно. Фактически они в Чечню добывали, можно сказать, наши образцы.

То есть, как говорится, здесь уже
дело о продаже интересов Родины – это тоже как коррупцию можно рассматривать.

Другой момент – вспомните, сколько
у нас было аварий с запусками ракет. Прошлогодняя авария межпланетной станции,
которая отправилась на Марс и не долетела до Марса. Те расследования, которые
проводятся, выявляют, что начинка, оказывается, у нас контрафактная у очень
многих этих аппаратов. То есть, дело не в самой технике, а дело в начинке.
Начинаем разбираться, откуда эта начинка идет. А дальше вообще выявляются очень
интересные вещи.

Два года Приволжское управление МВД
расследовало очень интересное уголовное дело – оно то возбуждалось, то
закрывалось, потом снова возбуждалось, распускали следственную группу, люди
уходили с работы и так далее. В чем дело? Была выявлена – я сейчас не буду
обвинения выдвигать – но была выявлена группа, как говорится, преступная,
которая занималась тем, что из Удмуртии от поставщика завода возила радиоэлектронные
детали контрафактные. Почему они контрафактные? Специалисты знают, что та
деталь считается нормальной, которая прошла соответствующий контроль при
производстве заводом. Эти аппараты снимали с производства – контрафакты, то
есть, без всякого контроля привозили на наши нижегородские предприятия – я их
называть не буду, их очень много, и распихивали по этим предприятиям. Там была
целая коррупционная схема создана. Там по минимальным оценкам 50 миллионов
долларов за две поездки вот этих вот людей. Это минимальные расценки, а в
реальности там суммы, конечно, другие мелькали. Вот этот контрафакт уходил на
наши нижегородские предприятия, которые обслуживают и ядерный наш комплекс, и
космическую промышленность, и так далее.

Вообще тема была очень интересная,
потому что там дело возбуждалось – я еще раз говорю – и закрывалось. То есть,
чувствовалось, судя по размаху, — мне рассказали следователи, которые
занимались этими вещами, — это была просто гигантская схема на разворовывание
тех средств, которые были отпущены на военно-промышленный комплекс. И дело, в
конце концов, господином Щербаковым – начальником Приволжского управления МВД –
я обвинять не хочу нашего уважаемого сенатора, но, к сожалению, дело
закрывалось, насколько я понимаю, из-за того, что господин Щербаков был
выходцем из этой республики, у него были очень большие завязки на предприятия
очень многие. Я просто подозреваю – обвинять не буду человека, но кто-то из его
окружения или он сам предложили, чтобы закрыть эти уголовные дела. Они были
закрыты. У меня по этому поводу выходил большой материал, назывался
«Рособоронвор». Я как бы откликнулся на просьбу Дмитрия Олеговича Рогозина,
который в прошлом году обратился к журналистам, к сотрудникам ВПК, к
правоохранителям дать ему любые материалы, которые свидетельствуют о коррупции,
о разворовывании средств. Я ему послал свой материал, я послал свой материал в
Генеральную прокуратуру. Генеральная прокуратура прислала ответ – там из трех
страниц в стиле наших прокуроров ничего не поймешь, но смысл был такой, что «мы
переслали обратно». Ну, то есть, дело замяли. От Дмитрия Олеговича вообще
никакого ответа не последовало. Ну, хотя бы прислал отписку какую-нибудь. То
есть, я так понимаю, что лозунги есть, заинтересованности нету.

Я к чему это говорю? Я не хочу
здесь никого обвинять, но как это дело шло, меня просто наводит на большое
подозрение, что за ним все-таки реальная основа есть.

Как говорили классики наши Ленин и
Сталин, что такое государство – это есть учет и контроль. Пока мы не будем
контролировать те средства гигантские, которые будут уходить на модернизацию
оборонно-промышленного комплекса, то, извините, толку никакого не будет. Мы
будем получать падающие ракеты, неконкурентоспособное вооружение. Автомат
Калашникова – извините, для партизан Африки, может быть, еще и нормально, но
для современных войн, которые ведутся, он уже…

Владимир Лапырин: Он уже
модернизируется, будет создано агентство…

Вадим Андрюхин: Ну, это уже
отдельная тема.

Пока мы здесь, в том числе, не
наладим какой-то контроль – я не говорю общественный, я понимаю, с чем это
связано, это все-таки дело безопасности касается и так далее – но пока контроля
хотя бы со стороны государства не будет жесткого и действенного, деньги будут
уходить, как в черную дыру. Вот пример был с медицинским оборудованием – мы
можем получить то же самое, к сожалению.

Владимир Лапырин: А, может
быть, будет контроль партийный? Господин из «Справедливой России»…

Иван Юдинцев: Тут у нас
депутат Атмахов уходит…

Владислав Атмахов: Я прошу
прощения, я коротенько. Просто у меня еще дума идет, мне надо бежать… Я в
заключение просто хотел сказать. Еще раз повторюсь: сильная Россия не может
быть без хорошей, развитой экономики, паровозом которой военно-промышленный
комплекс все-таки является – как бы мы это не хотели. Как говорится, в 90-ых
годах мы заболели свободой, и мы находимся сейчас все равно в такой стадии
определенного лечения. Мы потихоньку переходим из одного общества в другое.
Процесс это длительный и, к сожалению, с различными отклонениями. Но принципиально
терять самое хорошее и самое сильное, что было у советского государства –
военно-промышленный комплекс – нельзя. Надо его развивать, делать лучше и
делать сильнее. Спасибо.

Иван Юдинцев: Спасибо.
Владислав Валерьевич, несмотря на заседание гордумы, пришел. Спасибо, тема
важная.

Владимир Лапырин: Алексей
Якимов.

Иван Юдинцев: Который у нас,
к сожалению, пока не депутат, поэтому может присутствовать.

Владимир Лапырин:
Представляет «Справедливую Россию». Пожалуйста.

Алексей Якимов: Мне сейчас
очень понравилась фраза «заболели свободой и сейчас находимся в стадии
лечения». Если для них свобода – это некая опухоль, которую стоит удалить, и,
скорее всего, наверное, все наладится, то я вот так не думаю.

Я, например, считаю так. Да, страна
есть, страна огромная, у страны огромная протяженность границ – если мне память
не изменяет, самая большая в мире, армия нужна. Армия нужна, в первую очередь,
здоровая, профессиональная, обученная и хорошо оснащенная. Ни одного из
перечисленных пунктов сейчас я в армии не наблюдаю. Показатель – пожалуйста –
эта зима: опять прогремели на всю страну, в том числе и Нижегородская область,
как у нас болеют, и я не знаю – по-моему, в Нижегородской области опять
скончался солдат. По поводу обмундирования – уже протерли все дыры на этом
обмундировании, пока за него говорили. По поводу оснащения – вот здесь
приводили примеры, насколько у нас хорошее производство и насколько хорошее,
красивое вооружение мы выпускаем. Я смотрю передачу «Военная тайна» и смотрю на
те новинки, которые нам демонстрируются на полигонах. Сразу хотелось бы задать
вопрос: а где серийное производство? Серийного производства нет.

Может быть, у нас серийное
производство направлено на то, чтобы снабжать чужие армии, а нам закупать из-за
границы? Кто это делает? Зачем это делает?

Особо хотел бы заостриться на
вопросе так называемой черной дыры. Но сначала я такой экскурс в историю
сделаю. Мне понравилось выступление нашего представителя Либерального клуба. У
нас со времен Советского Союза в наследство нам оставалось 24 тысячи
предприятий, которые имели – так или иначе – оборонный заказ. В современной
России от этих 24 тысяч предприятий осталось 1200.

