Шотландский синдром

Шотландский референдум закончился в пользу
противников отделения. Но независимо от результатов референдум 18 сентября 2014
года будет иметь далеко идущие последствия. И не только для Шотландии,
Великобритании, но и для остального мира.

Предлагаю воздержался от злословий по этому
поводу и погрузиться в глубокие размышления на тему, что подтолкнуло к таким
действиям народ одной из самых промышленно развитых стран, с высоким уровнем
дохода и надёжной системой социальной защиты населения?

Некоторые либералы и в Англии и в США, да и их
«подпевалы «в России, посчитали, что шотландцы «с жиру бесятся» и не понимают,
что их ждёт в результате этого бракоразводного процесса. Другая часть и вовсе
усматривает в действиях шотландских националистов игру, ориентированную на
выбивание новых льгот и преференций от Лондона на развитие этих северных
территорий.

Думаю, не следует упрощать ситуацию и оглуплять
шотландцев. Они этого не заслуживают. Рассматривать референдум в качестве «игры
на повышение» ещё более неразумно. В процесс втянуты миллионы людей. Подготовка
к голосованию уже расколола общество на тех кто «за» и тех, кто «против».
Результаты голосования только усилили и, если так можно выразиться,
конституировали этот раскол. Шотландия, оставшись в составе одной страны,
расчленена на две её части. Одна из них, по оценкам из Лондона относится к
«сепаратистам», а вторая, по мнению шотландских националистов — к
«коллобрационистам». При всём цивилизованном разрешении ситуации, это не
примирило противоборствующие стороны. Напротив, в обществе только усилятся
подозрения и недоверие, которые останутся для противоборствующих сторон
аргументом в споре и мерилом в оценке принимаемых решений, как внутри
Шотландии, так и по отношению к ней в Лондоне. Дай бог, чтобы это не переросло
в неприязненные отношения к «приезжим не шотландцам», которые, скорее всего,
голосовали против независимости.

Мировой политической элите в интересах будущего
необходимо добросовестно разобраться в этом шотландском феномене и в причинах
его вызвавших. Это важно, прежде всего, для оценки и переосмысления стратегии
развития человечества.

Почему мы говорим об отделении Шотландии, как о
феномене? Разве ему не предшествовали образование самостоятельных государств на
базе бывших английских, французских, испанских колоний, распад СССР и
расчленение Югославии, вследствие «парада национальных суверенитетов», который
перекинулся на африканский континент. А совсем недавнее отделение от Грузии
Абхазии и Южной Осетии? Чего только стоит выход Крыма из состава Украины и
присоединение его к России.

При всей важности и знаковости этих событий, они
более прозрачны, а потому и объяснимы. Все понимают, что они происходили под
сильным воздействием извне. Советский Союз, потерпел поражение в «холодной войне»
с США и расплатился за это образованием вместо него 15 новоиспечённых
государств. Югославию американцы принудили в «горячей войне» дать вольную
Хорватии, Боснии и Гецоговине, Словении, Черногории, Македонии. На её обломках,
на исконных сербских землях в Метохии, создали никогда ранее не существовавшее
государство Косово.

И всё это заметьте, в условиях признания и
действия Хельсинского соглашения 1976 года о «неизменности послевоенных
границ».

Абхазия и Южная Осетия вышли из состава Грузии, вследствие
её военной авантюры. Но в мире сформировалось мнение, что и здесь не обошлось
без вмешательства из вне — со стороны России.

Особняком стоят воссоединение двух германских
государств и присоединение Крыма к России. Это однотипные явления, не смотря на
то, что их разделяет четверть века. Но им хотят придать разнохарактерные
объяснения: объединение Германии – это позитивный факт воссоединения немецкого
народа, а присоединение русского Крыма- это сепаратизм русских крымчан и
экспансионизм России.

Не будем спорить. При наличии двойных стандартов,
сблизить позиции не удастся. Да и цель статьи в другом. Во всех вышеприведенных
случаях, наряду с внешним вмешательством, наличествовали неудовлетворённость
населения уровнем жизни, низкая покупательская способность и товарный дефицит,
не сглаженные цивилизационные различия (славянские народы, прибалтика, кавказ,
средняя азия), неудовлетворённые национальные амбиции, демонстрация более
привлекательного западного образа жизни в случае с воссоединением немцев и русских.

