Уйти нельзя остаться
В России разворачивается кризис восьмого года. Уже давно. С прошлого года, когда премьер-министром России стал Михаил Фрадков (ведь нельзя же совсем без премьера), а в связи с Бесланом были отменены выборы губернаторов и депутатов-одномандатников. Чем последовательнее Владимир Путин зачищал очаги возможной фронды и избавлялся от потенциальных конкурентов, тем отчетливее, рельефнее проступал кризис. В форме борьбы с «оранжевой угрозой»: последний эпизод — Генпрокуратура возбудила дело против экс-премьера Михаила Касьянова, который намекает, что готов возглавить оппозицию. В форме стагнации и распада: правительство, госкомпании разбиты в параличе, реформы встали, а экономический рост замедлился почти вдвое. В исчерпывающей 2008 г. конструкции «уйти нельзя остаться» по правилам политического синтаксиса знаки препинания ставить негде. И все ждут. Затаив дыхание, ждут президентских выборов, в надежде, что из этого глухого тупика чудесным образом найдется выход. Что все вдруг образуется и станет хорошо.
Остаться нельзя. Не потому, что не хочется, а потому, что это неприлично и против правил. Пока побеждает представление, что Путин уйдет. Тем более что так говорит он сам. «Путин уходит, — уверенно, с почти неслышной ноткой сомнения говорит кремлевской собеседник Newsweek, — а преемника мы увидим сразу, как он появится. Как это было в 1999 году с самим Путиным». Не просто уходит. Путин хотел бы уйти красиво, говорит другой источник, чтобы и на Западе, и в России его преемника не приняли в штыки. И чтобы при преемнике все было бы как сегодня. На февральской встрече в Братиславе Джордж Буш допытывался у Путина, кого тот себе наметил, но Путин ловко уходил от ответа. Вероятно, он еще искренне не знает, кому передать власть, и не слишком забивает себе голову, пока неприятный вопрос не встал ребром. Но вне зависимости от того, что знает или понимает Путин, в Кремле уже идет шоу «преемник-2008». В главной роли числят едва ли не всех проверенных в работе функционеров из Петербурга.
Министра обороны Сергея Иванова уже привыкли называть преемником. Он публичная фигура, вроде как второе лицо в государстве, можно сказать, дублер Путина. Его знают на Западе. Он сам по себе, в стороне от коррупционных скандалов и внутрикремлевских склок. «По-человечески порядочный», — говорят знающие его люди. В его лояльности Путин абсолютно уверен, а имидж ястреба-консерватора — это видимость. На самом деле Иванов мягче. «Сейчас ловить нечего, — мрачно рассуждает менеджер одной из госкомпаний, — а вот уедешь на Украину — и в восьмом году тоже останешься ни с чем». Он тоже рассчитывает, что при Иванове наступит другая жизнь. Иванов очень амбициозный, с самомнением, не бесхребетный и хочет нравиться, описывает министра военный эксперт Виталий Шлыков. Светский, в меру интеллигентный, знает языки, генералы от него сначала выходили в полном изумлении: они привыкли к мату, а тут — кофе, садитесь, пожалуйста.
При этом не только у Иванова нет никакой программы военной реформы, но и в целом у него репутация плохого менеджера: «В закупках и в НИОКР (расходах на разработки. — Newsweek) им крутят как хотят», — говорит собеседник Newsweek. А Путину нужен как раз менеджер. Хотя одна историческая победа за Ивановым есть, напоминает Шлыков, — над Генштабом. В июне прошлого года министр без шума провел через Думу поправки к закону «Об обороне», оставившие за Генштабом чисто аналитические функции и лишившие его всех функций управления. Но вот теперь военная прокуратура прошлась по министерству прицельным залпом обвинений в коррупции и в катастрофическом росте «небоевых потерь» — самоубийства, ДТП, несчастные случаи. Сам Иванов считает, что тут дело в задуманной им реформе военной прокуратуры: прокуроров сделают гражданскими лицами, и они защищают свои звездочки. Но все остальные уверены, что дело, конечно, не в этом, а в том, что замглавы кремлевской администрации Игорь Сечин и генпрокурор Владимир Устинов выводят мощного конкурента из игры. За перепалкой с прокурорами последовало разумное или не очень, но — главное — непопулярное решение о закрытии военных кафедр в вузах. Рейтинг Путина, утверждают социологи, держится на том, что он как бы в стороне от кризисов и провалов, что он за них не отвечает. А Сергей Иванов, выходит, создает их сам.
