Трудно оценивать назначение на пост министра сельского хозяйства Нижегородской области Николая Денисова. Это человек наверняка понимающий в порученных ему вопросах, но горизонты, по всей видимости, имеет весьма ограниченные. Он возглавлял далеко не самый передовой район, один из средних, невыразительных районов, хотя губернатор Глеб Никитин и говорит, что аграрно-промышленный комплекс там играет главную роль.
Меня гораздо больше занимает причина столь неожиданной отставки предшественника Денисова, Алексея Морозова. Даже не столько отставка сама по себе, сколько отставка вкупе с назначением какого-то человека, вряд ли обладающего какими-то особенными качествами по сравнению с прежним министром. Биография у них разная – можно ли сравнивать человека, который не имеет опыта деятельности регионального уровня, с управленцем, который уже долгие годы руководил сельским хозяйством области?
Значит, что-то случилось с Морозовым. Меня этот вопрос занимает – «что?». Алексея Ивановича я знаю очень давно, еще со времен его работы во главе Краснооктябрьского района, сложного для русского человека, сложного по национальному составу.
Он очень хорошо понимает сельское хозяйство, сам немало прошагал ногами. Был главой департамента сельского хозяйства в Кстовском районе – тоже непростом с точки зрения сельскохозяйственного сектора, это район со смешанной экономикой.
Очевидно, что это не добровольная отставка, а увольнение. «Что-то было».
И если что-то было , то по-прежнему все эти кадровые перемены, как бы их ни хвалили, остаются для общества загадкой, или, по крайней мере, неопределенностью.
Это не свидетельство открытой политики.
Одних удаляют, других не удаляют.
Людей, явно проваливших целую отрасль – я имею в виду Дмитрия Сватковского, – переводят на работу в Государственную Думу. И Никитин говорит им слова благодарности и выражает надежду на сотрудничество!
Все это свидетельствует о закрытой кадровой политике – несмотря на подбор чиновников по конкурсу, на формирование кадровых резервов, на десятитысячную армию претендентов, рвущихся занять место в нижегородской команде управленцев.
В эту же систему укладывается, например, отставка бывшего министра народного образования Сергея Наумова и замена его на Злобина – такая же загадка.
Я понимаю недовольство по отношению к заместителям губернатора Александру Байеру и Антону Аверину – в силу шлейфов, тянущихся за ними из прошлого. А вот с Морозовым и Наумовым губернатор мог бы и назвать причину отставки. Но не назовет.
Я охотно понимаю допустимость непубличных моментов в кадровой политике. Касается это каких-то предпочтений, отношений личного характера… Но отстранение одного министра, назначение другого – это все-таки сфера публичной политики, а не личностных отношений.
Стоит обратить внимание и еще на одну основу нижегородской кадровой политики в последнее время – это резкое увеличение количества преследуемых по уголовным статьям депутатов городской думы и Законодательного собрания. Они по каким-то причинам стали депутатами, получили поддержку избирателей, а теперь сдают мандаты только потому, что против них открывают уголовные дела.
Поэтому кадровая политика в Нижегородской области вызывает у меня серьезное недоумение – будучи объявлена как абсолютно открытая, публичная, в реальности она абсолютно непрозрачна и закрыта.