Нам все время рисуют образ врага —
ничего не изменилось за последние 20 лет – Америка, США. Но в Нижегородской
области, когда сносили завод «Новая сосна», американцев я не видел.  (Всеобщий смех) Американских танков
на Московском шоссе, когда разрушали завод «Красный Октябрь», я тоже не видел.
Не было авиации, которая бомбила бы «Красный Октябрь».

Теперь положительные моменты.
Положительные моменты очень хорошие: у нас за последние 11 лет оборонный заказ
составляет 5600 процентов. Россия по своей обороноспособности за последние же
11 лет с 46-го места поднялась на 6-ое. Это некий рейтинг, который рисуют
международные агентства, которые отслеживают ситуацию в военно-промышленном
комплексе. Положительно, все здорово, огромные деньги. Я не помню точную сумму,
которую Путин заявил, что будет потрачена до 2025 года, насколько я помню, на
военно-промышленный комплекс, но это сумма какая-то триллиарды, триллионы.

Владимир Лапырин: Триллион.

Алексей Якимов: Да. То есть,
что-то невообразимое. Так вот я вам могу сказать – все вот эти успехи, в том
числе и с вливанием таких огромных денег, это здорово, но вот такой момент.
Есть такой человек, зовут его Уильям Фокенгейм, работает он в Пентагоне и
отвечает за взаимодействие между странами НАТО как раз по военно-промышленному
комплексу. Он делал доклад в июне 2000 года. 2000-го! И в своем докладе он
отметил, что оборонный потенциал русских на тот момент составлял не более шести
процентов. С чем он это связывал? Как раз с закрытием и разрушение оборонных
предприятий, с тем, что у нас научно-исследовательских институтов, которые
занимались любой военной и оборонной работой, из 5500 осталось 677. Из 126
тысяч специалистов класса А1 до А3 – это те специалисты, которые как раз не
имеют права покидать Родину в течение 10 лет даже после увольнения с работы
из-за того, что они связаны с секретной работой, так вот в те самые пресловутые
90-ые годы из 126 тысяч специалистов 102 тысячи из советской России выехали. То
есть, их здесь не осталось, они все работают за рубежом и работают на оборонных
предприятиях, как несложно догадаться.

Учитывая то, что в 2000 году
оборонный потенциал России составлял шесть процентов, это не послужило поводом
для того, чтобы на нас напали Соединенные Штаты Америки. И ни одна из стран
НАТО. То есть, шести процентов оборонного потенциала России хватило как сдерживающего
фактора для всей этой озлобленной клики, которая якобы нас окружила и сжала в
тиски. Но, тем не менее, триллионное вливание в этот бюджет делают.

Нам сейчас говорят, что это
локомотив для экономики. Насколько я знаю…

Владимир Лапырин: Позвольте…

Алексей Якимов: Я сейчас
договорю. Насколько я знаю, локомотив нашей экономики, это газ, нефть, руда…

Владимир Лапырин: Про 102
тысячи. Вы сказали, они работают в оборонном комплексе?

Алексей Якимов: Это я взял
цифры из доклада этого Уильяма Фокенгейма.

Владимир Лапырин: Они
работают там у них?

Алексей Якимов: Работают в
оборонном комплексе. Как раз именно это то, что они заполучили от нас
специалистов.

Так вот, насколько я знаю,
локомотивом у нас военная промышленность не является, как бы этого ни хотели.
Это как раз является той черной дырой, в которую в ближайшее время будут
зарываться огромные деньги. И самое печальное, что эти деньги будут украдены.
Точно так же, как это сделано при строительстве объектов для Олимпиады, точно
так же, как это будет сделано при подготовке Чемпионата мира 2018 года по
футболу, и точно так же эти деньги сопрут.

Простой пример – пожалуйста,
недавнее выяснение о завышении сметы на сочинском строительстве. Уже доходит до
интернет-шуток, когда 48-километровая сочинская дорога до Красной Поляны нам
обошлась в стоимость полета американского спутника на Марс. Сколько километров
до Марса, и сколько – от Сочи до Красной Поляны, а стоимость равнозначна. Но
некоторые люди стали богаче. У нас за начало 2013 года Россия поставила рекорд
по количеству долларовых миллиардеров на сегодняшний день. Можем поаплодировать
тому 131 миллиардеру в России, что они имеют отношение вот к подобным черным
дырам – таким, как строительство века в Сочи, оборонные заказы. И, я думаю, еще
несколько миллиардеров появится, когда мы будем готовить Чемпионат мира по
футболу.

Владимир Лапырин: Андрей
Васильевич, как государственнику вам слово. Профессор академии госслужбы.

Голос из зала: А выход?

Алексей Якимов: Контроль.
Что же еще остается людям, кроме как контролировать? Деньги же у них нельзя
отнять. Нельзя эти деньги взять и сказать: «Я все сделаю сам». Контролировать,
причем, контролировать и партийно, и общественности, но никак не государством.
Потому что Правительство Медведева, которое ставит на управление обороной
страны человека, который первый же эти деньги берет – все Правительство
Медведева надо отправить в места не столь отдаленные, набрать туда нормальных
людей, которые душой болеют. Как раз того человека, который сидел здесь рядом –
хотя бы, и пусть работает и нормально отвечает за обороноспособность страны.

Владимир Лапырин:
«Справедливая Россия» — это оппозиционная партия, но парламентская, у которой
есть рычаги отправить кого угодно.

Пожалуйста, Андрей Васильевич.

Андрей Дахин: Я хотел бы о
трех аспектах сказать. Сначала международный аспект, внутриполитический и
третий аспект – связанный с ролью губернатора…

Владимир Лапырин: И роли
государства в целом.

Андрей Дахин: С точки зрения
международных отношений. Конечно, производство вооружения – это элемент
глобального рынка. Сегодня самое высшее, самое современное оружие – это не
инструмент применения, это инструмент сдерживания – раз, и предмет торговли.
Оружие на международной арене, допустим НАТО, что они стараются свои РЛС,
станции или плацдармы – это все часть большой экономики, глобальной экономики –
раз, и во-вторых, это элемент сдерживания.

С точки зрения возможностей
применения, современное вооружение ориентируется и фокусируется на способах
точечного, так сказать, применения, локальных ударов, которые дают глобальный
эффект. И в этом смысле наиболее уязвимые – это те страны, где максимально
развита структура такого точечного развития. У нас здесь точка развития, там
точка развития, а вокруг них как бы пустыня. Сетевая структура экономики менее
уязвима в этом смысле. Поэтому современное вооружение обладает такими как бы
новыми аспектами, которые надо применять. И, конечно же, участие России в этом
глобальном рынке связано, прежде всего, с тем, чтобы, во-первых, инфраструктуру
территорий создать не точечную, а сетевую – в широком смысле слова
производственную инфраструктуру. Во-вторых, современные вооружения нужны для
того, чтобы иметь возможность сохранять паритет потенциальных возможностей.
В-третьих, торговать – сохранять за собой свои, так сказать, зоны сбыта.

К сожалению, сейчас Россия работает
на архаических рынках. Там, где мы продаем свое оружие, это, в общем-то, почти
архаика. Это автомат Калашникова, которым полуголые люди могут стрелять, это
реальные горячие точки, но это, в принципе, очень мелкие ларьки, скажем так.
Которые для глобальной экономики и для развития индустрии ничего не дают.