Если преемник не Иванов, то кто? Похож на преемника — только с другой, можно сказать, стороны — Дмитрий Медведев, 40-летний питерский юрист, «эксперт хорошего уровня», как его называет Путин. С ним у него тоже чувство локтя. Разве что слишком молод. В последнее время, утверждают собеседники Newsweek, Путин очень доволен главой своей администрации. Настолько, что Медведев получил отмашку: не в том смысле, что все ставки сделаны, а в том, что давай, действуй поактивней. Прояви, мол, себя, а там посмотрим. Последнее президентское послание Федеральному собранию в Кремле считают вполне успешным, а его автором, собственно, и стал Медведев. Это он рискнул и пробил вещи, о которых многие даже стеснялись думать, рассказывает чиновник, участвовавший в подготовке текста. Например, про то, что мы европейцы: «Пошел и уговорил Путина». Одни отзываются о нем как о крупном государственном менеджере, курирующем до деталей экономику страны: «Сегодня Медведев — премьер-министр, без иллюзий», — констатирует собеседник Newsweek. Другой кремлевский обитатель восхищается тем, как Медведев проводит совещания: «Если с кем-то не согласен, сразу рубит, почему тот неправ: «Значит так, первое, второе, третье, четвертое — вопросы есть?» Другие видят в нем слабого заваленного бумагами бюрократа: «Вот представьте, полсотни человек сидят под дверью, а он вполне частному вопросу уделяет полтора часа. У [бывшего главы администрации Александра] Волошина ушло бы минут десять».
Глава администрации Путина воюет с силовиками. И на этом фронте у него как минимум два серьезных поражения. Во-первых, весной ему так и не удалось заменить генпрокурора Устинова на своего протеже — подмосковного прокурора Ивана Сыдорука, тоже питерца. Недавно Устинов и вовсе отправил Сыдорука в отставку. Медведев получил компенсацию: председателем Высшего арбитражного суда стал его соратник — первый замгендиректора «Газпром-Медиа» Антон Иванов. Во-вторых, курируемый Медведевым «Газпром» так и не поглотил «Роснефть». Напротив, по схеме либерализации рынка акций «Газпрома» 10,7% акций холдинга перешли от газпромовских «дочек» госкомпании «Роснефтегаз», где в совете директоров — глава «Роснефти» Сергей Богданчиков.
Но Медведев при этом как будто над кланами и над схваткой, утверждает источник Newsweek, хоть и лезет во все интриги внутри «Газпрома». И не только «Газпрома». Например, в конце прошлого года Стальная группа «Мечел» и Магнитогорский меткомбинат боролись за госпакет акций Магнитки. Но «Мечел» неожиданно сдался еще до аукциона и даже продал Магнитке свою долю. Что так и будет, со ссылкой на Медведева заранее рассказывал топ-менеджерам Магнитки Алишер Усманов, глава «Газпроминвестхолдинга». Медведев — очень сильный юрист, утверждает сотрудник РСПП, и увидит в законе любую дырку. Поэтому до сих пор висит минфиновский закон о международных стандартах финансовой отчетности. Говорят, в конце 90-х Медведев еще пописывал курсовые студентам питерского юрфака. Его проблема в том, что в Смольном он всегда был на вторых ролях.
Медведев попал в центр выстроенной президентом схемы аппаратных противовесов, балансируя между питерскими либералами — Дмитрием Козаком, Германом Грефом, Алексеем Кудриным — и группировкой Сечина–Устинова. Вместе со своим заместителем Владиславом Сурковым обеспечивая устойчивость всей конструкции. В недавнем программном интервью журналу «Эксперт» Медведев сам впервые выступил с государственной доктриной: если элиты объединятся перед угрозой распада страны — традицию передачи власти мирным путем можно будет продолжить. То есть Путин уйдет, и все будет так же, как сегодня. Сурков проводил ту же мысль в последнем интервью журналу Spiegelи на встрече с профсоюзом среднего бизнеса «Деловой Россией» (текст его закрытого выступления попал в печать). Сурков призывает финансовую элиту вступать в «Единую Россию»: парламентские выборы — первый акт выборов президентских.
«Если Медведев пойдет наверх, Козака поставят на правительство», — предполагает источник Newsweek. По сведениям Newsweek, за утечкой скандального доклада Дмитрия Козака о тяжелой ситуации на Кавказе стоит руководство администрации. Козак — тоже близкий соратник Путина. Путин даже выбирал между Козаком и Медведевым, когда Волошин ушел в отставку. Но потом решил, что Козак слишком тесно связан с Кудриным и Грефом, а они, по выражению источника Newsweek, «все время с кем-то воюют». И в кресло Волошина сел Медведев. Применительно к 2008 г. Путин может рассуждать так же. Либералы нужны Путину для баланса: и Греф, и Козак уже просили Путина отпустить их, а он обоих держит на работе. Они уравновешивают Сечина с Устиновым.
