Русским в Татарстане будет как на Северном Кавказе

C Раисом Сулеймановым,
руководителем Приволжского центра региональных и этнорелигиозных
исследований Российского института стратегических исследований, мы встретились
после конференции «Национал-сепаратизм в Татарстане в начале XXI века:
идеология, организация, зарубежное влияние», которая проходила в конце марта в
Казани. В своем интервью «НацАкценту» очень подробно
описал ситуацию с национальным вопросом в Татарстане, которая многих волнует в
других регионах России, но в которой далеко не все разбираются.

— В рамках какого
проекта Вы проводите конференцию?

— Это не какой-то грантовый
проект. Российский институт стратегических исследований (РИСИ), сотрудником
которого я являюсь, создан для предоставления аналитической информации
государственным органам власти. Учрежден институт был президентом Российской
Федерации. Первоначально деятельность института была сосредоточена на
аналитической работе, связанной с внешней политикой. Но в последнее время стало
заметно активное влияние, которое оказывается на
некоторые регионы России из-за рубежа. Для его изучения в этих регионах
открылись филиалы. Одним из таких филиалов является наш Приволжский центр
региональных и этнорелигиозных исследований.
Исследование национал-сепаратизма
происходит в рамках общей научной работы института по анализу зарубежного
влияния.

— Значит, Вы
утверждаете, что в Татарстане существует национал- сепаратизм и зарубежные
страны оказывают на него влияние?

— В постсоветском Татарстане национал-сепаратизм всегда
был. Другое дело, что иногда он оказывал сильное влияние на политическую жизнь,
а иногда оно ослабевало. Сейчас это сложно представить, но в
начале 90-х в центре Казани проходили регулярно многотысячные митинги
татарских сепаратистов. Многие на них выходили искренне, но кого-то и привозили
организованно на машинах из сельских районов. К концу 90-х национал-сепаратизм
абсолютно маргинализировался, потеряв былую поддержку как народа, так и власти. Все 2000-е годы, когда
федеральный центр проводил правильную политику по централизации, он был не
нужен. Сегодня, в 2012 году, республиканская этнократическая
элита Татарстана опять пытается использовать национал-сепаратизм для торговли с
федеральным центром.

— Что изменилось?

— Сверху стала навязываться «русская тема», естественно,
она стала звучать и в регионах. А этнократическая
элита Татарстана видит в этом покушение на свои собственные интересы.

— А в чем эти
интересы, в чем собственно состоит русский вопрос для Татарстана?

— Русский вопрос в Татарстане представлен тремя
аспектами. Во-первых, это отсутствие пропорциональности этнического
представительства во власти. Русские ― это половина населения Татарстана,
а в элите они почти не представлены: в правительстве только два министра из
девятнадцати — русские, президент, госсоветник, премьер-министр, глава
Верховного суда, глава парламента ― все татары.

Во-вторых, это проблема русского языка. Когда 20 лет
назад вводился закон о государственных языках, а их два в Татарстане, то стали
вводить обязательное изучение татарского языка всеми учениками в одинаковом
объеме. Но в последствии число часов на татарский стали
увеличивать, а на русский — сокращать. В результате русские татарский так и не выучили, а общая грамотность по русскому
языку снизилась, увеличилась межнациональная напряженность. Получился
отрицательный эффект во всем, при том что в реформу вложили немалые деньги из
бюджета республики.

И, в-третьих, это вопрос о русской культуре в Татарстане.
Прежде всего, это возврат церквей. Например, в маленькой Дворцовой церкви в
Казанском Кремле располагается музей государственности татарского народа. Вы
можете представить себе ситуацию, чтобы в каком-нибудь регионе в здании мечети
располагался бы музеи государственности русского народа?

— И чего в этой ситуации
боятся татарские власти?

— Поскольку сейчас федеральный центр
так или иначе обсуждает «русскую тему», ее уже нельзя игнорировать, как это
происходило до сих пор. Уже даже либералы вынуждены говорить о проблемах
русских. Этнократическая же элита Татарстана
воспринимает это как прямое покушение на собственные интересы. Ведь с нее
спросят, а почему у вас, извините, такая ситуация, что нет русских во власти. И
тогда им придется подвинуться. И понимая это, региональная элита начинает
использовать для ответа на этот русский вызов, который бросает центр, татарских национал-сепаратистов.
Их деятельность начинают освещать, их опосредованно финансируют.

