Дрейф в Евразию

Российская
политическая система плавно присоединяется к Кавказу и Средней Азии,
под давлением необоримых демографических обстоятельств. Это — дрейф.
Россию демографически сдвигает в Азию. За 20 постсоветских лет
изменился состав руководящих кадров среднего и нижнего звена. Старые
советские «интернационалисты»
ушли по возрасту. На их место вошли
образованные представители энергичных российских народов. Появились
новые молодые смешанные семьи. В крупных городах карьеру делают
30-летние выходцы из Татарстана и Кавказа. Происходит и омоложение
диаспор. За постсоветское 20-летие сложился новый состав населения
РФ. Произошла мутация. Патриотами РФ и последовательными
государственниками теперь являются жители окраин, заинтересованные в
поддержании вертикали гораздо более, чем коренные жители
глобализированных городов. Но и в глобальных городах все меняется:
новые возрастные когорты, пришедшие в глобальные города из окраин –
определяют лицо мегаполисов. К этому надо прибавить мигрантов
последнего десятилетия из Средней Азии, Беларуси, Молдовы и дальнего
Кавказа. Возможно, уже четверть избирателей — это мигранты последнего
десятилетия. Для них условия жизни в РФ не только финансово
привлекательны, но и комфортны, несмотря на разные издержки.
Поскольку политический режим в России гораздо стабильней и
прозрачней, чем в их собственных странах с более высокими рисками
насилия.

Россия
мутировала, и основой ее государственности является де-факто новый
евразийский постсоветский народ. Чем дальше, тем сильнее он делается
надежной электоральной базой Путина. Если несколько огрублять, то
парадокс заключен в том, что «истинно
русские» выступают
сегодня сепаратистами, которые быстро движутся от требований
обеспечить «культурное
доминирование» к
идее выделения «русской
республики». В
то время как евразийская амальгама русских, чеченских и татарских
силовиков – это и есть сегодня «новые
интернационалисты», составляющие
реальную опору федеральной власти. При этом, разумеется, они вносят
новые черты в жизнь страны. Рамки старого советского «славянского
культурного доминирования» больше
не работают. Невозможно ни воссоздать их, ни предложить убедительную
новую схему. Хотя режим Путина и делает периодически символические
шаги, они носят характер пиар-акций. Реально режим не может повлиять
на эти мутации.

Русская
Церковь, как думают многие, может стать основой новой русской
идентичности. Но это не так. Русская Церковь сама дрейфует в Евразию.
Городской средний класс с изумлением слышит слова прот. Всеволода
Чаплина о «православном
дресс-коде» и
ужасается тем, как Патриархия отреагировала на Пусси Райот и прочие
«оскорбления».
Но эти жесты Патриархии обращены не к
«глобальному
классу», а
к исламизированным патриотам. Патриархия просто показывает татарам и
кавказцам, что ее моральные ориентиры не отличаются от моральных
ориентиров ислама. Церковь готовится жить в условиях дрейфа России на
Восток.

Вместе
с этим демографическим дрейфом – «плывут»
в Евразию и многие социальные институты.
Независимо от содержания федеральной реформы образования, реально, в
повседневности система преподавания подстраивается под поколенческий
микст молодых евразийцев. В строительном секторе задействованы
миллионы людей, которых неточно называют «гастарбайтерами».
Но многие из них уже долго живут в России
или жили на ее окраинах всегда. В этих строительных бригадах
рождается новый народ РФ. Иначе говоря, так называемое
«нацие-строительство»
(nation building) идет в России полным
ходом. Конечно, оно не идет в направлении «русского
государства». По
всей видимости, теперь это уже невозможно. Главным образом из-за
демографической и культурной ямы ХХ века, из-за уничтожения длинной
преемственности аристократических, промышленных и торговых семейств.
Возможность становления классической «буржуазной
нации» исторически
уже пропущена. Уже бессмысленно сравнивать путь России со старыми
крупными европейскими нациями или с малыми государствами Центральной
и Восточной Европы. Иначе говоря, России «некуда
вернуться». Поэтому
здесь – де-факто, т.е. независимо от любой риторики –
просто медленно складывается «новая
историческая общность». Она
занимает пространство, в котором еще есть остатки прошлой «новой
исторической общности», советской.
Поскольку больше нет коммунистической идеологии, которая позволяла
подогревать советский «плавильный
котел», то
имеется очень тяжелый вопрос: что теперь «прогревает»
разные края и народы в направлении
«общности».
Откуда берется «универсализм»
(«интернационализм»),
вырабатывающий общие нормы, действующие
параллельно различным «укладам»?

Хотя
мы знаем, что нам уже не доведется жить ни в царской России, ни в
советской, нам пока трудно привыкнуть к тому, что жить придется в
некоей Евразийской Российской республике или «Российской
Евразии». С
ее «евразийским
христианством» и
особым евразийским исламом, с евразийским централизмом, в котором
невозможен никакой «федерализм».
С правовой системой, которая уже начала –
и будет дальше подстраиваться под демографический дрейф…
Россия должна немного «приравняться»
к Беларуси и Казахстану. По закону
сообщающихся сосудов она идет к тому, чтобы слегка уравнять свои
«уклады»
с остальным укладом Евразии. Россия
отказывается от «европейского
выбора» не
потому, что она не хочет быть в Европе, а потому, что демографически,
социально – на уровне реального уклада – она этого не
может.

Здесь
из служилого демографического микста медленно создается новый идейно
спаянный интернациональный слой. В него вшиты все те евразийские
черты, которые подвергает острой критики наша «европейская
партия» — высокой
уровень открыто декларируемого неравенства, сверхдоходы, коррупция и
клановость, быстрое кэширование и увод прибылей. Путинская риторика о
евразийстве не содержит в себе никаких особых реальных политических
планов. Она просто является жестом, в котором обозначено признание
факта самой мутации.

Оригинал
этого материала опубликован в Русском
журнале.