Союз с Белоруссией – любым путем!
Когда мы начинаем разговор о геополитическом объединении России и любой другой, граничащей с ней страной, мы должны прежде всего помнить об основном стратегическом принципе наших врагов, наиболее полно выраженном Збигневым Бжезинским: «Долгосрочная задача США – не допустить возрождения вновь евразийской империи, которая способна помешать осуществлению американской геостратегической цели формирования более крупной евроатлантической системы» [1]. Геополитическое разрушение России и недопущение ее геополитического расширения – абсолютный императив американской стратегии в отношении Евразии. Ради этого они пойдут на все, ради этого они задействуют любые возможные аргументы, иногда весьма убедительные, и силы, иногда весьма эффективные – только бы Россия прекратила свое существование как единое государство, и уж конечно, только бы оно не вернуло себе утраченные территории. Поэтому любой политический режим, который разворачивается лицом к России, для которого союз с Россией становится большим приоритетом, чем мнение “цивилизованного сообщества” о самом себе, объявляется Америкой “вне закона”, срочно вписывается в “ось зла”, объявляется изгоем, практически новым “непризнанным государством”. И если некоторые режимы периодически меняют свою геополитическую ориентацию, то только один из них вот уже одиннадцать лет верен России до конца – это режим президента Белоруссии Александра Лукашенко.
Конечно, в сравнении, например, с Украиной, геополитическое положение Белоруссии может показаться на первый взгляд не таким уж серьезным: страна маленькая, географически однородная, выходов к морю нет… Однако это иллюзия некомпетентного восприятия. Прежде всего, Белоруссия, как и Украина, как и Казахстан – это неотъемлемая историческая часть единой России. В этом смысле объединение России с этими странами – это еще не строительство “Евразийской Империи”, это только воссоединение самой России, то, что называется “ирредента” (воссоединение разделенного народа), каким было воссоединение Германии или Италии. Поэтому вопрос об объединении с Белоруссией – это вопрос нашей духовно-исторической идентичности. Или мы считаем, что границы нашей – русской – цивилизации заканчиваются на западной границе Смоленской области, либо они значительно западнее, и город Брест – русский город. Белоруссия – это Западная Русь, это крайне западная часть единой России, граничащая с цивилизацией Средней Европы. Если мы посмотрим на карту, то мы увидим, что Белоруссия образует своего рода “русский клин”, вторгающийся в «санитарно-кордонное» пространство Восточной Европы. Объединившись с Белоруссией, Россия значительно продлевает свою границу с Латвией и Украиной, обретая качественно большее влияние на эти страны, и соприкасается с границами Литвы и Польши! Кроме этого, расстояние между Россией и ее Калиниградским анклавом сокращается в пять раз! Безусловно, это объединение создаст первый прецедент для других бывших республик СССР и, прежде всего, для самой Украины. И уж во всяком случае, сама политика Украины, а также Польши стран Балтии по отношению к самой России станет значительно более… вежливая.
Мы описали чисто геополитические, территориальные преимущества, которые выигрывает Россия после возвращения Белоруссии. Но есть еще два существенных аспекта – гео-религиозный и гео-демографический. В отличие от Украины, где стараниями сепаратистов определенная часть православных приходов ушла в раскол самопровозглашенного лжепатриарха Денисенко, в Белоруссии ничего подобного не было – вся территория Белоруссии (как и территория Украины) является частью единой канонической территории Русской Православной Церкви Московского Патриархата, и никаких расколов по этническому принципу там нет, все православные граждане Белоруссии принадлежат именно к Московскому Патриархату. Поэтому воссоединение двух государств – это также воссоединение единой Русской Церкви. В демографическом отношении это означает, что население России увеличивается на 10 миллионов человек, причем, это именно русское – этнически русское, восточно-славянское – население, что весьма существенно при происходящих в сегодняшней России демографических процессах.
