Распалась Россия
Два месяца назад возвращался я по Пятницкой улице с
собрания. Это был круглый стол в известном московском think tank. На
нем один из выступавших, клеймя политику уничтожения всего, в том числе
культуры, образования, науки и проч., как водится, закончил тем, что, мол,
угроза «национальной безопасности». И если так дело пойдет, то Россия «распадется».
На этих словах он многозначительно зыркнул
бдительными очами, давая понять: «А мы-то с вами знаем, кому выгоден распад
России».
Это была дежурная риторика. Никто обычно и не
вступает в полемику по этому вопросу. Потому что к «распаду России» нет никаких
предпосылок: региональные элиты нуждаются в центре, все хотят денег от общей
нефти, без благословения в Кремле никакие чечня-дагестан
руководимы быть не могут. Китайцы хотят жить, где тепло, и осваивают Африку.
6-й флот США как был далеко, так и стоит.
И вдруг, оглядевшись — а Толмачевский
переулок в Замоскворечье — место моего детства — я впервые конкретно задумался:
а ну распадется?! Я даже остановился в Климентовском
переулке и замер, как турист, упершись взглядом в храм Божий. И представил, что
Россия уже распалась. И что это значило бы для меня? И вдруг я ясно вспомнил
1991 год. Ведь уже один раз распалось государство, в котором я жил. И вот мне
теперь не 32 года, а 54. И я продолжаю тут жить, с той же непрерывной
биографией. Тут — дети, и даже уже внук… То есть ничего «катастрофического» в
моей собственной жизни не случилось.
Людей много, судьбы разные. Вероятно, распад СССР,
как и, например, распад Австро-Венгрии, дал примеры разной глубины разреза и
швов в биографиях людей, которые это пережили. Но в моей жизни никакого
перелома в 1991 году не было. Тут надо пояснить – поскольку вокруг много
идеологически возбужденных людей – я просто рассказываю о коротком переживании,
которое меня посетило. Оно сводилось к тому, что я вдруг отчетливо представил
себе: вот мне 70 лет, стою я у Климентовского храма,
а Уральская республика… ну, и т.д. А тут у нас какая-нибудь «Залесская республика» (в пределах двух федеральных
округов), как любит говорить поэт Широпаев…
И мысль моя полетела в «интерпретации и аналогии».
Сразу я представил себе, что захожу в какую-нибудь редакцию, а там сидят
Игрунов и Павловский (оба – противники беловежской пущи и сторонники сохранения
реформированного СССР), им уже по 90 лет, и у них паспорта Залесской
республики. «Ну, что, — говорю я им, — старцы. Продолбали
по второму разу?». Встречаю на улице Игоря Задорина – его ЦИРКОН и через 50 лет
будет участвовать в общеевропейском каком-нибудь опросе типа «евромонитор», – и он мне говорит: «Посмотри, какие цифры
поддержки нашего президента Залесской республики в
соседних землях. Это здесь у него рейтинг ниже Гитлера, а в Уральской
республике и Исламской республике Дагестан его почитают, как освободителя… Он
по опросам там числится вторым крупнейшим политическим деятелем XXI века,
обрати внимание!» На телеэкранах новая когорта молодых хорошо одетых политиков
восточно-европейского типа. Они так вскользь, без педалирования,
но в публичной риторике иногда напоминают телезрителю, что в те довольно «мутные»
и «лихие» нулевые и десятые годы, когда, «как вы помните, тут у нас кто попало танцевал восточные танцы на улицах и проводилась ошибочная
миграционная политика» и т.д.
Ну, конечно, глядя из наших северных мест, мы будем
скорбеть, что в Дальневосточной республике жестокий энергетический кризис,
население вынуждено собираться во дворах и готовить еду на печках-буржуйках.
Ну, как-нибудь у них там наладится. Главное, чтобы у них там правительство
было, наконец, нормальное. Как у нас тут… Это же
только первые пять лет неразбериха. И, допустим, каким-то оборзевшим
руководителям из Западно-Сибирской российской демократической республики наш
президент вынужден будет сказать, грустно глядя на нефтяные вышки: «Да берите
вы суверенитета, сколько хотите!» Может, они возьмут, а может, и нет… Отсюда глядя, трудно предсказать: предпочтут ли нефтяники быть с нами — коренными залессцами – в одном
государстве. Или отложатся в отдельное русскоговорящее.
«Если отложатся, — подумал я (поглядывая на
колокольню, которую не могут отреставрировать уже 50 лет на моей памяти при
трех государствах), — то по заказу Администрации Президента будут проводиться
экспертные «круглые столы», в которых надо будет обосновывать, что мы – такой
этнос, типологически близкий к арабам или немецкоговорящим
европейцам».
«Мы расселены на территории восьми государств. Но у
нас есть общие культурные традиции»… — подумал я. И в этот момент очнулся. И
вспомнил, что я, собственно говоря, и иду с экспертного круглого стола. Как раз
и проводимого каким-то мозговым трестом, ухватившим бюджетец
в администрации президента.
Оригинал этого материала опубликован в Русском журнале.