Генпрокурор Устинов и сам с амбициями, но вряд ли Путин прочит его в преемники, если, как говорят, в своем кругу, не стесняясь, называет «толстомордым». Проблема в том, отмечает эксперт Института социальных систем Дмитрий Бадовский, что у кремлевской партии силовиков нет своего кандидата. А со слов собеседников Newsweekв Кремле и около вообще выходит, что Путин к силовикам поостыл: растеряли былое влияние помощник президента Виктор Иванов и глава ФСБ Николай Патрушев. То же и в регионах. По слухам, вот-вот уволят генерала Георгия Шпака, рязанского губернатора и главу Калининградской области адмирала Владимира Егорова, бывшего командующего Балтийским флотом. Военные и чекисты не могут управлять Россией, подытоживает политконсультант Алексей Трубецкой, сегодня это всем ясно как божий день. Преемник Путина должен быть «в духе послания Федеральному собранию», кивает собеседник Newsweekв Думе. В послании Путин дал понять, что хотел бы, насколько это возможно, сгладить эффект дела ЮКОСа, но отпускать вожжи не намерен. Вот и преемник должен быть таким же: подконтрольным, но самостоятельным, слабым, но в меру сильным, либералом — адептом госкапитализма. Чтобы губы Никанора Ивановича и нос Ивана Кузьмича соединились в единственно правильный портрет. «В идеале это кто-то посередине между Ивановым и Медведевым, — говорит собеседник Newsweek. — Конечно, такого человека нет». Медведев? Вряд ли, пожимает плечами чиновник из Кремля: это будет кто-то совсем другой. Из ближнего круга на роль преемника не подходит никто.
К примеру, спикер нижней палаты Борис Грызлов, не вылетающий из верхней пятерки в шорт-листах, которые составляют комментаторы, не подходит на роль преемника, уверен собеседник Newsweekиз окружения самого спикера. Он хотя и «по-человечески порядочный», но слишком слаб: «Не может же он звонить Путину со всех переговоров и спрашивать, как быть!» Все-таки это должен быть сподвижник, а не просто подчиненный, как Грызлов, говорит другой осведомленный чиновник. А у Грызлова нет амбиций, он просто исполняет директивы сверху. Зато амбиции есть у его коллеги по верхней палате Сергея Миронова: «Я прямо чувствую, как он примеривается», — рассказывал Newsweekкремлевский сотрудник. Или экс-премьер глава Счетной палаты Сергей Степашин, утверждает источник Newsweek в Думе, тоже не избавился от мыслей, что может оказаться в заветном списке. Присматриваются к Кремлю в лагере подмосковного губернатора Бориса Громова. И даже московский мэр Лужков намекает, что без него «проблему-2008» не решить. Все они рассчитывают на авось: что ближе к делу начнется паника и можно будет въехать в Кремль на хромой козе. А сам Путин, объясняет кремлевский чиновник, вошел в фазу, когда непредсказуемость его решений ему кажется их основным достоинством.
Путин может сделать президентом кого угодно, и для этого вовсе не нужно преследовать оппозицию. Можно раскрутить преемника-премьера. Можно самому возглавить партию и прицепить избранника вторым номером. И так далее. Харизма тут вторичная вещь, говорит глава Левада-центра Юрий Левада. Проблема в том, что Путину — если уж он действительно уходит — нужен популярный преемник. Не подходящая фишка из кадрового резерва, а политик, способный своим авторитетом прикрыть уходящего лидера и обеспечить преемственность политического курса. Сегодня в основании властной вертикали — феноменальный небьющийся рейтинг Путина, рейтинг, который нельзя передать как вымпел ударника соцтруда. И сам ушедший в отставку Путин вряд ли его удержит: «Спустившись с вершины пирамиды, Путин снова станет человеком, — объясняет президент фонда «Общественное мнение» Александр Ослон, — и мы будем заново с ним знакомиться». Соцопросы фиксируют общественное раздражение. С Путина не спрашивают, он как талисман постъельцинских обещаний и надежд. Преемнику, не исключено, придется отвечать по чужим счетам. А в кадровой колоде Путина только один туз. «Уход Путина — это конец эпохи, — подытоживает Левада. — Как он уйдет, начнется пересмотр сегодняшних оценок».
И сама эта пресловутая преемственность по сути всего лишь метафора материального (оно же кадровое) положения топ-чиновников. Они возглавляют ГУПы, сидят в советах директоров госкомпаний и на госзаказах. У них не так много своего. И основная миссия преемника — защитить капиталы элиты, заступившей на вахту вместе с Путиным. Эта миссия, вероятнее всего, невыполнима: сильный преемник придет со своей метлой, а слабый — не удержит сложившийся статус-кво.
Оригинал этого материала опубликован в журнале «Русский Newsweek».
