К вопросу о цене чечевичной похлёбки

Поводом для написания этого текста послужила статья Сергея Маркедонова. Поводом, но не причиной. Потому что тексты, написанные в подобной тональности, я читаю не в первый, не в десятый и не в сотый раз. Я читал, соглашался, и всё-таки что-то меня коробило. Сейчас я, пожалуй, готов сказать, что именно. Думаю, читателей АПН это тоже может заинтересовать: подозреваю, что они тоже иногда испытывали похожие чувства.

Перед тем, как я начну, хочу оговориться. У меня нет и не может быть никаких претензий к профессиональной компетенции или политической позиции автора. Он — один из самых уважаемых наших экспертов, его тексты всегда хорошо продуманы, я сам с удовольствием и пользой для себя читаю его статьи. Речь идёт скорее об определённом дискурсе, да простит мне читатель это навязшее в зубах слово. Дискурсе, чрезвычайно популярном и востребованном в нашем экспертном сообществе.

Чтобы понять, о чём идёт речь, приведу набор цитат из статьи. Точнее, два набора. Один касается поведения крымско-татарской общины, второй — поведения властей России и Украины.

Вот как описываются татары:

…Новая реальность — украинский суверенитет и доминирование русского населения с российским гражданством и сильнейшими пророссийскими симпатиями — для многих лидеров крымско-татарского движения как будто не существует. Они четко артикулируют идею Крыма как коллективной этнической собственности крымских татар и исключительное право последних на экономическое и политическое доминирование на «своей» земле. Отсюда и стремление к созданию собственных структур власти (меджлис, курултай), и противопоставление «своей» власти официальным структурам Крымской автономии и Украины…

…Отсюда и отмечаемая российскими и украинскими экспертами политическая, если так можно выразиться, «страстность» крымско-татарского движения и радикализм его лозунгов. Время от времени в различных местах Крыма возникают стихийные митинги, шествия, акции по перекрытию автомобильных и железных дорог. О самозахватах земель и говорить не приходится…

…Сам процесс возвращения крымских татар, названный, по меткому выражению одного из публицистов, «самовозвратом», проходил стихийно, без экономически просчитанных планов и стратегии этнического развития возвращающейся и возрождающейся общины…

И вывод:

…события в Крыму, очевидно, что этнополитическая ситуация на полуострове далека от гармонии. По мнению некоторых экспертов, Крыму уготована судьба то ли Косово, то ли Кипра…

Теперь прошу отвлечься от реалий, забыть, что речь идёт о Крыме, татарах и так далее. Обратим внимание на интонацию, с которой описываются события.

Итак, что мы видим? Энергичная национальная община, одержимая национальным мифом, предпринимает определённые активные действия. Эти действия «непросчитаны экономически», «игнорируют реальность» и не считаются с чувствами официальных властей. Лидеры общины «чётко артикулируют», что они плевать хотели на чьи бы то ни было интересы, кроме своих — включая местное населенеи, власти Украины, международную общественность и кого бы то ни было ещё. Они намерены «страстно добиваться» своего — плюя на всех и не останавливаясь не перед чем, кроме грубой силы. И то — силу можно пережить и переждать. Главное — неостановимое стремление к своим целям.

У автора текста, уважаемого политолога и рационально мыслящего человека, это явно вызывает недоумение и даже испуг — «как же так можно». Но при этом он с грустью констатирует, что с этими безумцами придётся считаться. Эти нереалистически настроенные татары уже заставили всех бегать вокруг них на цырлах, а дальше они поставят всех на уши. И Крым они себе отберут, если захотят. Потому что они не считаются ни с какими «реалиями» и не отступают от своего!

А вот начинаются разговоры об украинских и российских властях, особенно о российских. Даются рекомендации — как себя вести в столь неприятной ситуации.

Для России было бы крайне непродуктивно поддерживать такое положение дел, играя на противопоставлении русских татарам и украинцам. Рано или поздно из словосочетания «цивилизованный апартеид» первое слово исчезает. Таким путем прошли Югославия и Кипр, Ливан и Грузия. Если не переломить ситуацию, то впереди «обмен населением» по греко-турецкому или балканскому образцу.