Но вот вы говорите, что этнократическая
элита Татарстана не пускает русских во власть, притесняет русский язык и
культуру в регионе. Значит, татарский национализм для нее не только инструмент,
но республиканская власть и сама националистична?

Совершенно верно, у нее этноцентризм
присутствует в политике. Понятно, что национализм власти выражается не в
радикальной и не в открытой форме, хотя идея независимого Татарстана где-то в
кулуарах тоже обсуждается, но на публику такие разговоры ведутся. Сдерживающими
факторами является наличие русского населения и расположение внутри России.

Если бы Татарстан находился у границ России, то эти
сепаратистские настроения звучали бы куда более громко.

— Но про
зарубежное влияние Вы так ничего и не сказали?

— Поддержка сепаратизма оттуда есть, и ее объем не нужно
недооценивать. Поддержка идет в основном информационная — через радио «Азатлык» («Свобода»«), редакция которого находится в Праге
и деятельность которого официально финансируется Конгрессом США. Нередко бывают
зарубежные поездки, в которые националисты отправляются за счет принимающей стороны.

— Палитра
татарского национализма. Какова она?

— Можно назвать несколько националистических татарских
объединений. Во-первых, это старейшая, еще с советских времен организация —
Татарский общественный центр (ТОЦ). Во-вторых, столь же старая организация «Милли
Меджлис» — «национальное правительство в изгнании», куда входят как российские
татары, так и зарубежные. Ну и молодежное движение – Союз татарской молодежи «Азатлык». Есть еще разные интернет-объединения, которые существуют только виртуально,
но на улицы пока не выходят: «Татарский фронт», «Правые татары».

— Все они
радикальные националисты и сепаратисты?

— В целом да, но есть определенная разница. У некоторых в
основе идеологии лежит не просто сепаратизм, а гиперпланы.
«Правые татары», например, понимают «независимый Татарстан» не в его нынешних
границах, а гораздо шире. Например, в их представлении есть Восточный
Татарстан, в который они включают Тюменскую область. Их план — отделение от
России тех территорий, которые когда-то входили в Золотую Орду, и создание на
этом пространстве независимого татарского государства.

У некоторых сепаратистов планы скромнее — независимость
Татарстана в его нынешних административно-территориальных границах. ТОЦ в
последнее время занимает более умеренную позицию, хотя изначально они были
сепаратистами. Их риторика менялась вместе с политикой федерального центра.
Сначала за независимое государство, потом за особый статус Татарстана
(ассоциированного с Россией), потом за конфедерацию, потом за федерацию. Сейчас
они активные федералисты.

— А есть ли умеренные
татарские националисты?

— Да, конечно, К умеренным националистическим
организациям относятся все те, кто создан властями, т.е. общественные
структуры, которые финансируются правительством Республики Татарстан. Это
Всемирный конгресс татар и Всемирный форум татарской молодежи. Они не являются
сепаратистами, по крайней мере, не заявляют об этом публично, и никогда не
будут это делать, если, конечно, на это не будет команды сверху из Казанского
Кремля.

— А как это правительственное
финансирование оформляется законодательно?

— Очень просто. В Конституции Республики Татарстан есть
соответствующая статья 16, которая гласит, что Татарстан оказывает помощь
татарам и татарским объединениям по всему миру. В Конституции Татарстана в ее
преамбуле за татарским народом закреплен отдельный статус, т. е. в Основном
законе республики четко разделяются понятия «многонациональный народ Татарстана»
и «татарский народ».

Похожего статуса для русского народа, но только в
федеральной Конституции, кстати, требуют многие русские националисты. То, что
требуют русские националисты, уже 10 лет существует в Конституции Татарстана,
но только для татар. Сейчас татарские националисты жутко боятся, что поправку о
государствообразующей роли русского народа введут в
Конституцию России. При этом, когда им указываешь на
параллель с Конституцией Татарстана, на то, что в ней уже прописан особый
статус татарского народа, то татарские националисты из Государственного Совета
Татарстана – местного парламента, в ответ заявляют, что такие сравнения
неуместны и вообще особый статус татарского народа не противоречит
законодательству (sic!). Получается, что они ищут
соринку в чужом глазу, когда выступают против особого статуса русского народа в
Конституции России, но бревна у себя, в Конституции Татарстана, не замечают.