С точки зрения подготовки продукта
конкурентоспособного, у нас, к сожалению, пока такового нет. Здесь я перехожу к
внутриполитической ситуации…

Владимир Лапырин: А С-300,
МиГи?

Андрей Дахин: Вот смотрите:
все, что касается механики, то мы пока здесь держим преимущество, и даже в
широком смысле – все, что касается продукта, созданного на мощностях
индустриального типа. Все, что касается продукта постиндустриального характера,
то есть, это все информационные системы, любые – это уже постиндустриальное,
здесь мы пока выходим из конкурентного пространства, и единственная точка, где
мы сохраняем конкурентность – это суперкомпьютеры. Вот здесь Россия и
Соединенные Штаты, наверное, в одной находятся стадии развития, ну, может быть,
чуть-чуть отстаем, потому что у нас суперкомпьютерами стали заниматься чуть
позже, чем в США.

С точки зрения внутриполитической,
внутренней значимости ВПК. Конечно, я здесь соглашусь: коррупция – это опухоль,
которая будет давить, и она уничтожит и то, что осталось. Во-вторых, конечно,
нужно ориентироваться, с одной стороны, на поддержание, сохранение вот этих
индустриальных мощностей, которые производят железо, которые производят
механические, электрические системы – ну вот Буланов говорил про свой завод.
Еще можно представить, что это сохранится. Но самая сложная задача – это
создавать мощности постиндустриального производства, это информационные вещи. И
здесь надо понимать, что в один день мы ничего не создадим. На аутсорсинг это
отдавать невозможно, и какое-то время тут можно продержаться за счет западных
станков, но, в конечном счете, вот эта полная линейка индустриальных и
постиндустриальных продуктов понадобится нам в России для того, чтобы
обеспечить автономию на рынке сбыта и на рынке сдерживания глобального. С точки
зрения обычных так называемых вооружений. И это, конечно, задача очень сложная,
и если не расчищать здесь, так сказать, коррупционные завалы, вот эту сращенность
личных интересов и интересов государства, институциональных во всех секторах
экономики, то эта задача просто не будет решена.

В этой связи третий аспект – это
роль региона, должностного лица в регионе. Я считаю, что проблема с коррупцией
настолько остра сейчас, что она становится частью политического дискурса,
политической позиции должностного лица. Если раньше считалось «кое-где у нас
порой», и что если губернатор просто порядочный человек, он в своем окружении
не допускает каких-то таких вещей, то сейчас, вообще говоря, стоит вопрос о том
антикоррупционная политика – она все-таки становится реалией? И тогда нужно
видеть, что одни должные лица занимают эту позицию и готовы ее заявлять
публично, и готовы предпринимать определенные действия, а другие, допустим,
молчат, тихо ждут указаний сверху и пассивно или вообще никак не участвуют.

Вот я думаю, что сейчас возникает
ситуация, когда в стратегии развития региона до 20 года наряду с развитием
сельского хозяйства, автомобильного кластера, должна быть обозначена часть
политики региональной – антикоррупционная деятельность, которую губернатор
понимает, и он понимает, как ее реализовывать. Потому что это не только
непосредственно находящиеся в его подчинении должностные лица, а это более
сложная проблема, связанная с работой федеральных каких-то структур в регионе.

О том, что проблема эта есть – я
дополню к тому, что прозвучало. Вы возьмите, значит, уничтожение старых запасов
вооружений. Оказывается, предполагалось и в заявках всех писалось, что это
будут делать предприятия, и соответственно, будут загружены, а реально это
отдали бесплатно частям, солдатам, которые за довольствие воинское носят и
спичками поджигают – чуть ли не взрывают таким ручным способом.

То есть, фактов достаточно, которые
бы позволяли делать заключение о том, что проблема очень важная. И здесь я
возвращаюсь к последней позиции. То есть, в стратегии развития региона должна
быть новая позиция – это позиция, связанная с антикоррупционной политикой
региона.

Владимир Лапырин: В том
числе, и в ВПК.

Андрей Дахин: В том числе,
конечно. 

Владимир Лапырин: Тогда
продолжаем тему – Николай Яковлевич Леонтьев, представитель мирного атома,
кандидат наук и один из руководителей замечательного института, который здесь
на площади Свободы расположен.

Николай Леонтьев: Владимир
Викторович, инжиниринговой компании. Это раньше был проектный институт
«Атомэнергопроект», сейчас это «Нижегородская инжиниринговая компания
«Атомэнергопроект».

Все объекты атомной энергетики,
которые сегодня строятся за рубежом, строятся силами объединенной компании
НИАЭП и «Атомстройэкспорт» (НИАЭП является управляющей компанией для
«Атомстройэкспорта») и около половины объектов атомной энергетики в России. Я
занимаюсь вопросами разработки стратегии объединенной компании, вопросами
реализации стратегии. Вот первый раз у нас заседание экспертного клуба, очень
интересно.

Я просто хотел бы провести
некоторую параллель развития сферы военно-промышленного комплекса и атомной
отрасли. Приводилась сегодня цитата Селюнина, что надо платить зарплату
сотрудникам оборонного комплекса, лишь бы они ничего не делали – конечно, не
согласен с этим. Думаю, что много что могут делать предприятия ВПК. Если
аналогию с атомной отраслью проводить – сейчас в стратегии корпорации «Росатом»
есть линия, связанная с развитием высоких технологией, и в стратегии корпорации
как задача ставится развитие атомной отрасли как технологического лидера в
России. Думается, что значительная часть технологий сохранилась в
военно-промышленном комплексе, там есть современные технологии, они могут
использоваться, в том числе и для мирной сферы, для гражданских предприятий. И,
безусловно, это нужно использовать максимально.

Хотя, наверное, не так много
осталось сегодня подобных предприятий с самыми современными технологиями. Вот в
атомной отрасли мы сегодня эту тему серьезно развиваем, в том числе и в нашей
компании инжиниринговой. Мы работаем по самым современным инжиниринговым
технологиям, работаем с лидерами IT направлений информационных технологий
в мире, с такими компаниями как Intergraph – американская компания, «Дасо» —
французская компания, они являются исполнителями по ряду наших проектов. И в
наших планах – продвижение этих технологий в инжиниринговой деятельности и для
целей диверсификации атомной отрасли, деятельности нашей компании. Мы считаем,
что мы способны заниматься сооружением многих сложных инженерных объектов – не
только энергоблоков атомных станций.

Кстати, сейчас мы строим
энергоблоки в Челябинской области, тепловые станции, но под сложными
инженерными объектами мы понимаем и такие объекты, как, скажем, лазерная
установка в Сарове, или другие сложные гражданские объекты. Мы стремимся к
тому, чтобы в значительной части диверсифицировать свою экономику – экономику
компании и экономику атомной отрасли. Оборот нашей компании достаточно
серьезный: по прошлому году объем выручки около двух миллиардов долларов. И мы
стремимся к 17 году этот объем довести до 10 миллиардов долларов. И
значительную часть в этом объеме составляет оборудование материалов для объектов,
которые сооружает наша компания. И в этом тоже значительную роль могут сыграть
предприятия ВПК. Ну для этого определенные усилия должны быть предприняты с
точки зрения развития технологий, с точки зрения сертификации производства, с
точки зрения лицензирования того оборудования, которое производится на
предприятиях.

