Конструкция очень шаткая
«АПН – Нижний Новгород»
представляет вниманию читателей фрагменты выступлений в ходе заседания
Нижегородского эксперт-клуба по теме «Мифы и реальность народного единства», прошедшего 29
октября.
Евгений Семенов, политолог,
доцент кафедры философии, социологии и теории социальной коммуникации НГЛУ им.
Добролюбова:
Мы, отталкиваясь от праздника,
время от времени уделяем некоторое внимание мифу и вообще понятию народного
единства. А, собственно говоря, миф о народном единстве и понятие народного
единства к празднику имеют весьма косвенное отношение. В выступлениях это
прозвучало: неслучайно возникла прямая ссылка на уваровскую концепцию. Это та
самая проблема понятия народного единства, которая сегодня создает множество
внутренних скрытых кризисов и явно обнаруживает противоречия.
Понятие «народное единство» можно
интерпретировать с трех подходов – с политического, с этнокультурного и с исторического.
Ну, не выдерживает конструкция саму себя, она обрушивается. Собственно говоря,
откуда возникает это понятие? Оно возникает из естественного закономерного
исторического пути новой истории России, где один из главных вопросов на
протяжении последних 20 лет был вопрос идентичности. И, соответственно, первое
десятилетие этого периода новой истории России лидирующим проектом
идеологическим был либеральный проект, а во второе десятилетие лидерство
перехватил – сегодня является безусловным лидером – консервативный проект,
который выражается в постимперских реставрационных конструкциях.
В понятии народного единства
возникают абсолютно противоположные и противоречащие друг другу, конфликтующие
друг с другом идеологемы, которые имеют как либеральное основание, так и
консервативное. Гражданское движение, которое мы находим в истории 1612 года
относится как бы к либеральному проекту – его можно так квалифицировать, но все
остальное внутри этой истории к либеральному проекту не относится.
Смотрите – в чем противоречие и в
чем проблема. Если мы попытаемся экстраполировать ту самую уваровскую формулу «православие,
самодержавие, народность», дав ей новое интерпретационное звучание в настоящее
время, мы увидим, что эти понятия не только не взаимосвязываются друг с другом,
но они взаимно уничтожают друг друга. Нельзя эту формулу сегодня полностью
восстановить в единстве взаимосвязи и объявить об этом самом народном единстве.
Если мы говорим о народности, то,
извините меня, во времена Уварова понятия такой политэнической культуры не
существовало, а сегодня оно существует, и это один из постулатов современного
мира. Если мы говорим о поликонфессиональности – во времена Уварова вообще даже
не подразумевалось, что она может быть, а сегодня она существует – это один из
постулатов современного мира в признаваемом государстве.
Что из себя представляет концепт
народного единства, где есть историческая часть, которая противоречит нынешней
истории, есть этнокультурная часть, которая противоречит нынешней истории и
нынешнему пониманию этнокультурных процессов, и есть политическая часть,
которая в какой-то мере не противоречит? Что такое народное единство? И как
конструктивно это собирается?
Сегодня это понятие может
действовать органично только как политический проект – постимперский, но он не
поддерживаем остальными составными частями. Он не поддерживаем этнокультурной
частью конструкции. Потому что – смотрите ведь, что произошло: проблема
украинского конфликта – это проблема не политического конфликта уже, хотя
начиналась она как политическая, не экономического конфликта – это проблема
этнокультурного конфликта. Разве год назад мы могли себе представить, что
политические или экономические противоречия превратятся в этнокультурный
конфликт? Политические и экономические противоречия можно решить. Попробуйте
решить этнокультурный конфликт!..
И в этом разрезе совершенно
очевидно исчезает понятие единства, в том числе тонет и уничтожается навсегда более
глобальный миф – панславистский – о славянском глобальном проекте.
Таким образом, конструкция очень шаткая,
взаимно противоречивая, конструкция, у которой нет, скажем так, исторических связей
– она условно притянута за уши, но конструкция, которая, тем не менее, возникает
как потребность все-таки решить проблемы, связанные с идентификацией.
Что касается праздника – решает ли такая
конструкция – постимперская, такой интерпретационный уваровский проект –
проблемы идентификации? Нет, конечно, не решает. Более того, она только заводит
в тупик.
Что касается перспектив самого
праздника. Вот здесь возникают те же самые противоречия, на которые я лично
ответить не могу – почему они возникают и почему они продолжаются. А праздник,
тем не менее, несмотря на всю его искусственность, скорее всего, останется в
истории. Как еще одна идеологема, без которой не живо государство. Государство –
хотим мы этого или не хотим – с разными функциями, с разными ролями признается
как консервативным проектом, так и либеральным. Но в консервативном проекте оно
имеет одни конструкции и очертания, пусть противоречивые, в либеральном –
другие. И вот эклектичная модель того самого государства, которое мы имеем
сегодня, со всеми противоречиями и со всеми внутренними конфликтами – это модель
нашего настоящего, где мы в попытке самоидентифицироваться будем очень долго
тыкаться в историю, не находя там никаких связей, хотя находя там мифы, которые
при соприкосновении с реальностью немедленно разрушаются или начинают
превращать реальность в очередной миф, за которым не стоит никакой идеи, кроме
политической.
