Даже чижика не съели
Все боялись русских
националистов, а они даже чижика не съели.
«Русский
марш», которым традиционно пугают в сетях детей и женщин,
потоптался по центру Москвы и завершился с разгромным счетом в
сетевом эфире программы Minaev-live. Ее я вам советую посмотреть с
начала и до конца. Все 4 часа 57 минут 14 секунд. Понятно, что
федеральным каналам эту тему катать не с руки, поэтому отдувались
новые медиа.
Что мы испытываем
каждый раз, как только речь заходит про «Русский марш»?
Массу противоречивых эмоций. Главная из которых — сомнение в том, что
понятие «мы» существует. Само словосочетание «Русский
марш» вытряхивает из подсознания жутковатые картинки и
нехорошие слова: погром, бей, спасай, мы уже это проходили, сейчас
они развалят нам всю Российскую Федерацию, в которой нет и быть не
может национальных проблем. А если и есть, то это клевета, 282
статья, экстремизм и позорище. Есть на фотографиях «РМ»
свастика, зиги и маски? Есть, вот фото. Есть нормальные живые лица?
Хотелось бы сказать, что нет, но они есть, вот фото. Есть проблема?
Нет! Но как, если имеются фото? А вот так. Фото имеются, а проблем не
имеется. Как в том анекдоте про часть тела, слово для которой есть, а
самой этой неприличной части в теле нет.
Что делать с этим
когнитивным коллективным тупиком, решительно непонятно. Например, не
смотреть, не видеть. Из последних сил цепляться за мысль, что ничего
такого в природе не происходит. Не обсуждать. Ни в коем случае не
обсуждать. Как сказала одна моя уважаемая коллега — «я
дискуссий на эту тему не поддерживаю ни в каком варианте». И я
ее тоже понимаю — ну, а как поддерживать, если для таких дискуссий не
существует даже общеупотребительного языка, терминологии, если слова
табуированы, смыслы запрещены и даже думать на эту тему приличному
человеку неловко. Есть ощущение, что стоит только подумать, как тут
же скатишься в область неконтролируемого бессознательного и
какая-нибудь химера утащит тебя в ад.
Тем отчаяннее для
нашей страусиной фермы выглядит выбор двух товарищей Сергея Минаева и
Антона Красовского, которые отважились на несколько часов (вот ужас
хронометража!) погрузиться в мир страхов и фантазий «про это».
И оказались едва ли не единственными журналистами, которые рискнули
по самое «не могу» зайти в мутную и опасную национальную
тему. Мутна она настолько, что даже не видно — а чья тут, собственно,
рука, нога, голова или ее противовес — власти (всей? только части?
какой части?), оппозиции (до какой степени? националистов можно
считать оппозицией, представленной КС? А те, кто не вошли в КС — они
кто? маргиналы, экстремисты, фашисты?), имперцев (а это кто такие?
патриотические менеджеры при Газпроме или казаки на площади?),
хоругвеносцев (а кого мы имеем в виду под этим псевдонимом? фриков?
ряженых? всех, кто с иконой?), скинхедов в масках (а это бойцы или
просто подростки, которым хочется пассионарности и романтики? а бойцы
есть? а они вышли? то есть их так мало? не вышли? но выйдут? когда?
или не выйдут? почему?).
Разобраться во всех
этих вопросах, пока нет ни языка, ни границ, ни меток, а есть только
черная дыра умолчаний и взаимных раздражений, невозможно. Интонации
точной нет, не найдена. Печаль, истерика, обида, ярость, страх,
ирония, сарказм, задиристость, равнодушие, ледяная рассудочность —
ничего не годится, ничего не подходит к случаю. Туда пойдешь —
выйдешь на дискуссионный путь, поросший мхом и лишайником
средневековья, сюда пойдешь — провалишься в нацистское дерьмо, назад
попятишься — очнешься в бреду псевдоисторических мифов, вперед —
упрешься в стену государственного лицемерия и в статью. На месте
останешься — разорвет от противоречий, которые молчанием не
отменяются. Журналист, который пытается подступиться к теме, да и
просто любой человек, открывший рот, оказывается в патовой ситуации —
счет будет предъявлен справа, слева, сверху и снизу. Странное дело,
но несуществующая национальная проблема задевает сразу всех.
Остается одно —
скоморошничать, если уж все натянули на себя маски и делают вид.