Так вот предприятия, которые имеют
современные технологии, которые могут поставлять оборудование для других
отраслей – в частности, я назвал атомную отрасль, и те предприятия, которые
способны выполнять современный оборонный заказ, они, безусловно, имеют право на
жизнь. Спасибо.

Владимир Лапырин: Я напомню
еще раз, что это нижегородское предприятие – в числе мировых лидеров атомной
энергетики.

Владислав Вишнепольский: У
меня в связи с этим реплика. Да, нам нужны предприятия ВПК, нам нужна армия. Но
до тех пор, пока наши старики роются в мусорных ящиках в надежде найти
что-нибудь полезное для себя, а в это же время работники Пенсионного фонда,
например, подъезжают к месту работы на иномарках – до тех пор страна наша не
имеет права называть себя великой державой и великой страной.

У нас, по международным оценкам, 90
процентов населения живет ниже черты бедности. До тех пор, пока это
сохраняется, никто не имеет права делать много всего – созывать олимпиады,
созывать что-то еще. Это пиар, а нам нужно, чтобы люди жили у нас лучше, чем у
других. Вот тогда мы будем великой державой.

Владимир Лапырин: Без
олимпиад, без оборонного комплекса, без остального, да?

Андрей Дахин: Вопрос можно
по сообщению?

Владимир Лапырин: Да,
пожалуйста.

Андрей Дахин: Вы можете
сказать – научные и конструкторские разработки примерно какую часть составляют
бюджета внутреннего?

Николай Леонтьев: Прежде
всего, проектные разработки, Андрей Васильевич.

Андрей Дахин: Проектные? А я
имею в виду, прежде всего, научные и конструкторские…

Николай Леонтьев: Ведем
разработки технологий – не НИОКР, а НИОКТР – слово технологии, технологические
разработки. Такого рода разработки являются важнейшей темой в нашей работе. Это
технологии, связанные с проектированием, уже освоенные технологии – там 3D-модели. Сейчас модели
мульти-D проектирования, то есть, там складывается гораздо больше
составляющих в проект, связанных и с материальными ресурсами, со сроками и
объемами поставок оборудования, с последовательностью выполнения
строительно-монтажных и пусконаладочных работ, с созданием единого
информационного пространства для всех участников жизненного цикла энергоблока.
То есть, вот такого рода разработки проводятся в компании на хорошем современном
уровне, и мы считаем, что эти разработки могут быть использованы не только в
атомной отрасли.

Владимир Лапырин: И как один
из примеров продвижения в сознании людей, что здесь производят что-то полезное,
нужное по всей стране появились центры пропагандистские. Не в защиту чего-то,
что продвигает наше атомное министерство, а в целях просвещения людей, что же
собой представляют современные технологии. И у нас они тоже здесь появились на
улице Семашко. Современнейший центр.

Николай Леонтьев: Да, центр
по атомной энергии.

Владимир Лапырин: В который
вложено немало денег, и он связан со всеми остальными. Одновременно
производится и мониторинг как, скажем, радиационной среды, так и того, что
делается в той или иной отрасли на каждой конкретной атомной станции. Очень
интересный центр. Я думаю, самое современное оборудование там установлено и
даже продвиженческие технологии тоже имеют место быть.

Мы подключаемся к Интернету.

Иван Юдинцев: Подключаемся к
Интернету. Петр Кузнецов ведет прямой репортаж, я что-то перепостил. Идет
прямая трансляция.

Больше всего, конечно, повесили и
обсуждаются два тезиса. Владимира Буланова о том, что мы проиграли войну в
Грузии и о причинах этого. Причем, обсуждаются не причины, а сам тезис о том,
что мы потерпели поражение в Грузии. И – предложение Владислава Морисовича не
ограничиваться полумерами – портянками, а развить наши армейские традиции и
вернуться к лаптям.

А если серьезно, то обсуждение,
которое идет, идет достаточно эмоционально. И, как мы с вами и говорили, люди
четко делятся на тех, кого можно условно назвать патриотами и ярыми
сторонниками развития оборонки за счет государства, бюджета и приоритета
оборонной промышленности, и на всех остальных, кто больше симпатизирует
Буланову, Якимову, Вишнепольскому и их позиции о том, что оборонка много сейчас
на себя просит и, наверное, должна быть как-то более открытой для общества,
чтобы можно было на что-то всерьез претендовать.

Но я думаю, что мнение Сети лучше
знает Петр Кузнецов. Лучше мы у него узнаем. Потому что это обсуждение велось
не только сегодня и не только здесь…

Владимир Лапырин: Не только
Петр Кузнецов, но еще и Денис Чернов ведет трансляцию в Интернете.

Владислав Вишнепольский:
Патриоты – это только те, кто хотят вооружаться?

Владимир Лапырин: Нет-нет…

Иван Юдинцев: Те, кто
называют себя патриотами. Мы не хотели вас обидеть. Я не хочу брать это слово в
кавычки, потому что действительно это самоназвание. Как у вас самоназвание –
либерал, так у них самоназвание – патриот. Ну вот они себя так называют.

Владислав Вишнепольский: Ну,
извиняюсь.

Владимир Лапырин: Давайте
Петру дадим слово.

Петр Кузнецов: Вопрос в том,
что если мы будем опираться на какие-то такие редуценты из прошлого как, например,
Si vis pacem, para bellum – но где все эти парни, где все эти люди, которые
ходили в красных плащах, с мечами? – их нет. Если бы они сохранились до
нынешнего времени, может быть, над ними все бы смеялись, они были бы посмешищем
для всего мира. Поэтому учиться у объектов из прошлого надо очень аккуратно.

Надо, конечно, обращать внимание,
что развитие идет очень динамично, и у нас просто нет времени отклоняться в
область ритуалистики, в область каких-то таких вещей. Сейчас все это настолько
стремительно происходит. Основную угрозу, я считаю, для сектора ВПК, для любой
промышленности, традиционно связанной у нас с государством, представляет
бюрократический стиль управления предприятиями. Потому что все-таки индустрия
как таковая создавалась в мире – нравится это кому-то или нет – при буржуинах.
Это люди, которые жестко отсекают, могут резко увольнять много людей, могут
быстро отсечь какие-то неэффективные направления, принять довольно жесткие
решения. Они могут корабль своего предприятия разворачивать очень резко в
соответствии с нуждами рынка.

Когда мы говорим, что у нас есть
такое системное предприятие, на котором огромный административный аппарат,
которое всех кормит, которое очень хорошее, которое державное, которое всем
помогает и все отлично – ну, хорошо, но практика показала, что у нас был
отличный Советский Союз, который почему-то все это проиграл, у которого
почему-то Варшавский блок развалился – нравится нам это или не нравится.

Мы должны все-таки стремиться в
область эффективности. О ней говорилось, но пока больше ритуалистики все равно
слышно. Я рассуждаю несколько и как либерал, и как в некотором смысле даже
космополит, я совершенно не против российской державы и ее силы, и так далее, и
тому подобное, но мы должны обращать внимание на то, что если мы хотим
действительно ее видеть сильной, то должны учиться и у передовых сил, которые
вырываются вперед в разных областях развития, и больше тратить ресурсов на
ключевых направлениях, более динамично все это подстраивать.

