Вне Конституции
Одна из наиболее актуальных тем последних недель – возможность перехода России от президентской республики к парламентской. Многочисленные заявления по этому поводу делают сейчас многие ключевые политические деятели и представители экспертного сообщества. АПН-НН представляет вниманию своих читателей интервью с заместителем генерального директора по проектной работе компании «ИМА-консалтинг» Игорем Даченковым, в котором он дает свою оценку тому, какая форма правления сейчас наиболее адекватна для России.
-Игорь Борисович, как Вы считаете, действующая Конституция устарела или нет на данный момент?
-Если говорить о том, что в стране за последнее время произошли определенные изменения, связанные, прежде всего, с управлением страной, то есть затрагивающие основы государственного строя, то, конечно, создалось некое несоответствие реалий, окружающих нас, и действующей Конституции.
В теории государства и права существуют понятия фактической и юридической Конституции. Юридическая Конституция – это когда речь идет о самом документе Конституции, о совокупности правовых норм, которые объединены общей системой и называются главным документом государства. Фактическая Конституция, по большому счету, отвечает на вопрос, каким образом Конституция «де юре» реализуется на практике, каким образом отражена сама жизнь в ее повседневных проявлениях.
После бесланской трагедии в 2004 году, во-первых, изменилась система выборов в Российской Федерации. Во-вторых, произошла реформа административного управления. Это уже во многом не соответствует Конституции.
Хотя есть спорная точка зрения – ряд правоведов и политических деятелей считают, что изменения, которые были проведены федеральным центром по изменения выборности глав субъектов Российской Федерации соответствует Конституции. Я считаю, что это первый серьезный, масштабный правовой прецедент, который позволяет говорить о том, что изменения произошли, причем, вне Конституции, вне правового поля.
С моей точки зрения, логично было бы начать процесс по определенной модернизации. С другой точки зрения, любое изменение Конституции – это не совсем рациональный момент с точки зрения социально-психологической: любые изменения в основном законе страны всегда очень болезненно воспринимаются. Особенно российским обществом, которое сейчас излишне политизировано на фоне монетизации льгот и т.д. Поэтому, наверное, Конституцию не надо менять сейчас. Надо постараться сначала успокоить отдельные слои общества, для того, чтобы проблем психо-эмоционального плана не было. А уже после этого можно подумать, как аккуратно и корректно эти изменения в конституционном поле провести.
-«Независимая газета» недавно писала о том, что Администрация президента готовит конституционную реформу, в результате которой Россия станет не президентской республикой, а парламентской. Как Вы считаете, в чем для современной России могут быть плюсы и минусы парламентской республики, и что все-таки преобладает?
-Начнем с того, что «Независимая газета» не может быть абсолютным лидером мнений. Более того, размещение подобной статьи в «Независимой газете» говорит, скорее, что есть заинтересованные центры сил, которые это допустили совершенно неслучайно. Возможно, что это некая попытка получить обратную связь, выяснить реакцию на подобного рода идеи, которые сейчас активно муссируются среди политологов, политтехнологов, в экспертной среде.
На мой взгляд, для России с ее исторически сложившейся моделью управления все-таки характерна система персонификации власти. И на всех этапах истории система персональной власти, когда все находилось в руках конкретного человека, была вполне оправдана. Обширная география, разнородные регионы, в том числе с точки зрения экономического развития, — все это заставляло власть задуматься над идеей концентрации, о том, чтобы мобилизовать ресурсы.
Классическая демократия западного образца невозможна в России. Если подобного рода модель будет введена и у нас будет парламентская республика, скорее всего, встанет вопрос в ближайшей исторической перспективе о единстве государства, о монолитности России.
Поэтому на данном этапе, когда страна находится в какой-то степени в критическом состоянии, нужно сохранить существующее государственное устройство – президентскую республику. Может быть, в дальнейшем, когда политическая культура в России станет более зрелой, можно будет ставить вопрос о введении парламентской республики.
-Спикер Совета Федерации Миронов в последних интервью высказывался о том, что Владимир Путин вполне может при следующем президенте занять пост премьер-министра. Это попытка просто технически продлить срок его полномочий, это основная цель конституционной реформы, если она задумывается Кремлем?
-Первое, что приходит в голову – это то, что такой молодой российский политик как Путин, не может не быть востребован в этой политической системе и дальше. Ведь у нас в России всегда была модель геронтократии власти – к власти приходили люди далеко за 50, а то и 60 лет.
Безусловно, система, которая создана сейчас при президенте, должна иметь какое-то продолжение, детальную трансформацию. Поэтому действующая политическая элита вполне закономерно заботится о том, чтобы создать некую преемственность на рубеже 2008 года.
Конечно, вопрос, который поднимается сейчас среди политологов, политиков, общественных деятелей, в среде масс-медиа о возможности перехода к парламентской республике, они не лишены оснований. Возможно, что лидером партии, которая победит на следующих парламентских выборах будет действующий президент. Но не хотелось бы все же на это смотреть как на вопрос технического характера. Потому что потенциал Путина однозначно будет востребован в России после 2008 года. Его политический опыт, мне кажется, был бы очень востребован в последующем и будет полезен.
Но я не исключаю и такого поворота, при котором персоналия Путина станет причиной для того, чтобы поменять модель политической власти в России к 2008 году.
-Если проект трансформации формы правления начнет реализовываться, он встретит какое-то существенное сопротивление со стороны населения, политических и бизнес-элит?
-Со стороны населения – как инициатива снизу – это вряд ли произойдет. Потому что население в какой-то степени устало от политики, наблюдается феномен ухода от политики. Это связано с тем, что действительно, чего греха таить – мы наблюдаем некую стагнацию в политической системы, политическая культура становится более консервативной. У народа складывается впечатление, что политики ничего не изменят.
Путин избирался как «президент надежд». Срок для реализации этих надежд прошел в российской ментальной перспективе. С точки зрения российского менталитета, если через три года ничего не происходит в сторону улучшения, значит ничего уже не произойдет. Долго ждать мы не можем, нам сразу подай на блюдечке с голубой каемочкой. Население к изменению формы правления, скорее всего, спокойно отнесется.
Другой вопрос, если найдутся силы, которые это население должным образом взбудоражат, разожгут пламень и огонь в сердце народа, для того, чтобы потом все это воплотить в каком-то политическом сценарии, как мы видели у наших недавних партнеров по СНГ – в Грузии и на Украине, отчасти и в Молдавии. Тогда я не исключаю возможности того, что эта тема станет ключевой разменной картой в политическом противостоянии на рубеже 2008 года.
Что касается политической и бизнес-элиты, то, во-первых, они взаимосвязаны в России, так всегда было. Во-вторых, здесь ситуация может сложиться жестче, если найдутся крупные группы влияния, которые есть сейчас, а к тому моменту они могут обрасти ресурсами, которые захотят составить серьезную конкуренцию ставленнику действующей политической элиты.
Если верхи захотят и народ поддержит, то мы можем получить внутри государства политическое противостояние. Но с другой стороны, к 2008 году политика дальнейшего авторитаризма, укрепление вертикали власти, может подвести к такой ситуации, когда серьезных игроков, которые могли бы составить конкуренцию, просто не останется. Поле будет зачищено, и действующая власть, действующая политическая элита сможет спокойно идти на выборы.
Интервью взяла Татьяна Елькина.
