«А что же там взорвалось?»

Его о чем-то спросили, он что-то ответил, он поинтересовался, ему ответили – вряд ли стоит говорить о серьезной включенности президента в ситуацию, связанную с взрывами на НИИ «Кристалл» в Дзержинске.

Скорее, это форма поддержки нынешнего наместника в Нижегородской области, который неосторожно рассказал ему о произошедшем (больно интересно президенту знать, что там случилось на каком-то заводе). Обществу дали сигнал: «губернатор дееспособен, он принял меры» и постарались успокоить людей, которых беспокоит то, что столь мощный взрыв произошел в черте города.

Вчера Владимир Рыжков, который сейчас подвизается в качестве корреспондента «Эха Москвы», брал интервью у Глеба Никитина, и много говорилось о действиях, которые предприняла власть в связи с этой чрезвычайной ситуацией. При этом остается за скобками вопрос о том, почему это могло случиться. Объяснения, которые мы слышим отовсюду, сводятся к тому, что это оборонные предприятия, так что заткнитесь – никому ничего не положено знать.

У меня есть несколько версий, поскольку я работал в компании, имевшей производственные площадки в Дзержинске, и имею представление о том, как соблюдаются требования техники безопасности (могу сказать, что плохо).

Ранее слабо загруженные предприятия сегодня оказываются загруженными до такой степени, что вынуждены работать в три смены. И это, кстати, в интересах коллектива, поскольку сказывается на заработной плате. И требования, весьма жесткие (я знаю, о чем говорю), видимо, нарушаются.

Мы до сих пор точно не знаем, что же взорвалось. По некоторым сообщениям, это тротил, тринитротолуол. Но насколько я знаю, тротил просто так взорваться не может, нужна серьезная детонация. И что «бабахнуло», можно только догадываться.

О силе произошедших 1 июня взрывов можно судить по характеру и радиусу повреждений, нанесенных зданиям, а также по количеству раненых. Поскольку жертв нет (по крайней мере, о них не сообщается), можно предположить, что взрыв произошел не в результате некого технологического процесса. Было бы интересно узнать, что именно привело к взрыву.

На что стоит обратить самое большое внимание в связи с этим случаем, это на качество подготовки кадров для химического производства. Я сталкивался с этой проблемой, когда работал в компании «Сибур-нефтехим». Притом что в технологических процессах соблюдаются все процедуры, обеспечивающие безопасность, общая безалаберность, отношение к собственной жизни таковы, что ничего нельзя гарантировать.

Но все, что нам остается – это догадки. Какие-то выводы внутри оборонного комплекса, несомненно, будут сделаны, но публично их не огласят. А ведь главное оружие против безалаберности и безответственности – это именно  публичность.

Претензий к губернатору никаких не предъявляется – он отчитался, дал хорошее интервью. Между тем, претензии вполне могли бы быть. Например, в связи с запаздыванием системы оповещения населения, которую развертывают на региональные деньги. Официальное оповещение, насколько я понимаю, началось через час после взрывов. Если это действительно так, то это ни в какие рамки не лезет. 

Дзержинск – нормальный советский моноотраслевой город. Недалеко от него, на «Капролактаме» в годы войны собирались авиабомбы и артиллерийские снаряды, начиненные отравляющими веществами. И объемы продукции оказались такими, что в 90-е годы потребовались немалые усилия, чтобы все запасы ликвидировать.

Понятно, что в советское время, которое сейчас принято хвалить, о людях никто не думал, опасные производства размещали фактически в черте города. К тому же городам свойственно разрастаться, и то, что не было городом, сегодня им является. И логично бы эти производства куда-то переместить, но денег на это нет. И это проблема и не только Дзержинска.

Безопасность людей ни во что не ставится, на первое место выдвигается обороноспособность. В итоге мы остаемся все с тем же вопросом: «А что же там взорвалось?».