Сгорело, но не всё и не дотла
Проблема, которую в очередной раз обнажил пожар в Литературном музее Горького в Нижнем Новгороде, где проводятся реставрационные работы, двухслойная.
С одной стороны, система конкурсов применительно к реставрационным работам это абсолютно порочная практика. Кто только об этом ни заявлял, начиная с моего старшего товарища Александра Попова и заканчивая разного рода специалистами в области сохранения культурного наследия и даже чиновниками. Почему?
Представьте, что вам нужна сложная операция на сердце, и вы проводите конкурс, поставив единственное условие: «кто дешевле». Кончится тем, что оперировать вас будет какой-нибудь коновал, который возьмется работать за наименьшие деньги. Реставрация это то же лечение, хотя и не человека, а памятника. Принципы те же.
Так что сама система порочна. Врача нужно выбирать с учетом не только размера запрошенного вознаграждения, но и еще нескольких критериев. Нужно понимать, есть ли у него опыт проведения таких операций: сколько выжило, сколько померло, сколько выздоровело.
С другой стороны, мэрии Нижнего Новгорода, никто не запрещает вносить в конкурс помимо цены контракта условия, связанные с тем, чтобы подрядчик имел опыт принятых госкомиссией работ на подобного рода памятниках. Уже по этому показателю можно с уверенностью отсевать фирмы, которые просто купили лицензию и намерены лишь нанимать других людей на субподряд.
Мы сплошь и рядом видим, что конкурс выигрывает фирма из Москвы или Санкт-Петербурга, нанимает на субподряд местных специалистов, те нанимают на субподряд каких-нибудь ребят из Мордовии, а те берут на субподряд каких-нибудь узбеков. И такая цепочка выстраивается на всех памятниках.
За последние лет восемь огромные федеральные деньги потрачены на реставрацию деревянных объектов – и ни один (если не считать Кижей) не сдан госкомиссии. Зато полно разобранных, но не собранных памятников. Собор в Кеми потерялся между несколькими станциями – вывозили, да не вывезли.
Есть еще одна проблема. К сожалению, в реставрационные расценки года с 2012 не вносились повышающие коэффициенты, хотя по общестроительным работам повышающий коэффициент принимается каждый год. В 2012 году доллар стоил 30 рублей, сейчас – почти 70.
По ценам, которые выносятся на конкурс, качественную реставрацию сделать, как правило, невозможно. И фирма, которая берется за такие работы, понимает, что это будет некачественная работа. Как сейчас реставрируют Дом Павловой на Щелоковском хуторе? Конечно, бензопилами, никакого исторического инструмента. Те части, которые будут заменены, будут выглядеть абсолютно новодельно. «Ребята, а как же тесло, топор, скобель?» «Так это совершенно другие деньги!» - отвечают люди, которые там работают. И это действительно так, если речь о настоящей реставрации.
Поэтому если мэрия хочет получать памятники, а не новоделы, подобные «багдасараю» или тому, что сделано епархией на Грузинке, не газобетонные будки, обшитые сайдингом, на который приклеено что-то из пенопласта, отдаленно напоминающее изначальную резьбу, то необходимо создавать фонд спасения памятников, который бы аккумулировал небюджетные средства. Тогда можно было бы проводить качественную реставрацию с реальной стоимостью. Это необходимо, по крайней мере, для уникальных объектов, таких как Музей Горького, как памятники деревянного зодчества.
Но для этого нужна политическая воля, для этого у кого-то сердце должно болеть за памятники.
А у нас получается так, что Нижним Новгородом приходят управлять временщики. Мэр города-миллионника это вроде бы такой почет, такая возможность изменить что-то к лучшему, но вот ему свистнули: «поедешь оленям сено косить», – и человек с радостью побежал. Для него это была лишь ступенька в карьере.
Вот занималась нижегородскими памятниками недолгое время Надежда Преподобная – с ней можно было о чем-то договариваться. И если бы она осталась в должности министра культуры года на три-четыре-пять, наверное, ситуацию можно было изменить. Но человек ушел на повышение, в Москву.
Фонд спасения памятников могла бы учредить и общественность, но если в его правление не придут люди из крупного бизнеса, это все равно получатся копейки, а нужны достаточно серьезные средства.
Даже Александр Попов в Татарстане сталкивается с этой проблемой. Чтобы сделать качественно деревянную церковь или мечеть, надо как минимум 50 миллионов рублей, а по действующим расценкам СНИПов с большой натяжкой можно получить 20-25 миллионов. Выбор небогатый: либо мы получаем новодел, либо никто не берется за эту работу.
Мэрия виновата не во всем, что происходит в Нижнем Новгороде с памятниками, но если бы в мэрии был ответственный подход, многие издержки федерального законодательства можно было компенсировать на местном уровне. Но для этого у кого-то сердце должно болеть за наши памятники. А пока у наших чиновников сердце болит только за пиар, видно желание отбрехаться: «сгорело, но не всё, не дотла, повреждения не такие страшные, как могли бы быть».
Каждый пытается сделать хорошую мину при плохой игре, а реальное состояние дел в сфере сохранения памятников никого не интересует. Лишь бы картинка была хорошая. Это печально.
Источник изображения - сайт администрации Нижнего Новгорода