— Я знаю, что есть
большой слой националистически настроенных татар среди интеллигенции? Они к
какому крылу относятся?

— Формально они относятся к умеренным, но глубоко в душе
сочувствуют сепаратистам и даже готовы участвовать в акциях в пассивной роли,
не выступая на трибунах. Но они не объединены в одну организацию.

— А скажите, а
каково отношение к местной власти и федеральной власти у разных ветвей
татарских националистов?

— Федеральная власть воспринимается как некий хищник
всеми националистами, даже лояльными региональной власти. Россия ими
преподносится в роли колонизатора, которая мучает татарский народ. Конечно, у лоялистов это подспудно, маскируется под словесную риторику
про гиперцентрализацию страны и ущемления прав
регионов.

Вы нигде не прочтете, чтобы председатель Всемирного
конгресса татар, например, заявил бы, что «Москва нас грабит». Этого никогда не
будет. К региональной же власти отношение, естественно, разное. Радикальные
националисты воспринимают их как предателей. Как говорит лидер «Азалтыка» Наиль Набиуллин, «власти Татарстана — это колониальное
правительство. Все региональные чиновники — это имперские чиновники». Умеренные
националисты, которые, как правило, интегрированы в региональную власть и
занимают какие-то чиновничьи посты, сочувствуют сепаратистам, но не могут в
силу своего положения выступать активно и публично.

— Картина с
татарскими националистами более менее ясна. Теперь как
обстоит дело с русскими националистами в Татарстане?

— Русское национальное движение возникало как протест в
ответ на татарский национал-сепаратизм. Истоки его
появления относятся к началу 1990-х годов. В то время появилась первая и до сих
пор единственная официальная организация, которая признается местными властями
как выразитель если не всех интересов русских, то хотя бы интересов русской
культуры — Общество русской культуры Республики Татарстан. Это организация в
отличие от соответствующих татарских — общественная,
она не финансируется региональными властями на постоянной основе. Власти готовы
помогать в проведении каких-то отдельных культурных мероприятий. — Но есть и
неформальные организации — это разные интернет-
объединения, которые из виртуальной деятельности переходят к реальной. Так,
например, существуют движение «Сопротивление» (лидер местного отделения Витольд
Филиппов), объединение «Русские за ЗОЖ (здоровый образ жизни)» (лидер отделения
– Дмитрий Павлов), Казанский гражданский союз (сопредседатели – Борис Бегаев, Алексей Топоров и Михаил Шаров).

Последний был создан после парламентских выборов 4
декабря 2011 года в ответ на многочисленные фальсификации. И есть организации,
которые стали появляться накануне принятия нового федерального закона о
партиях: это отделения общероссийских русскоориентированных
партий: Российского общенародного союза (лидер – Сергей Бабурин) и партии «Новая
сила» (лидер — Валерий Соловей). Отделение РОС в Казани
возглавляет старообрядец Сергей Никитин, а отделение «Новой силы» —
Виктор Диц, бывший единоросс,
русский немец. Я думаю, что скоро появится отделения других политических партий
русской ориентации, например, Национально- демократической партии.

— А имперцы тут представлены?

— В Казани есть имперцы. Их
логика заключается в том, что, выступая на антиправительственных митингах, вы
фактически выступаете за подрыв страны, за ее развал. Этой точки зрения
придерживается председатель Общества ревнителей истории г.Казани
Василий Ордынский.

— А есть ли
русские сепаратисты?

— В Татарстане такой же многогранный
спектр русского национализма, как в Москве: от гиперимперства
(необходимо вернуться к границам Российской империи или Советского Союза; этой
точки зрения придерживается Василий Ордынский) через умеренное имперство (я предпочитаю называть их державниками: Общество русской культуры Республики Татарстан, «Новая сила», РОС)
и до русских сепаратистов, которые предлагают отделить Кавказ как источник
проблем России. Это, например, некоторые представители Казанского
гражданского союза. Некоторые из них считают, что нужно создать русские
национальные республики в России: Поволжскую русскую республику, Уральскую
русскую республику, Сибирскую русскую республику и т.д. В русском национализме
Татарстана нет единства во взглядах.