У меня, в частности, семейный
бизнес связан с металлообработкой и металлургией, там очень много подрядчиков в
областях разного рода, в ВПК в том числе. И зачастую, когда сталкиваешься с
молодежью, которая там работает, часто ты сталкиваешься с достаточно
упадническим настроением, несмотря на то, что есть зарплаты, несмотря на то,
что человек вроде молодой, вроде падающий надежды. Он говорит: «Знаешь, у меня
человек, который ничего не делает, и в глаза открыто говорит, что ничего делать
не будет. И я его ни уволить не могу, ни как-то повлиять, потому что он
относится, например, к какому-то клану, который во вражде с тем кланом, к
которому отношусь я. И мои руководители боятся, что если этого человека
подвинуть, то тут такое начнется на нашем предприятии»… Это вторжение в
современную сферу архаических механизмов чуть ли не родоплеменного общества,
которые у нас удивительным образом сохранились, в том числе в управлении.  

Вот с этим надо работать. Я не
говорю, что все надо отсечь, все позакрывать. Это смешно. Но все ускоряется.
Если мы будем просто медитировать над всем, мы, просидя над этим нашим
замороженным озером, все вообще проиграем окончательно. Вот вопрос, который
стоит на повестке.

Владимир Лапырин: Сергей
Васильевич…

Сергей Васильев: Валерьевич.

Владимир Лапырин: А на табличке
– Васильевич…

Сергей Васильев: Бывает, да.
Ничего страшного.

Если в целом говорить о роли
оборонно-промышленного комплекса в экономике, то он очень неоднороден.

Мне, к сожалению, не совсем
понятно. У нас из представителей ОПК сегодня были Буланов, Атмахов, господин
Леонтьев – и все. У нас Нижегородская область насыщенная оборонными
предприятиями, и все они разные, неоднородные, в том числе по качеству
продукции. Есть предприятия на мировом уровне, которые у нас сегодня здесь
присутствуют, — и «Атомэнергопроект», и «Термаль», «Заря» не последнее место
занимает. Но есть предприятия, относящиеся к ВПК, которые сидят очень низко. Но
говорить о том, что российская оборонка умерла и лежит на боку – я считаю,
очень рано.

Вообще я поддерживаю тезис, что
оборонно-промышленный комплекс поднимет страну наверх, поднимет экономику за
собой и социальную сферу. 20 последних лет, к сожалению, мы забыли о развитии
ОПК. Между людьми, которые обладают техническими знаниями, и теми, которые
распоряжаются денежными средствами, у нас возникла большая стена. Между
творцами и властью у нас появилась прослойка, которая распоряжается финансами.
И пока мы не изменим эту систему, среди тех людей, которые сейчас распоряжаются
финансами, мы будем видеть и коррупционные скандалы. Я, правда, не сказал, что
это коррупционный скандал – это просто система власти, которая была создана в
последние 20 лет. Пора заменить эту систему власти, и на верхах, в центре,
по-моему, это уже осознают. Поэтому и развивается система антикоррупционного поведения.
В целом она четыре года назад была внедрена – был призыв заняться
противодействием коррупции, начали создаваться советы в областях. Я, кстати,
являлся руководителем аппарата нашего первого совета при Валерии Павлиновиче.

Валерий Павлинович знает, как
бороться, он это видит. К сожалению, не все получается, как не все получается и
в стране.

Говорить о том, что оборонка умерла
– я повторюсь – что оборонка не поднимет экономику – не согласен. Одним из
важнейших критериев, отличающих страну третьего мира от сверхдержавы, является
уровень развития наукоемких производств. А они у нас есть. Да, не все у нас в
порядке. Но давайте реально смотреть: факт остается фактом – Россия одна из
четырех стран – Россия, США, Япония, Китай – способная в одиночку, только с
помощью собственных материалов, технологий и разработок разработать и запустить
в серию истребитель пятого поколения. При этом участвуют в этом проекте и
предприятия нашей Нижегородской области – это у нас «Теплообменник» и другие
предприятия. Самолет уникальный, и пока только эти четыре страны способны это
делать, это самолет Т-50. Скоро он войдет в серийное производство. Полеты его
мы видели, и уже есть желающие приобрести этот самолет, в том числе за рубежом.
Но пока мы не вооружимся сами, продавать его не будем.

И в заключение – о контроле.
Контроль за распределением средств в ОПК нужен. Могу сообщить, что в целях
защиты интересов ОПК Нижегородской области председатель комитета
Государственной думы по обороне контр-адмирал Комоедов высказал интерес открытия
в Нижнем Новгороде общественной приемной председателя комитета. В настоящее
время Нижегородская ассоциация промышленников и предпринимателей ведет
переговоры с ведущими предприятиями области об открытии такой приемной у нас в
Нижнем Новгороде. Поэтому контроль тоже будет, в том числе, и со стороны
депутатов.

Владимир Лапырин: И как
человек, который занимался несколько лет экономической безопасностью – насчет
окружения, которое существует в мире. Мы не говорим, что мы в кольце врагов, но
мы в кольце конкурентов – конкуренцию никто не отменял, в том числе и в
оборонной промышленности. Вот еще буквально одно слово скажите относительно
этого – актуально это на сегодняшний день или это тоже бред старых
консерваторов?

Сергей Васильев: Ну,
во-первых, Владимир Викторович, вы правильно подчеркнули, что у нас конкуренцию
на мировом рынке никто не отменял. И, по большому счету, сильный конкурент на
этой площадке никому не нужен. Поэтому и происходят нападки в последнее время
на Россию. Она встает с колен. Разгромили медицину, образование, но у нас еще
науку надо окончательно добить, а наука, в том числе, двигатель прогресса,
двигатель оборонно-промышленного комплекса. От этого мы никуда не уйдем.
Поэтому я всецело поддерживаю намерение государства поднять ОПК. За ОПК
поднимется и социальная сфера.

Владимир Лапырин:
Поддерживаете. Александр Сысоев – «Российская газета», директор местного
отделения.

Александр, вы ведь тоже вели
дискуссии по оборонке, и не раз про оборонзаказ ваша газета писала.

Александр Сысоев: Наша
газета с позиции правительственной газеты не может не освещать эту тему.
Существует, как минимум два тэга, которые существуют в ленте новостей по этой
теме. Ленту новостей, касающейся оборонного комплекса, я бы хотел рекомендовать
всем, кто интересуется этой тематикой. Не обязательно «Российскую газету», но
все-таки читать те газеты, которые выражают позицию официальную, позицию
государственную по вопросам, связанным с оборонным комплексом, с доктриной
оборонной.

Много было правильных, справедливых
вещей сказано. Хотел бы добавить от себя, что оборонный комплекс ведь делает
вещи и не связанные с оборонной доктриной, а вообще связанные с безопасностью
любого рода. Мы говорим «если завтра война», так во многих вещах война уже не
завтра, а война всегда. 10 тысяч кибератак на государственные органы власти в
день происходит в Российской Федерации только на три портала – Госдумы, Совета
Федерации и президентский портал. Каждый день у нас происходят спецоперации
либо террористические акции, требующие спецопераций. Это вопрос безопасности, и
здесь уже не один раз упоминалось. Сильно меня беспокоила, например,
спецоперация по уничтожению боевиков в нескольких сотнях километрах от Нижнего
Новгорода – это происходит сейчас. И оснащаться, готовиться, в том числе технологически,
к таким вещам нужно постоянно.

Я бы хотел напомнить о природных и
техногенных вызовах, которые требуют соответствующей экипировки,
соответствующего оснащения, соответствующего отношения. В последнем интервью
секретаря Совета безопасности Патрушева «Российской газете» значительное место
уделялось вопросам глобальной системы защиты от астероидных атак. Понятно
почему, понятно как, понятно, что это за тренд, но без ВПК этой темой заняться
проблематично.