Сегодня надо четко признать, что Россия не имеет возможности вернуть Крым военно-политическим путем. Плох ли Хрущев или хорош, правильно сделал Ельцин, что не стал биться за Севастополь, или нет — все это уже история, далекая и близкая. Пора оставить эмоции в стороне и начать руководствоваться здравым смыслом.

России нужно переформатировать свою крымскую политику. Надо ответить на вопрос: «Чего хочет Россия на этом полуострове?»

Нужна выработка долгосрочной политической и социально-экономической стратеги по Крыму, не подверженной политической конъюнктуре. Очевидно, что если цель российской политики в Крыму — межэтническая стабильность, то необходимо отказаться от разыгрывания сепаратистской карты (идеи отделения Крыма от Украины).

Если Россия не желает развязывания в Крыму межэтнического противоборства по кипрскому или косовскому образцу, она заинтересована в том, чтобы крымские татары стали законопослушными гражданами Украины. Иначе ряды боевиков-аскеров будут шириться. А Крым и российский Кавказ разделяет всего лишь Керченский пролив. Поэтому в случае формирования «украинской Ичкерии» Россия будет обязательно втянута в урегулирование конфликтной ситуации (защита наших сограждан и прочее).

Не менее важно и установление диалога между русскими жителями Крыма и украинским властями, которым, в свою очередь, пора отказаться от прямолинейной украинизации в пользу гражданского понимания нации.

Что для этого нужно? Помимо политической воли — умение трезво и рационально, без гнева и пристрастия отвечать на сложные вопросы, которые ставит окружающая действительность.

Переведём всё это на простой русский язык.

Надо «проявить мудрую осторожность», «признать реалии», «признать свою неспособность вернуть Крым». «Нужен трезвый и рациональный подход», «нужно переформатировать свою политику».

То есть СДАТЬСЯ. ПРИЗНАТЬ ПОРАЖЕНИЕ. Признать своё бессилие. Жидко слить, если угодно. 

Если посмотреть, в каком направлении предлагается её «переформатировать», то всё сводится к одному призыву: сотрудничать с украинскими властями в интересах украинских властей.

Теперь вопрос: ради чего? Какие такие выгоды мы получим от своего реализма?

Ещё раз. Мы навеки потеряли свою собственность. святую землю Крыма. И теперь надо налаживать отношения с её новыми владельцами. Ради того, чтобы избежать… чего?

Даже не каких-то бед для себя. Понятно ведь, что страшные крымские татары не полезут в Россию. Нет, оказывается, нужно сотрудничать с украинскими властями, чтобы избежать неприятной необходимости вмешиваться в дела Украины, участвовать в урегулировании конфликтной ситуации, защищать русских и т.п.

Прежде чем характеризовать этот «реализм», заметим, что с точки зрения любой вменяемой Realpolitik сама возможность куда-то влезть — особенно ради урегулирования какого-нибудь конфликта — является для любого нормального государства лакомым куском, от которого может отказаться только полный, законченный идиот. Сколько-нибудь сильное государство только и мечтает, чтобы заняться урегулированием чего-нибудь вне своих границ. Например, Ближний Восток — совсем даже не родная наша сторонушка, но на то, чтобы быть коспонсором ближневосточного урегулирования, российская дипломатия лезет из кожи вон. Потому что это создаёт поле для внешнеполитического действия. Право же России на урегулирование в Крыму, если там «полыхнёт» — неоспоримо. Такой подарок судьбы не пропустит даже путинское правительство, ничтожное и трусливое до крайности. И вот нас пугают таким подарком!

Почему? Потому что предполагается, что в любом внешнеполитическом действии Россия обязательно облажается? Что ж, российская дипломатия давала немало поводов для такого мнения. Но в таком случае, может быть, вообще закрыть наш МИД, а внешнюю политику России передать украинцам или крымским татарам? Они хотя бы не боятся ею заниматься.

Но оставим эту тему. В чём, собственно, заключается «реализм» предлагаемого подхода? Почему Россия должна «оставить эмоции в стороне» (то есть утереться и сглотнуть)? На каком основании? Потому, что мы не смогли вернуть себе Крым «когда это было можно»? Потому что «прошло время» и «пора примириться с новой реальностью»?