Так что же мешает этому необходимому и, кажется, неизбежному объединению? Объективных препятствий нет и быть не может: мы – единый народ, с единой культурой, единой историей, единой Церковью. Однако подобное объединение нужно только – и только – нам. Для тех сил, которые озвучивал Бжезинский, такое событие стало бы абсолютным злом, оно абсолютно недопустимо, и если ради того, чтобы его предотвратить, все средства имеют смысл. Нет, речь еще не идет о прямом военном вмешательстве, хотя трудно представить себе, чтобы возвращение Белоруссии в Россию не спровоцировало определенного, стратегического напряжения в Европе. Существуют более “гуманитарные” средства, а именно – давно оправдавшие себя риторические и пиар-технологии. В данном случае гуманитарные методы предотвращения опасного для США геополитического союза являются характерной составляющей общей стратегии “оранжевой революции”. Ведь в чем заключается главное know how “оранжевых технологий”? В подмене понятий и целей. Конечный смысл «оранжевой революции» – это полная десуверенитизация государства и переход ее под прямой геополитический контроль Вашингтона. Поэтому можно сказать, что это “либеральная революция” по типу той, которая уже произошла в России в августе 1991 года. Однако даже либеральные ценности, оставаясь безусловно приоритетными на фоне иных идеологических позиций, используются “оранжевыми” постольку, поскольку это требуется. Уже на примере Сербии, Грузии и Украины мы видим, что собственно либеральная риторика была задействована вторым планом. Существенную роль играли идеи националистического и чисто “левого”, социально ориентированного типа. Так же и в России: режиссеры либеральных революций поняли, что сам либерализм сильно дискредитирован в сознании подавляющего большинства россиян, что за “свободу Ходорковскому” нельзя вывести более-менее дееспособную толпу, чтобы создать впечатление реальной массовки. Нет, “оранжевая революция” в России если и будет проходить, то совсем не под либеральными, а под весьма патриотическими и лево-радикальными, коммунистическими лозунгами, только управлять ею будут сами либералы. Революция – это смена власти, для ее осуществления требуется максимальная дискредитация этой власти, вот и потребовались, наконец, для этого дела те, кто вовсе не желает России распада – сами патриоты, для которых эта власть априори дискредитирована самим фактом своего исторического происхождения из прото-оранжевого переворота 1991 года. Кстати, будем честными до конца, разве тогда за Ельцина, собирающего многотысячные митинги по всем городам России, выступали только либералы? А истовых националистов и монархистов, мечтающих о падении “безбожной масонской власти” и столь же ревностных коммунистов, верящих в ускорение “Перестройки”, с ним не было? Разве монархисты и анархо-синдикалисты одновременно не стояли у Белого дома в те августовские дни? Целились в КПСС, а попали в Россию… Но можно вспомнить еще более древнюю историю – февральскую революцию 1917 года. Разве только либералы и левые требовали тогда падения монархии? Разве среди противников царя не было убежденных патриотов и государственников. То же самое: целились в царя, а попали в Россию…
Точно также и в вопросе об объединении России и Белоруссии: очевидно, что либералам этот союз невыгоден, и они давно и много кричат об “угрозе” этого союза, о “кровавом режиме” Лукашенко, как, впрочем уже, и о не менее “кровавом” режиме Путина. Но их голос в этом процессе не бдет играть существенную роль: сам факт, что им уже далеко не нравится нынешний режим в России, говорит о том, что уже не совсем их режим, ибо их режим остался в 90-х. Гусинский и Березовский в России non grata, Евгений Киселев, некогда главный критик Лукашенко в стране, ищет новую работу. Следовательно, использовать против такого объединения только либеральные аргументы уже не совсем адекватно. И в соответствии с “оранжевыми методами” обращаются к иной логике – левой и чисто патриотической. Левая логика такова: “в Белоруссии создан прекрасный крипто-социалистический режим (что правда), следовательно, если Белоруссия вернется в Россию, то есть в современную Российскую Федерацию, она потеряет свой экономический суверенитет, и станет такой же либерально-буржуазной страной, где какие-нибудь олигархи будут больше иметь власти, чем сам Лукашенко”. Конечно, для чисто левого (прогрессистско-атеистического) сознания, представленного в частности Сергеем Кара-Мурзой, ценность социальной справедливости важнее, чем ценность сильной и единой России. Это логично, но это не всегда столь очевидно, и вот именно в таких вопросах противоречие между левым (социалистическим) и правым (патриотическим) становится налицо. Мы можем называть себя патриотами-социалистами, что вполне допустимо и правильно, но патриотизм все-таки важнее, и мы социалисты именно потому, что мы патриоты, а не наоборот, как у многих “левых патриотов”, которым Белоруссия Лукашенко милее, чем Россия Путина только потому, что там – социализм, а здесь капитализм. Кроме этого объективного различия необходимо понимать и субъективную сторону критики левыми союза России и Белоруссии: как любым оппозиционерам, им очень невыгодно, чтобы нынешняя власть совершала хоть какие-то положительные действия, тем более такого грандиозного масштаба, ведь они тогда потеряют свой вес и смысл в российском обществе. В этом, между прочим, проблема существования любых партий – для них собственный приход к власти в стране, как правило, важнее, чем сама страна. Но с “левыми” понятно, на то они и “левые”: ценность Империи им противоположна. Какие же тогда могут быть аргументы против воссоединения России и Белоруссии у “правых”, то есть однозначных патриотов?