Владимир Лапырин: Его не
спрашивали — не Путин ли это запустил? Потому что этот тезис тоже обсуждался. (Всеобщий
смех)

Александр Сысоев: Читайте
«Российскую газету».

Владимир Лапырин: Понятно.
Александр, а вот о целях, которые Иван Васильевич озвучил вначале – о том,
почему последнее время, ведь раньше наоборот было, вот этот тренд налицо? При
том, что пиар ВПК-шных достижений – он вялый.

Александр Сысоев: Тема для
меня знакома, потому что любой издатель заинтересован в том, чтобы
экономическое благополучие у издания зиждилось, в том числе, и на крупных
рекламодателях. Тут ситуация какая? Во-первых, действительно, скажем так,
менталитет руководителя оборонного предприятия во многом связан с секреткой. А
второе – и это, что называется, издержки социалистического общества,
основанного на милитаризации, хотя можно понять руководителей предприятий
оборонного комплекса, которые говорят: «Вы нам должны! Вы должны о нас говорить
бесплатно, потому что мы обеспечиваем вашу безопасность». С этим тезисом я неоднократно
сталкивался, и тяжело было как-то переубедить людей. Хотя те предприятия,
которые участвуют в вещах, подобных сейчас происходящей выставке в Абу-Даби,
они тратят хорошие бюджеты на то, чтобы их продукция продавалась за рубежом.

О трендах, которые в серьезных СМИ
последних дней, существуют, связанных с оборонкой, — могу обратить ваше
внимание на то, что уже не стоит вопрос о ревизии того, что было еще месяц
назад или два месяца назад. Тема с бывшим министром обороны – это отдельная
тема, к ВПК никакого отношения не имеющая. Сегодня такие публикации имеют место
быть – прежде всего, это перевооружение армии, постоянное переоснащение армии.
То есть, и дня не проходит, чтобы что-то куда-то ни поступило на вооружение, и
об этом можно открыто почитать. Второй тренд – это наше участие в различных
зарубежных выставках, где мы продаем оружие.

Владимир Лапырин: И успешно.

Александр Сысоев: И успешно.

Владимир Лапырин: Что
касается общественного сознания, господин Акимов, вам здесь слово.

Леонид Акимов: Сегодня уже
было много сказано об экономических моментах, связанных с проблемами
оборонно-промышленного комплекса, и насчет того, куда лучше тратить деньги, или
лучше все отдать, так сказать, на социальную сферу, а оборона нам не нужна.

Ну, я думаю, что следовало бы
сначала сказать о вещах более фундаментального рода. Но мой взгляд, очень часто
проблема принижается, поскольку, когда речь заходит об эффективности либо
неэффективности военного производства и вооруженных сил в целом, то упускается
из виду, а какова же вообще главная задача всего этого комплекса. Как вообще
можно оценить их эффективность? Наверное, только лишь по способности, если
говорить о ВПК, снабдить свою армию оружием и военной техникой такого
количества и в таком качестве, которые бы позволили этой армии гарантировано
защитить свою страну от любого вероятного противника и от любой вероятной
коалиции противников. Насколько я понимаю, перед этой первостепенной важности
задачей экономические соображения уходят на второй план, хотя они тоже важны.

Кроме того, это влечет за собой еще
одну вещь, которую можно считать уже критерием эффективности не только
военно-промышленного комплекса, а и вообще экономики, причем, экономики любой
страны, по большому счету. Ну, если хотите, народного хозяйства страны. Для
чего предназначена экономика России? На мой взгляд, отнюдь не для того, чтобы
обеспечить максимальную прибыль любой ценой, допустим, в глобальной
соревновании. Нет же. На самом деле задача любого народного хозяйства –
обеспечить выживание и развитие населения этой страны. Само собой. А вопросы
прибыли являются частными вопросами по отношению к более фундаментальным вещам.

Конечно же, есть вокруг нас люди,
которые считают, что такого рода высокие материи являются слишком пафосными,
слишком прекраснодушными, и речь идет об эффективности, прежде всего,
понимаемой узко утилитарно экономически. Мало того, у меня даже есть знакомые,
к сожалению, либерального толка, и сами они себя так называют, которые
рассуждают вообще буквально в духе героя Достоевского насчет того, что «лучше
было бы-с, чтобы умная нация-с завоевала глупую нацию-с» — говорилось так в
одном из его романов. То есть, они считают, что западная цивилизация, в
принципе, лучше, чем наша, и нашей цивилизации не стоит и беспокоиться о своем существовании
– вот, чтобы было, как на Западе, и тогда будет всем хорошо.

Владимир Лапырин: А там
по-разному.

Леонид Акимов: Там
по-разному, но эту разницу они не воспринимают, в расчет не принимают – некий
идеализированный образ Запада, где гораздо лучше по любым параметрам, чем у
нас.

Кроме того, не могу не сказать еще
вот о чем. Сегодня говорилось о том, что нет веры в то, что Америка на нас
собирается напасть. Могу по этому поводу напомнить фразу известную, совершенно
реалистичную, которую еще Рональд Рейган произносил насчет того, что в политике
имеют значение не намерения, а возможности. Теперь возможности нападения на
Россию у них неизмеримо возросли. Мало того, последняя инициатива Барака Обамы
относительно очередного взаимного масштабного сокращения средств стратегических
наступательных вооружений может привести к такой ситуации, когда минимальная
способность нанесения ответного удара Россией будет утрачена – в случае удара
высокоточным оружием по центрам координации, по центрам командования нашей страны.
Выстрелит ли тогда ружье, которое висит на стене? Я думаю, что по всем законам
жанра должно будет выстрелить. Этого допускать нельзя.

Вот, что я хотел сказать.

Иван Юдинцев: Если центры
координации у нас уничтожат, мы, может, лучше даже воевать будем. А то в
фильмах обычно мешают центры координации…

Леонид Акимов: Ну да,
особенно если вспомнить, кто эти фильмы, о которых вы упоминаете, снимал. Это
уж лучше про какой-нибудь «Штрафбат» вспомнить.

Иван Юдинцев: Я такие фильмы
не смотрю.

Алексей Якимов: В свое время
Стратегическая оборонная инициатива, которая явилась самым громким мифом
военно-промышленного комплекса Соединенных Штатов, добила экономику Советского
Союза. И говорить о том, что сейчас Обама где-то что-то очередной зонтик
раскрывает над всем миром, защищает или пытается создать атмосферу нападения на
Россию, либо наоборот – это ну я не знаю… Главный враг России – армия с ним не
справится – сидит в Кремле. Им должен заниматься Следственный комитет.
Предатели, которые там засели…

Иван Юдинцев: Я вынужден
напомнить, что здесь, на этой площадке, которая является свободной
дискуссионной площадкой, каждый высказывает свое личное мнение, а если хочет
выразить позицию организации, то он называет себя в качестве представителя этой
организации, мнение которой он выражает. Участники сами несут ответственность
за свои высказывания, а средства массовой информации вправе цитировать или не
цитировать эти высказывания. Весь текст выступлений выкладывается полностью.

Владимир Лапырин: И теперь
«Горьковская правда».

Иван Юдинцев: «Нижегородская
правда».

Владимир Лапырин: Как
правильнее?

Евгений Спирин:
«Нижегородская правда». Я хотел бы всего лишь два примера привести в плане
сегодняшней дискуссии. Многое говорилось о том, что мы недостаточно пиарим
достижения нашей оборонки. Заранее хочу попросить прощения у Владислава
Морисовича, оба примера действительно из жизни. 