Спрашивается — КОМУ И ПОЧЕМУ «пора примиряться»? Какая выгода нам от того, что мы сглотнём и утрёмся?

Откровенно говоря, никакой. Напротив, из чисто рациональных соображений имеет смысл чётко артикулировать, что Россия считает Крым отторгнутой частью своей территории и никогда — слышите, никогда! — от неё не откажется, сколько бы ни прошло времени.

Обратим внимание на богатый в этом отношении международный опыт. Так, западные страны никогда не признавали Прибалтику частью СССР. Это создавало им определённые неудобства в дипломатическом обиходе. Зато в долгосрочной перспективе это оказалось выгодно. Например, народы Прибалтики знали, что Запад на их стороне, и при малейшей возможности примет их в своё лоно. Когда советский строй зашатался, прибалты первыми кинулись его добивать. Твёрдая позиция Запада — непризнание «реалий» и нежелание считаться с какими бы то ни было прагматическими соображениям — себя окупила.

Другой пример. Китай никогда не признавал и не признает независимость Тайваня, хотя времени прошло преизрядно. Хотя налаживание «нормальных отношений» с Тайбеем дало бы Китаю определённые преимущества в экономическом и политическом отношении, снизило бы напряжённость в отношениях с Западом и так далее. Но нет! Китайцы, крайне прагматичный народ, в этом отношении не желают быть прагматиками. Потому что они не готовы торговать первородством даже за очень наваристую похлёбку. Зачем сейчас искать мелких выгод, когда речь идёт о гигантской ценности активе — целом государстве, экономически развитом и способном реинтегрироваться с Китаем?

Заметим, подобная политика уже принесла Китаю сладкие плоды. Столь же упорная и бескомпромиссная позиция по Гонконгу (Сяньгану) дала результат: 1 июля 1997 года Гонконг стал китайским. Это обошлось Китаю недёшево. Но итог окупил всё! Гигантские прибыли — начиная от экономических и кончая взрывом национальной гордости — буквально окрылили Китай. Тот великий подъём, который переживает эта страна, в значительной мере связан с возвращением Гонконга: этот успех озарил китайские реформы, сделал их осмысленными. Твёрдость вознаграждается — вот что поняли китайцы. Можно быть уверенным, что возвращение Тайваня даст Китаю ещё больше.

Я уже не говорю про Израиль, восстановленный после тысячелетий галута. Это чистый пример антипрагматизма, проявленного самым прагматичным в мире народом. Антипрагматизма, который окупился сторицей.

Наверное, евреи были так упорны потому, что не забывали историю Исаака и Иакова. Первый, как мы помним, однажды проявил реализм и прагматизм, продав своему хитрому младшему брату право первородства в обмен на чечевичную похлёбку. В результате Иаков и его потомство остались в истории, а потомство Исава — нет.

Но вернёмся от еврейских мифов к нашим. Возвращение Крыма может стать российской национальной идеей. Для этого, разумеется, необходимо полностью отвергнуть мелкотравчатый «прагматизм», который нам прописывают, как горькое, но необходимое лекарство. Не надо нас лечить, хватит. Не всё, что горько, полезно. Надо занять жёсткую позицию: Крым наш, даже если придётся ждать сто лет, и сто лет готовить его возвращение. Сто или тысячу, неважно. Это наша земля, а Украина не имеет права на существование, потому что она захватила нашу землю, нашу святую землю, колыбель русской славы.

Напоследок стоит ещё раз посмотреть на то, как ведут себя те же крымские татары. Ведь они и в самом деле имеют все шансы на победу — не потому, что они сильнее или умнее украинских и российских властей. А потому, что они плюют на «реализм» и «прагматизм», не занимаются подсчётами сиюминутных выгод, не считаются ни с какими общечеловеческими или национальными ценностями. Они приходят и берут то, что считают своим. Делают то, на что неспособна большая сильная Россия и молодая энергичная Украина. Приходят и берут. Потому что никогда не соглашались с тем, что Крым отныне для них потерян. Не соглашались даже тогда, когда буквально всё требовало от них «признания реальности» и «прагматичного поведения». И теперь они имеют все шансы на успех.

Не поучиться ли нам татарской премудрости?

Оригинал этого материала опубликован на ленте АПН.