Во-первых, это схожий с левыми аргумент о том, что в Белоруссии сложилось нормальное, “уникальное” государство, социально ориентированное и сохраняющее общий дух русской или “славянской” цивилизации, который обязательно будет разрушен при объединении с либерально-космополитической “ЭрЭфией”. Здесь можно задаться одним вопросом – а зачем нам вообще Белоруссия без России? И что такое “русский дух” без России? Вот некоторые этносепаратисты предлагают отделить северо-западную часть России и создать там самостоятельное государство, потому что там сохранился “чистый” славянский дух. Только откуда берется мысль, что такая “северо-западная республика” или сама Белоруссия сможет еще долго просуществовать как самостоятельное образование в мире, где идут масштабные геополитические войны за каждый квадратный метр? Подобная позиция может быть однозначно определена как этносепаратистская, она превращает русских в этнографический фактор, в “индейцев”, не знающих ни имперского пространства, ни исторического времени, живущих одним днем на одном квадратном километре, как некоторые современные старообрядцы, для которых “сохранить свой дух” важнее, чем сохранить Россию.
Во-вторых, это совершенно неожиданный аргумент, неожиданный, потому что исходит он из имперской среды, и впервые он был выражен в недавней статье на Правой.ру политологом Ярославом Бутаковым: “Союз двух государств или двуединое союзное государство, по определению, не может быть ничем иным, кроме как конфедерацией. Белоруссия сохранит в этом объединении многие атрибуты суверенной государственности, что будет восприниматься некоторыми субъектами Российской Федерации как соблазн. Такие республики, как Татарстан, Башкортостан и, наверное, какие-то ещё другие, более или менее обоснованно поставят вопрос о расширении своих полномочий до уровня Белоруссии. Сравнительно скоро мы, вместо союза России и Белоруссии, получим союз России, Белоруссии, Татарстана и т.д. и т.п. Пойдёт процесс (буквально «по всем регионам», как говаривал Горбачёв) конфедерализации и дезинтеграции России. Союз с Белоруссией в нынешних условиях неизбежно обернётся не укреплением, а расшатыванием российской государственности” (“Последнее прибежище патриота”, 04.07.05). Кстати говоря, в этой во истину программной статье перечислены и другие аргументы против этого союза, в частности, знакомый нам «левый» аргумент: “Для сторонников экономико-политической модели «батьки» союз будет означать крушение этой модели и полное реструктурирование Белоруссии по образцу Российской Федерации. Сегодняшняя Россия будет выступать для Белоруссии двигателем либерализации и реформ по рекомендациям МВФ! Ибо смешно полагать, будто та этатистская система, которая сохранилась в Белоруссии от советских времён, после воссоединения установится в России! Наоборот, она будет полностью разрушена, что обернётся потрясениями для самих белорусов. Наши патриоты должны осознавать, что в этом случае последний островок альтернативной экономики будет затоплен либерально-рыночным морем”. Из всей статьи следует обобщающий вывод: “Нынешняя Российская Федерация с её социально-экономической системой и государственным аппаратом не в состоянии быть действенным центром интеграционных программ на пространстве бывшего СССР”.
