Свобода, телевидение и пропаганда

Когда ЦК КПСС
сменил Березовский

В
связи с появлением в российской сетке телевизионного вещания нового
канала ОТР, возникает вопрос: а может ли быть создано в России
по-настоящему общественное телевидение?

Примеров
такому телевидению нет. И вряд ли оно может быть создано. Как это
осуществить на практике, я думаю, не знает никто — и даже те, кто
привлечены к созданию Общественного телевидения России.

Потому
что любое телевидение, кем бы оно ни было создано, будет выражать
прежде всего мысли и идеи того, кто его создал. И вряд ли оно, это
телевидение, может быть каким-то чисто «общественным».
Потому что и общество тоже разное.

Нет,
это какой-то, может быть, хороший, добрый и интересный проект, но
проект вряд ли осуществимый.

Этот
проект я могу мыслить только как государственный. Если его создает
государство — то под чьим же контролем, кроме государственного, он
может быть? И если даже мы сможем представить себе некое частное
телевидение, которое хочет быть общественным, то оно только «хочет
быть» общественным — все равно оно останется частным.

Точно
также и государственное по сути телевидение, которое хочет быть
общественным, останется все равно государственным.

Оно
все равно будет выражать мысли того, кто его будет содержать.

Если
говорить о телевидении прошлых лет, в частности — о телевидении
советском, то многие могут сказать, что это как раз и было
телевидении государственное, которое выражало мысли того, кто его
содержало, то есть — государства.

Безусловно,
это так. Идеологический отдел Центрального Комитета КПСС
контролировал все, что происходит на экране.

Когда
началась «новая Россия», у нас уже была попытка
освободиться от этого идеологического ярма. Была попытка создания
Общественного российского телевидения — ОРТ. Но по сути, как это
стало скоро понятно, это телевидение не стало по-настоящему
«общественным» телевидением. Это было телевидение Бориса
Березовского.

«Общественное»
= частное

«Общественного»
телевидения как не было, так и не стало. Березовский контролировал
каждый выпуск программы «Время». Это я очень хорошо знаю
по себе, поскольку был в то время собственным корреспондентом ОРТ в
Нижнем Новгороде.

Контролировались
все выпуски программы «Время» и все сюжеты из Нижнего
Новгорода. Все выпуски подвергались цензуре.

Например,
создалась такая ситуация. Березовскому нужно было задавить
Горьковский автомобильный завод и с меня требовали материалы этого
плана. Я категорически отказывался.

Объяснял
это я очень просто: я живу в этом городе, в городе, в котором на
автомобильном заводе работают больше ста тысяч человек. Получается,
что больше 300 тысяч человек (если брать семьи) зависят от
автозавода. И если Горьковский автомобильный завод развалить — то
развалится, по сути, и сам город.

А
Березовскому нужно было иное. Он тогда придумывал некий «Народный
автозавод» на базе ВАЗа.

Все
это было, собственно, одной из причин, почему ОРТ в 1998 году
отказалось от моих услуг. Вот такая была история. Потому что у меня
были свои принципы, которые не согласовывались с тем, что хотел
получать из Нижнего Новгорода фактический владелец «общественного
российского» телевизионного канала — Борис Березовский.

Тогда
я ушел из эфира ОРТ. А та женщина, которая меня заменила, покорно
выполняла то, что требовалось.

Не
знаю, насколько интересное, но вряд ли «общественное»

В
случае с созданием нового Общественного телевидения России могу ли я
как зритель, не произнося даже слова «эксперт»,
подозревать, что под словом «общественное» таится слово
«государственное»? Я думаю, что без этого не обойдется.

В
принципе, те люди, которые его создают, которые призваны ему служить
— это очень порядочные, интересные люди. Прежде всего для меня это
Анатолий Григорьевич Лысенко, который будет возглавлять ОТР,
опытнейший телевизионный специалист, создатель программы «Взгляд»,
создатель Российского телевидения, когда оно только зарождалось.

Я
думаю, что он и его коллеги могут «тряхнуть стариной» и
на первых порах что-то неожиданное сделать. Но долго это ТВ как
телевидение чисто общественное не продлится, потому что непонятно,
что такое само слово «общественное».