Ничего подобного с Шотландией и в отношении
Шотландии не происходило.

Шотландия три века входит в состав британской
империи. За это время шотландцы переплелись с англосаксами узами дружбы, брачными
союзами, бизнес интересами. При всех расхождениях в ментальности и вызываемых
этим противоречиях в организации внутренней жизни, сложился общий
«великобританский» взгляд на устройство мира, на отношение к Британской короне
и её колониям.

Повторюсь, шотландцы живут в стране, являющейся
примером обеспеченности и благополучия, всех проживающих в ней граждан, идущей,
в качестве ближайшего союзника США, во главе «цивилизованного мира»,
простирающей свои культурные традиции на большую часть земли, подарившей и
навязавшей миру единственный язык межнационального общения, современное
понимание прав и свобод, являющейся незамерзающей гаванью для большинства
богатых людей планеты.

Так что же подтолкнуло шотландцев на этот шаг и
каковы его последствия для развития мировой цивилизации на ближайшие
десятилетия?

Изначально, следует заметить, перефразировав
известное изречение, что «все бедные несчастливы одинаково, а каждый богатый —
несчастлив по-своему». Очевидно, что существующее благополучие не удовлетворяют
амбиции шотландцев на их роль и место в существующих внутри имперских
отношениях. Больше того, шотландцы понимают, что в случае выхода из союзного
государства, их уровень жизни может ухудшиться. Но, не смотря на это, они не
просто желают, а максимально мобилизованы на достижение независимости. Что же
такое важное сохранилось в национальной памяти и сформировалось в национальном
самосознании современных шотландцев, вызывая их неудовлетворённость, неприязнь
существующим положением дел и решимость поступиться имеющимися благами и
привилегиями с целью их изменения?

Память и сознание нации, особенно маленькой,
устроены таким образом, что хорошее не помнят, достигнутое считают
естественным, зато негативное сохраняют навсегда. Не являются исключением и
шотландцы. Это только колонизаторам и поработителям кажется, что они несут
благо и справедливость на захваченные территории. У тех, кого они покорили, на
это свой взгляд и свой счёт. Шотландцы, видимо, не могут простить бритам
жестокость покорения. Есть подозрение, что они, по прежнему, считают себя не
частью большой и великой страны, а её колонией. У них есть какие – то знания и
вызываемые этим весомые опасения о существующих угрозах нации, её культуре,
языку, традициям и иным идентификационным признакам. Национальный организм в
ответ на эти угрозы мобилизуется и выбирает более безопасную форму своего
существования.

Если согласиться с этой версией, автор которой не
претендует на истину в последней инстанции, то можно предположить, что через 50
лет мир вновь вступает в новый и может быть завершающий этап войны с
колониальным наследием. Но тогда этот процесс будет происходить по давно
замеченной тенденции атомизации и распада межнациональных образований. Без
малого 100 лет назад прекратили своё существование Австро-Венгерская,
Российская империи, Кайзеровская Германия. Ещё раньше Китайская. К месту
заметим, не без участия Великобритании и США.

Принципиально важно и то, что этот разворот от
либерального (интернационального) к консервативному ( национальному) происходит
на фоне по историческим меркам недавно заявленного либералами глобализационного
проекта, который предусматривает, ни много – ни мало, а отмирание государства в
его традиционном понимании. Через 20 лет на выходе получается обратный эффект:
государство не только не отменяется, а перемещается на более устойчивые
этнические позиции. Происходит слияние нации и государства со всеми вытекающими
из этого последствиями не где-нибудь в известной своими националистическими и
шовинистическими настроениями территории, а в самом сердце «свободного и
цивилизованного» мира.

Что несёт за собой эта тенденция? Перекройкой
карты мира это не закончится. Меняется главное: государство как инструмент
управления нациями, превращается в национальный инструмент самоуправления.
Собственно в то, для чего оно изначально и было придумано человечеством в
период своего феодального развития. Не государство будет управлять нацией, как
это происходило в большинстве случае, в том числе с шотландцами, а нация
превращает государство в инструмент своего развития и своей защиты. Обращаю
внимание — в этих предложениях, ключевое слово «нация», а не народ. Но это
прямой вызов тем, кто долго и кропотливо выстраивал пирамиду управления новым
миром. Каким будет ответ на этот вызов? — тема следующего материала.

Оригинал материала опубликован на ленте АПН.