Известны два случая, когда были
сбиты самолеты-невидимки американские, про которые говорят, что несбиваемые
никем, потому что невидимые и так далее. Первый случай – в Югославии, второй
случай – в Ираке. И в том, и в другом случае сбили их продукцией нашего
нижегородского НИИ радиотехники.

Иван Юдинцев: Что же они не
рассказывают об этом?

Евгений Спирин: Я
рассказывал в «Нижегородской правде».

Иван Юдинцев: Мы об этом и
говорим. «Нижегородская правда» — это как закрытая площадка. Рекорд тиража – 20
тысяч, и все, предел.

Евгений Спирин: Пример
второй – по части коррупции. Я не знаю, сейчас, наверное, уже можно рассказать.
Я долго молчал, это, можно сказать, премьера здесь состоится, но тем не менее.
Была такая славная контора – называлась Налоговая полиция. В свое время, где-то
в середине 90-ых годов, она накрыла интересного жулика в Нижнем Новгороде,
который организовал здесь агентство недвижимости. Не будем называть имена.
Используя различные хитроумные схемы, уводил деньги в оффшор на Кипр. В итоге
оставались люди без денег и без недвижимости. Ребята-опера мне говорили: «Вот,
Женя, еще немножко подожди чуть-чуть, нам дадут команду следаки, мы тебе
расскажем все в подробностях». Жду-жду – ничего, смотрю – ребята ходят, как в
воду опущенные. Я говорю: «Мужики, чего случилось?» «Да, — говорят, — знаешь,
нам дали по шее». «А что? Почему по шее дали?» «Нам генерал шею намылил,
сказал, что нельзя обижать этого человека». Я говорю: «А почему?» «А ему
позвонил директор Федеральной службы налоговой полиции, сказал, что нельзя
обижать этого человека». «А директору?» «А директору позвонил Черномырдин –
если помните, тогдашний премьер – сказал, нельзя обижать этого человека». «А
Черномырдин почему?» «А Черномырдину позвонил Альберт Гор – тогдашний
вице-президент – сказал, что это такое у вас в Нижнем делается, почему человека
обижают – моего однокурсника? Нельзя».

Это по части коррупции. И она,
наверное, не только в нашей стране, да? Альберт Гор ведь не из Рязани, не в
лаптях.

Иван Юдинцев: Уважаемые
коллеги, мы близимся к завершению. Прежде, чем передать слово Николаю Андрееву,
я возьму буквально на 30 секунд слово. Свою позицию выражать не буду. Мой друг
Евгений Спирин просил приводить примеры. Я прежде, чем приводить примеры,
водички себе налью из бутылки пластиковой – из бутылочки, разработанной по
заказу Бенито Муссолини итальянскими химиками в свое время на оборонном заводе,
поправлю свою табличку, которая была разработана господином Дюпоном для того,
чтобы заменить стекла в автомобилях, чтобы они не вылетали.

Николай Андреев: А водички
название?

Иван Юдинцев: Водички
название «Сарова». Хотите сказать, что это тоже наша оборонка производит?

Несколько человек одновременно:
Ядерные технологии. (Смех)

Николай Андреев: Говорящее
название, конечно.

Иван Юдинцев: Кто произвел
вот этот компьютер – вы знаете. А вот телефончики у меня такие старые побитые
лежат Nokia – вы понимаете, кем и для чего была создана эта компания –
для того, чтобы обеспечить связью финскую армию в свое время, буквально, как
«Люфтганза» Гитлером поощрялась – примерно так же. А в итоге это двойные
технологии, вполне конкурентоспособные, о чем говорил Владислав Морисович. Я все
ждал, когда слово «двойные технологии» прозвучит. Могу взять еще капиллярную
ручку, которая тоже стала двойной технологией. И, в конце концов, прежде, чем
комментировать, чтобы уж ответить на вопрос о примерах, возьму очки фирмы,
которая работала по заказу Геринга – разрабатывала их для тех асов Люфтваффе, у
которых зрение было слабое, чтобы они могли спокойно прицеливаться в самолеты
союзников. Поэтому одену вот эти очки с облегченной оправой и со
стеклозаменителями вместо стекол.

Все мы этим пользуемся. Мы
пользуемся двойными технологиями. Я считаю, что выход здесь – я согласен с
Константином, с Владиславом Морисовичем – в двойных технологиях. На мой взгляд,
проблема даже не в Кремле, а проблема в организации нашего бизнеса. Наши
двойные технологии, которые сейчас у нас разрабатываются, преспокойненько
продаются за рубеж. Иногда кого-то из ученых сажают за продажу двойных
технологий в Китай или куда-то, но это случается крайне редко, и мы еще все
дружно говорим, что это незаконно, и, мол, свободу политзаключенным. Я не знаю,
надо ли сажать —  наверное, не надо, я
знаю только, что двойные технологии должны использоваться нами здесь, в этом
наше конкурентное преимущество. И во всем мире оборонка зарабатывает на коммерческом
использовании двойных технологий. В разработки вкладывается государство, а
после этого, через 10, 12 или 15 лет, как это оговорено в госконтракте, эти
технологии можно использовать в коммерческих целях. Вот так везде в моем
понимании устроена оборонка.

Я обещал только примеры, примеры
привел. Поэтому с удовольствием передаю слово Николаю Андрееву, который, идя к
нам на эксперт-клуб, разместил у себя картинку-демотиватор – как там? – я
отвечаю за то, что я сказал, а не за то, что вы услышали. Пожалуйста. Семенова
нет, так что думаю, что ваши слова неправильно услышаны.

Владимир Лапырин: Николай,
тогда прежде, чем вы выступите, я должен два слова сказать и за одно задать вам
вопрос. За эти 20 лет мы научились очень здорово критиковать то, что у нас
происходит. Это и оппозиционные партии, и неоппозиционные партии, и каждый из
нас. Изначально все, что у нас, все, как уже говорили, должно быть из рук вон
плохо, и во всем виноват, конечно, тот, кто руководит всем этим безобразием. Но
я бы хотел подчеркнуть одну маленькую вещь: 20 лет назад вместе с нами
стартовал Китай – помните, да? Идеология не поменялась, флаги и структура
правительственная – не поменялись, но поменялась промышленная политика страны.
И за 20 лет там произошла буквально технологическая революция. Если у нас
сегодня не выпускается ни карандаша, ни ручки, ни иголки – там выпускается все,
в том числе и продукция ОПК. Идеология не поменялась – я еще раз повторяю.

Николай Андреев: Идеология
реформировалась в Китае, а у нас развалилась.

Владимир Лапырин: Я говорю,
что промышленная политика – если она была определена, и четко был взят курс на
построение и на созидание, то есть и результаты. Если у нас 20 лет назад при
смене строя был взят курс на слом, то и сломалось очень многое, причем,
искусственно сломалось. Я это готов утверждать и доказывать.

И последнее время буквально, когда
берется курс на восстановление, когда берется курс на создание чего-то нового,
мы по-прежнему по инерции пытаемся это сдвинуть. И у меня к Николаю Федоровичу
вопрос. Не только в плане пропаганды и агитации за возрождение
военно-промышленного комплекса, но и за промышленную политику, мне кажется, не
просто пиар, а вообще, на мой взгляд, очень много ведется разговоров. То, что
выигрышно – мы почему-то это не проводим, в том числе и на партийной основе.

Владислав Вишнепольский: С
моей точки зрения…

Иван Юдинцев: Слово «Единой
России».