Откуда
пойдут деньги? Кто будет это телевидение финансировать? И кого оно
будет, грубо говоря, обслуживать? Чье оно будет? Все это не ясно. И
все это для меня не является очевидным.

Хотя,
конечно, вновь создающееся телевидение может быть очень интересным.
Там могут быть очень интересные программы. Они могут привлечь очень
интересные кадры, кадры чисто телевизионные. Они могут привлечь очень
сильных телевизионных работников. Если они, конечно, могут очень
хорошо оплачивать их работу.

Но
все-таки я бы сказал так: я не знаю, насколько это телевидение может
быть интересным, но вряд ли оно при этом останется общественным.

Если
мнение телезрителей попадает в эфир…

Может
быть, тогда телезрителям в России и не нужно никакого общественного
телевидения — может быть, им нужно просто телевидение интересное?

Если
мнение телезрителей по разным вопросам будет иметь возможность
попадать на экран, в программы любого телевидения, общественного,
частного или государственного — то тогда, я думаю, зритель никакой
разницы между ними не ощутит.

Зритель
же не сядет перед телевизионным экраном и не скажет: «Вот
сейчас я смотрю общественное российское телевидение». Он просто
смотрит телевидение. И если там поднимаются интересные, острые
общественные проблемы — он будет смотреть эти программы.

И
он, зритель, своим присутствием не будет обслуживать какое-либо
телевидение, каким бы оно ни было — общественным, государственным или
частным. Телезрителю нужен интересный эфир, который для него доступен
и хоть в какой-то степени будет выражать его мнение.

Государственный
эфир сегодня может быть интересным. Почему бы и нет? И
государственный эфир сегодня смотрят. И я думаю, что одно из самых
интересных сейчас телевидений, если можно так выразиться, это именно
Российское государственное телевидение.

Потому
что оно объединяет очень много профессионалов, очень много
телевизионных работников. И оно при этом воспитывает телевизионные
кадры и готовит их для продолжения своей деятельности.

Ведь,
собственно говоря, даже если Общественное телевидение России будет
сейчас создано и начнет полноценно вещать — оно ведь тоже должно
иметь откуда-то приток кадров. А это значит, что оно будет брать эти
кадры из других телевизионных систем.

Нет
телевидения, свободного от пропаганды

Есть
и такое мнение: народ устал от пропаганды. А любое государственное
или окологосударственное ТВ — это телевидение «запропагандированное».

Знаете,
я думаю, что нет никакого «другого телевидения», которое
было бы избавлено от пропаганды. Каждое телевидение пропагандирует
того, кому оно принадлежит.

И
в любом случае на любом телевидении пропаганда существует.

Это
может быть пропаганда со знаком «плюс», это может быть
пропаганда со знаком «минус» — но она есть.

Народ
не то чтобы устал от пропаганды. Он просто не знает, что такое
телевидение без пропаганды и не знает, каким может быть телевидение
без нее.

Я
думаю, что и за рубежом нет телевидения, которое было бы свободно от
пропаганды. Без пропаганды чего-то.

Телевидение
не может обходиться без пропаганды чего-то, потому что
телевидение — это идеологический орган в любом случае — в любом
государстве, при любом строе.

И
если народ смотрит то или иное телевидение, он вкушает ту пропаганду,
которую оно в себе несет.

Пусть
эту задачу все-таки решат

Чего
лично мне не хватает в современном телевидении? Кнопок много, а чего
не хватает?

Мне,
конечно, очень многого не хватает. Да я и очень мало всматриваюсь в
телеэкран сегодня, если честно. Я, например, не смотрю, или, как
правило, очень редко смотрю какие-то сериалы, которые составляют,
похоже, львиную долю сетки вещания современных телевизионных каналов.

Все,
что я постоянно смотрю — это информационные программы. Но у меня уже
к ним выработано внутренне противоядие. Поэтому я уже знаю, что из
репортажей в этих программ стоит принимать, а что принимать не стоит,
я уже заранее знаю, чему мне стоит верить, а чему не стоит. Это —
чисто многолетнее профессиональное отношение к тому, что я вижу на
экране.

Чего
бы я пожелал коллегам, которые создают новое Общественное телевидение
России?

Я
им прежде всего сочувствую. Я понимаю, какую неприподъемную задачу
они перед собой ставят. А если пожелать, то пусть они эту задачу
все-таки решат.