— А как насчет радикальных
националистов, скинхедов?

— Было и такое. Например, существовал Фронт казанских
патриотов. Многих из них посадили в тюрьму в 2011 году. Или
существовало казанское отделение Русского национального единства (РНЕ): в 2007
году их также приговорили к тюремных срокам. Есть и те, что существуют
совершенно неоформленно по типу уличной гопоты. Так действуют некоторые группы скинхедов.

— Вот уличная гопота, она как-то себя проявляет?

— Особенность Татарстана заключается в том, что тут скинхедовское движение — интернационально. Т.е.
татары-скинхеды — это реально и это нередкость.

— И против кого
они борются?

— Они против кавказцев и среднеазиатов
выступают. Ислам и этнический фактор для татарских скинхедов тут никакой роли
не играют. Вот, например, Фронт казанских патриотов возглавлялся этническим
татарином Айратом Денишевым.
На суде против этой организации в 2011 году я сам присутствовал:
парень-татарин, с наколками со свастикой, его мама приходит, в татарском
национальном платке, с ним разговаривает по-татарски. Или вот у нас есть
недалеко от Казани маленький городок Арск. Там группа из 9 скинхедов, из которых
8 — татары. Они там ходят, пишут на заборах, на гаражах — «White
power» («Белая сила»), свастику. Фронт казанских
патриотов занимался тем, что приставали на улицах к лицам среднеазиатской
национальности. Устраивали так называемый «белый патруль», находили
какого-нибудь гастарбайтера-узбека, его били,
отнимали телефон.

— А «антифа»?

— В Татарстане есть и «антифа»
(антифашисты), но здесь невозможно понять, что она собой представляет — с одной
стороны они против русских националистов, например, есть движение «Русские за
ЗОЖ» в Казани, половина его членов, кстати, тоже татары. И когда они устроили
первую пробежку, то «антифа» на них напали и избили.
Избивали их с криками «Дагестан, это сила!», при том,
что среди самих членов «антифы» полно недагестанцев. Да и сложно представить, что кавказцы будут
присутствовать массово в организации, которая защищает права гомосексуалистов.

— Ну и аналогичный
вопрос: как относятся русские националисты Татарстана к местной и федеральной
властям?

— Естественно, они рассчитывали, что федеральный центр
будет за них заступаться. Но на практике русские объективно убеждаются, что
Москве на самом деле безразлично, что происходит с ними в Татарстане.
Федеральному центру легче договориться с местной татарской этнократической
элитой. Она обеспечивает лояльность, победу на выборах, 83 % — это высокий
результат победы Владимира Путина на президентских выборах в Татарстане 4 марта
2012 года, и 78 % — у «Единой России» на выборах в Госдуму 4 декабря 2011 года.
В силу этого русские проблемы в Московском Кремле не слышатся. Ясное дело, что
русская общественность против этноцентричной политики
руководства Татарстана. Но получается, что, выступая против местной элиты,
русские националисты Татарстана выступают и против федерального центра, который
поддерживает татарскую этнократию.
Если татарские сепаратисты выступают против и тех, и тех, но при этом априори
считают, что все-таки их союзниками является региональная
этнократия Татарстана, и в ответственный момент они
объединяться в единый альянс, как это было на рубеже 1980-1990-х гг., то
русские надеются на федеральный центр. Однако тут русские становятся
заложниками федеральных властей, заинтересованными в лояльности региональной
элиты и в высоких процентах на выборах. Поэтому русским Татарстана приходится
надеяться только на самих себя.

— А что насчет
альянсов между русскими и татарскими националистами. Это самое интересное, что
тут может быть в этой истории, на мой взгляд.