Во-первых, возвращение русских территорий и строительство Империи вообще предполагает самые разные подходы, и все они имеют смысл, если добиваются своего. Конечно, наша конечная цель – это формирование единой унитарной России, в которую входят Украина, Белоруссия и Казахстан. Это конечная цель, которая весьма реальна, но при достижении которой необходимо использовать самые разные варианты геоправовой организации государства – “федеративную”, “конфедеративную”, проект “союзного государства” при полном понимании того, что “большое государство” неизбежно поглотит малое, как Большое Пространства (Grossraum) неизбежно поглощает любые возможные анклавы. Современная геоправовая система позволяет нам формировать подобные проекты объединений России и других государств, и мы обязаны этой системой пользоваться. Сколь бы ни была широка автономия Белоруссии, ее столицей все равно окажется Москва.
Во-вторых, геоправовой статус всех внутрироссийских “республик” и “автономий” нисколько не изменится после конфедеративного “приращения” Белоруссии. Причем здесь они? Они были и остаются частью Российской Федерации, и только некоторые, особо воспаленные умы внутрироссийского сепаратизма попытаются по-своему истолковать новое геоправовое положение. Да, конечно Москва должна покончить со всеми этими “автономиями”, это необходимая задача, предполагающая серьезную поэтапную работу. Но пока эта задача не реализовалась, мы не можем откладывать более значимую задачу – возвращение в Россию ее собственных территорий, пускай и на “особых” временных правах.
В-третьих, нет и не может быть такого политического режима в России, из-за которого не имело бы смысла собирать русские земли в единое государство. Территориально-восстановительная, а вслед за ней и имперская политика России – это абсолютный императив ее исторической выживаемости независимо от политического или экономического режима. Мы должны собрать Русское Православное Государство любой ценой – даже если для этого придется поссориться со всем миром. И ради этой задачи можно сотрудничать с любой властью в России, ради этого имеет смысл со всеми силами, даже не очень привлекательными.
На сегодняшний день США и Евросоюз подписали режиму Лукашенко “смертный приговор”. В Белоруссии готовится “оранжевая революция” и на ее победу Запад бросит все возможные силы, как это было на Украине. Режим Лукашенко будет дискредитироваться со всех возможных сторон, прежде всего, он будет очерняться в глазах русских патриотов, чтобы они, наконец, “сдали” Батьку вместе со всей страной. В этой ситуации единственное, что остается делать Александру Лукашенко – это возвращать свою страну в Россию. Но совершенно очевидно, что по целому ряду и объективных, и, прежде всего, субъективных обстоятельств Лукашенко так просто Белоруссию не вернет, он “торгуется” с Москвой, и только Бог ему в этом судья, – его политика в любом случае имеет однозначно, безальтернативно пророссийскую ориентацию. Требовать от Лукашенко “либо все, либо ничего” – это геополитическое преступление против России. С нашей точки зрения ради полноценного возвращения Белоруссии в Россию Лукашенко можно предоставить самые разные права: он может быть назначен губернатором Белоруссии, главой особого (восьмого) “Белорусского федерального округа”, наконец, получить более существенный статус в системе российской власти, вплоть до кандидата в Президенты Российской Федерации от самого Кремля. Если Лукашенко требует какие-то экономические дивиденды, например, некоторые нефтяные скважины на территории России – их необходимо предоставить. В конце концов, разве мы можем сказать, что хоть кто-то из нынешних представителей российской политической элиты достоин большего, чем Лукашенко? Это идеальная, компромиссная фигура и для власти, и для патриотической оппозиции, которая конечно будет подспудно мешать Александру Григорьевичу, но выступить против него не сможет. Таким образом, Россия должна выторговать Белоруссию у ее собственной временной власти, которая сама этого очень хочет.
В отличие от Ярослава Бутакова, который осуществление проекта под названием «союз России и Белоруссии» расценивает как «диверсию», мы считаем полноценной диверсией против России любые аргументы против этого проекта. Эти аргументы имеют разное происхождение, но, в конечном счете, они работают на основную идею атлантистских стратегов – не допустить восстановления территориальной целостности России, предотвратить возникновение нового сильного Евразийского Государства на основе русской цивилизации. В противоположность этой позиции мы должны утвердить абсолютный императив российской геополитики в западном направлении на ближайшее время – воссоединение России и Белоруссии необходимо любым возможным путем. В том числе путем преодоления временных юридических формальностей и вечного желания наших врагов сделать эти формальности абсолютными. Возвращение Белоруссии – это возвращение России.
[1] Бжезинский З. «Великая шахматная доска», — М., 1998, с.105
Оригинал этого материала опубликован на «Правая.ру».