Надеть кокошник и сарафан и предстать Аленушкой, придурошной
Родиной-девушкой, краснощекой глупышкой, с конфетками-бараночками за
щекой. Что и проделал Красовский. Коса ему идет. Коса хорошо косит.
Минаев надел шапочку из рыси, видимо, изображая искомую
пассионарность и почти пародируя последнее исследование Михаила
Дмитриева — кто тут хищные звери во власти, кто — овцы
простонародные, добыча пассионариев? Между этими двумя пародийными
крайностями за пять часов, на фоне картинок с унылого «Русского
марша», под чай, яблочный сок и алкоголь развертывается
громоздкий и рыхлый националистический дискурс. Сенатор Руслан
Гаттаров, прославившийся тем, что захотел отправить националистов
обратно в Люблино, представлял на этой поляне позицию истеблишмента.
На все вопросы отвечал с тем рациональным простодушием, с которым
власть обычно подливает бензина в горящий камин. Она всегда пытается
продемонстрировать рацио на фоне эмоционально заряженного «Русского
марша», но выходит какая-нибудь ошеломительная разогревающая
синхронность, вроде приговора фигурантам истории со стрельбой на
дагестанской свадьбе — 5 суток за сопротивление полиции или 1000
рублей штрафа за то же, но с признанием вины. С этой частью все
понятно.
Хотелось
неожиданностей от главных героев. И вот из-за леса, из-за гор выходит
былинный Егор Просвирнин, создатель популярного сетевого
националистического проекта, певец и даже писатель русского
национализма. Тексты у него складные, пишет он ловко, в сети грозен.
Но даже самый забитый мигрант, увидев Егора на экране, не смог бы,
при всем желании, напугаться — не пассионарий, «жирноватый,
домашний, мирный, мягонький», по его же собственному
самоопределению. Риторика у сетевого писателя тоже вегетарианская —
хочется ему цивилизованного европейского национализма, но нормальные
русские пока не поддерживают, потому что на трибуне «РМ»
фрики, а Навальный не пришел. Власть в России надо отдать таким, как
мягкий и мирный Егор, он ни копейки не украдет. Оппозиционное
брюзжание, которое мы слышали не только в националистических
вариациях, понятное разве что интеллектуалам — вот грозное оружие
сетевого просветителя Просвирнина.
Не орел. А что же
старые проверенные волки, закаленные годами борьбы за идею? А тоже
ничего страшного. У русского национализма довольно скверный характер,
он по-стариковски ворчит, но в рамках. Егор Холмогоров трогательно
жалуется, что не может дождаться лифта, потому что этажом выше
поселились мигранты и катаются туда-сюда. Владимир Тор, позабывший
снять верхнюю одежду перед эфиром, выглядит как пионервожатый, срочно
вызванный с «картошки», обижен на весь мир, включая
коллег по цеху, кричит, задирается. Это было бы смешно, если бы не
было так саморазоблачительно. Константин Крылов, как и полагается
философу и писателю, сидит скромно, во втором ряду, перебивать
собеседника не умеет, говорит трагически-убедительно и деликатен, как
кот на меховых лапах. Тот самый Крылов, над которым висит 282-ая.
Александр Белов-Поткин суетится, рвется в первый ряд, и его красный
галстук и общеобкомовский вид как-то странно вдруг напоминают о
недавнем Гаттарове.
Интеллектуальный
националистический ареопаг оказывается на удивление уязвимым. Обидеть
их может каждый — журналисты, либералы, правительство, полиция,
мигранты, соседи по дому. Оказавшись в таком бедственном положении,
они очевидно страдают и даже стыдятся своей беспомощности.
Оправдываются. Самокритичны. И в этом смысле они, наверное,
оказываются представителями русского народа, который страдает,
обижается, оправдывается и стыдится самого себя. Или ругает Минаева
от беспомощности.
Телевизор в любом
исследовании — вещь незаменимая, можно не задавать вопросов, ответы
даст телекамера. У националистов очень устаревший интерфейс. Человеку
с айпадом не понять лирических медленных героев, не
синхронизированных со временем. Вдруг стало понятно, откуда на «РМ»
казаки с фейковыми медалями и другие ряженые. Атлантида, которую мы
потеряли, — такой же фейк, как страшный русский национализм.
Правильно написал один демократический деятель, иронизируя по поводу
двух РМ в один день — где они столько русских найдут? Если подставить
в эту формулу любое другое слово — дагестанец, татарин, еврей — то
выйдет фраза на грани фола. Однако русские не заслужили, чтобы к их
уязвимости относились столь же трепетно.