Николай Андреев: Очень
сложно что-либо добавить: много сегодня прошло информации, много было сказано.
Постараюсь сейчас сформулировать ответ на вопросы. Они для меня несколько неожиданные…
Хотелось бы сказать несколько вещей.

Вполне возможно, что планета
находится на пороге радикального пересмотра глобального мироустройства. Думаю,
это отрицать крайне сложно. Новая международная структура, по моему мнению
личному – и я думаю, большинство россиян разделяет эту точку зрения – должна
учитывать интересы всех народов и цивилизаций, не исключая Россию. Потому что
мы живем в этой стране, мы работаем в этой стране, мы растим и воспитываем
детей в этой стране, ну и я не думаю, что у нас тотальное большинство россиян
хотят уехать из нее.

Возвращаясь к нашей теме и
возвращаясь к истории, хотим мы этого или нет, давайте будем честными и
откровенными – сложно поспорить, что огромное количество промышленных
предприятий Горьковской области было прямо или косвенно ориентировано на
оборонку. Мы живем в области, которая кровно заинтересована в возобновлении, в
восстановлении оборонной промышленности, оборонных предприятий и оборонных
заказов. Мы на это завязаны на огромное количество процентов. Тот потенциал,
который был во время Советского Союза накоплен — интеллектуальный, рабочий,
квалифицированных специалистов, которые через 20 лет простоя, целенаправленных
провокаций и целенаправленного развала не только внутри, но и извне – будем
честными и откровенными – позволил в достаточно короткие сроки, и
господа-товарищи, которые у нас здесь были, это подтвердили – восстановить —
конечно, не в том объеме, как это было раньше, но дать возможность
восстанавливать оборонно-промышленный комплекс Нижегородской области. Он есть,
и он не потерян пока еще. И как показывает практика, и средства массовой
информации, и реалии нашей жизни, молодежь не всегда не приемлет работу в
оборонке.

И в этом направлении партия делает
реализацию всевозможных проектов, которые направлены, в первую очередь, на
воспитание патриотизма. Это проект, который поддержали более 100 тысяч
нижегородцев – «Нижний Новгород – город воинской славы». Это проекты, которые
проходят ежегодно в виде открытых уроков, посвященных памятным датам. Мероприятия,
которые проходят во время празднования 9 Мая, направлены не только на
ветеранов, но направлены на молодежь, на школьников, на студентов, когда люди
вовлекаются в общение с людьми и когда людям объясняют, что 17-летними пацанами
люди осваивали танки, и — в портянках, не в портянках — они дошли до Варшавы и
до Берлина, и не было таких проблем. И когда человеку объясняют, что он имеет
возможность в 18 лет учиться на втором или первом курсе высшего учебного
заведения, благодаря вот этому старику, который вместо студенческой скамьи
сидел в танке и воевал. На это направлены проекты, которые практически в
ежедневном режиме транслируются на нашей странице в фейсбуке, которые
называются «Мы помним тебя, солдат» — он стартовал два года назад. Когда дети
во всех 183 школах Нижнего Новгорода делали уголки памяти, когда они
разговаривали с родителями, с родственниками, и узнавали историю своей семьи
через призму Великой Отечественной войны.

И не только Великой Отечественной
войны, а еще и локальных конфликтов и тех войн, которые были в Советском Союзе.
Люди, которые защищали нашу страну, которые воевали за нее и которые положили
за нее свои жизни. И об этом не стоит забывать. И вот такие примеры и донесение
таких историй будет давать задатки возрождения и спорта на базе военно-промышленного
комплекса, и патриотического воспитания. И, конечно, люди будут, в том числе,
вдыхать романтизм того времени, когда люди шли и в ДОСААФ, и в другие
организации, которые оказывали содействие военно-промышленному комплексу нашей
страны.

У меня все.

Владимир Лапырин: А я вам
тогда подскажу еще один адрес. Вот госпожа Ковалева здесь сидит, у нее на
кафедре работает Семен Борисович Подкар. Он второй раз уже получает грант –
вместе с ребятами-школьниками они выпускают замечательную книгу, уже второй том
выходит. Да?

Тамара Ковалева: Да.

Владимир Лапырин: О том, как
создавалось и оружие победы, и какие у нас здесь зарождались на нижегородской –
тогда горьковской – земле корни той самой оборонной промышленности. Эта книга
написана школьниками. И они сами находят и отцов своих, и дедов, которые с
удивлением узнают, что здесь, на нижегородской земле, зарождалась по существу
российская промышленность. Это не прошлый взгляд, это взгляд будущий, потому
что наше новое поколение должно сознавать – мы не безрукие и не безногие, мы не
просто можем, но мы обязательно сможем возродить эту страну, промышленность и
ту самую науку, которая в последнее время стала чахнуть. Именно молодежь. Все
наши усилия, в том числе в ВПК, мне кажется, должны быть направлены именно на это.

Николай Андреев: Одну
реплику. С этим сложно не согласиться. У меня только одно пожелание в части
музея. Я знаю, что идут сейчас споры многочисленные. (Тамаре Ковалевой) Коллеги
ваши классического музейного дела говорят, что это должна быть классическая
история, что здесь не трогать, здесь посмотреть… Мое убеждение – что это должна
быть интерактивная экспозиция, которую можно потрогать.

Тамара Ковалева: Да,
конечно!

Николай Андреев: Я своего
ребенка в Москве в музее автомобильной техники – на улице стояло две зенитки –
я не мог его вытащить два с половиной часа с этой зенитки. Ребенку шесть лет
было. Вот он сидел и крутил…

Иван Юдинцев: Надо в Питер.
В музей войск и артиллерии.

Николай Андреев: С большим
удовольствием.

Владимир Лапырин: Сходите в
музей Нижегородская радиолаборатория – там именно это уже случилось.

Николай Андреев: Опять же –
по музеям что касается. Мы когда готовили летом презентацию по Нижнему
Новгороду, вычитали в Википедии, что у нас больше ста музеев. Начали
разбираться – работает 59. Начали разбираться – где-то неудобный график работы,
где-то – все понятно. Вот это продвигать надо. И тут большую работу делают
разные площадки. Такие как «Нескучный Нижний» подключаются. Я лично принимал
участие в работе нескольких творческих площадок, и я думаю, что надо приглашать
коллег. Конечно, с господином Подкаром мы знакомы и преклоняемся перед такой
его работой. То есть, местный патриотизм, я думаю, не помешает.

Иван Юдинцев: Уважаемые
коллеги, работаем уже два с половиной часа…

Сергей Васильев: Маленькая реплика.
До тех пор, пока мы будем говорить про Россию «эта страна», «в этой стране», мы
развиваться не будем.

Владимир Лапырин: Да.

Сергей Васильев: Это наша
страна. Давайте так говорить. Это наша Россия.

Николай Андреев: Ура.

Владимир Лапырин: Даже говорить
еще что-то после этого, мне кажется, не надо.

Иван Юдинцев: Да, наверное,
эту дискуссию мы закончили. Слава Богу, она получилась плодотворной. Я,
например, услышал для себя очень много нового, важного, интересного. Услышал
аргументы и той, и другой стороны, но разделение в этом вопросе присутствует.

Владимир Лапырин: Но что
касается нашей страны, ею мы должны все-таки гордиться.                            

Фото Вячеслава Сенникова

Фоторепортаж Вячеслава Сенникова о
мероприятии можно посмотреть здесь,
видеофрагменты – здесь.