— Да, такие примеры совместного выступления русских и
татарских националистов на общих акциях протеста имели место быть. 4 февраля
2012 года была всероссийская акция «За честные выборы», и в Казани тоже
проводили митинг. На нем выступали как русские националисты, так и татарские
сепаратисты. Вышла к микрофону лидер «Милли Меджлиса» Фаузия
Байрамова, заявившая, что, мол, татары не голосуйте за Путина, он такой и такой
негодяй. Через нескольких выступающих вышел на трибуну Михаил Щеглов из
Общества русской культуры Татарстана: «Вот видите, что все проблемы, которые у
нас существуют, это от нынешней власти, в том числе и проблема русского языка в
Татарстане». Татарские сепаратисты начали визжать и орать, потому что они
против того, чтобы русские дети в Татарстане изучали русский язык в том же
объеме, что его изучают по всей России. Т.е. попытки объединиться во имя общего
дела – смены федеральной власти – у русской общественности и татарских
сепаратистов не получилось. Да и не могло этого получится,
потому что подспудно конечные цели у русских и татарских националистов:
татарские радикалы за развал России, русские, естественно, против.

Когда приезжал Лев Пономарев в Казань после дела о пытках
в отделе полиции «Дальний», то он пытался организовать тут широкую коалицию
против пыток на общегражданской основе, объединив татарских сепаратистов и
русскую общественность. Но большой поддержки эта идея пока не получила. В
общем, попытки предпринимаются, но безуспешно.

— Как Вы сморите
на перспективы нашей страны в целом и на фоне, что можем произойти в
Татарстане.

— Сейчас никто не может быть оптимистом: и если
пессимистом быть тоже никто не хочет, то все вынуждены быть реалистами.
Накопившиеся проблемы не решаются. И самая главная проблема — коррупция — не
решается вовсе. А решить ее можно было бы очень просто. Например, начать сажать
министров, губернаторов, глав регионов, крупных чиновников в тюрьму и давать им
реальные сроки, сажая в общую камеру с уголовниками, отправляя на лесоповал.
Ровно 12 лет назад подавляющее большинство населения было пропутински
настроено. Людей ему искреннее верящих было значительно больше, чем сейчас.
Сегодня же ситуация такая, что те, кто состоят в «Единой России», стесняются
этого факта, молодежь, которая выходит на проправительственные
митинги, скрывает свои лица от теле-
и фотокамер, потому что им стыдно за свое участие, даже если они участвуют в
этих акциях за деньги.

Произошла полная делигимизация всех ветвей власти, в Татарстане это еще
усугубилось полицейским скандалом. Неясно, как эту проблему решить. Тут
возможность связана только с реальными переменами, если начнутся реальные
посадки коррупционеров…

— А если не
начнутся?

— Гигантская пропасть отчуждения между властью и народом
будет разрастаться. И, как итог, революция – самый ужасный сценарий из возможных.

— А каковы
перспективы развития ситуации конкретно в Татарстане?

— На фоне этого кризиса в Татарстане будут наблюдаться
следующие тенденции. Все провалы федерального центра будут давать новые,
нередко справедливые поводы для ее критики татарским сепаратистам. Это позволит
им усилить свое влияние. И если сейчас федеральная власть все еще удерживает
региональную элиту, может быть за счет страха, то дальнейшие дезинтеграционные
процессы ослабят эту связь. Сепаратистские настроения будут усиливаться все
больше и больше. Иностранная поддержка тоже будет существовать. Но в глазах
населения сепаратистские настроения со стороны региональной власти уже будут
выглядеть как легитимные и справедливые: дескать, посмотрите, что в России
творит Путин и его команда, надо отделиться от этой страны и от ее проблем.
Такова будет логика политики Казанского Кремля, которая найдет поддержку у
населения. Если пойдут дезинтеграционные процессы в национальных республиках
Поволжья, то начнется также отток русского населения. А опыт показывает, когда
уезжают русские, то это, во-первых, всегда пагубно сказывается на экономике, а
во-вторых, в регионе начинает этноконфессиональная
архаизация общества, как это происходит в Таджикистане, Киргизии, Туркмении или
как в российских Чечне и Дагестане. При нынешней
политике федерального центра русских в Татарстане будет ждать судьба русских
Северного Кавказа.

Беседовала Юлия Галямина

Оригинал этого материала опубликован на ленте АПН.

Первая публикация — на сайте «Национальный акцент».