У русских не только
интерфейс плохой, но и пиар негодный. В сетевой программе «Истерика»,
на канале «Russia.ru», у ведущих Марии Сергеевой и Марии
Бароновой публицист Дмитрий Ольшанский, пробираясь сквозь шквал
женских эмоций, объяснил, что жлобоватые, плохо образованные мужики,
которые сейчас сидят охранниками в офисах, перед телевизорами, и
спят, при сломе путинской стабильности выйдут и встанут под флаги
русского национализма. И будет как на Балканах, с высылками и
убийствами. А русских от нерусских будут отличать не по языку,
гражданству, месту рождения или по крови, а по чувству свойскости, по
коду «свой — чужой». «Русский — это социальность»,
— говорит Дмитрий Ольшанский. Конечно, социальности, представленной в
таком ракурсе, следует устыдиться.
Глядя на муки
пробуждения национального самосознания, я, честно скажу,
преисполнилась сочувствия. В какой-то момент мне даже стало всех
жаль. Как говорит один мой друг, очень национально ориентированный —
похоже, нет никакой русской силы, и дагестанской тоже нет. Если он
прав, то сам факт умолчаний сохраняет нас от большего зла. Не надо
программ и интервью, оставьте эту тему в покое. Ведь выяснится, и
очень скоро, что никакие журавли тут не летают. Ни национально
ориентированные, ни космополитические, ни центробежные, ни
центростремительные. Ни с Путиным, ни без него. Проверять опасно. Как
минимум половина бенефициаров мифа о страшном русском народе
останется без работы. А добрый страшный миф — это и кормление, и
почет, и уважуха. Вот уже и Навальный отказывается даже
комментировать «РМ», убегая от вопросов журналиста Ильи
Азара, как от чумной повозки. Навальный — победитель выборов в «КС»,
а вы его — обратно в социальное лузерство? Конечно, Азар получает от
Навального обещанный чумной «бан».
Еще бы денег
побольше — и все бы окончательно разбанились и примирились. В
нефтяных деньгах великая сила национального единства и согласия. Тут
публицист Ольшанский прав.
Есть и неожиданная
новость. В сети, отзывчивой к тончайшим аудиторным настройкам,
написали, что по итогам 4 ноября у нас образовалась пара годных
националистов — Минаев и Красовский. Один, напомню, в шапке с ушками,
второй — в макияже и кокошнике. Прикрывшись дурацким мосфильмовским
реквизитом, они задали вопросы, которые задает себе человек или не
хочет задавать себе человек, сталкиваясь с несуществующей в России
национальной проблемой. Пятичасовой марафон про национализм с
вопросами «как есть» — это, конечно, практически фронда и
разжигание. Надеюсь, Минаеву разрешили, и эфир смельчакам никак не
повредит. Власти же, промониторив градус по больнице (больной
холоден, да), могут пока заняться острыми экономическими,
идеологическими и организационными проблемами — ведь это псевдоним
для национальных? — ограничением миграции из Средней Азии,
воспитанием законопослушности у горячей брачующейся молодежи и
повышением уровня жизни всех представителей российской гражданской
нации. Накануне подписания Стратегии национальной политики в медийном
поле снова всплыл этот политкорректный термин — российская
гражданская нация. 4 ноября, если кто забыл, — национальный день
рождения, а не «день победы над поляками». «На
самом деле — это «день победы над собой», над внутренней
враждой и распрями, когда сословия, народности осознали себя единой
общностью – одним народом. Мы по праву можем считать этот
праздник днем рождения нашей гражданской нации», — написал в
своей предвыборной статье «Россия: национальный вопрос»
Владимир Путин.
Жизнь
оптимистический путинский тезис опровергает наглядно и каждый день.
Можно не выходить на улицу — некоторые в день единства это делать
боятся — но поиграть в коллективный разум. Много ли людей
интересуются в интернетах российской гражданской нацией? Поискала на
слово «российская», и вышло, в порядке убывания —
«газета», «премьер-лига», «академия
правосудия» и уж потом — Российская Федерация. На «российская
гражданская» вылезает не «нация», а, увы,
«авиация». Про нацию надо объяснять вручную. А вот
«русский» дает на первом месте «стандарт»,
«мех» и «экспресс туроператор». Хотя вчера
еще на первом месте выходил «марш». Что это доказывает?
Да ничего, кроме того, что деньги пока могут подкрутить коллективный
бессознательный поисковик.
Оригинал этого
материала опубликован в Русском
журнале.
