В ожидании жертвы. Часть вторая
Продолжение. Начало здесь.
… Россия застыла в ожидании новой силы – харизматичной и
откровенно ориентированной на народ, а не на старые политические структуры. Украина
– прекрасный пример того, что с появлением такой силы у народа появляется
мощнейшая воля к самоорганизации, к осознанному политическому действию. Власть
в стране сейчас действительно принадлежит не старым политическим партиям, не
Верховной Раде и назначенным из центра губернаторам. Власть принадлежит
активистам Майдана, которые контролируют порядок, пресекая поползновения к
мародерству и хулиганским действиям; которые организуют политический процесс,
потому что противостояние на местах с силами Майдана и Антимайдана пока еще не
закончилось. Они контролируют на местах и антикоррупционные процессы.
В России об этом практически не говорят – а эти люди на местах
организовали целую волну очищения украинских вузов, — хорошо было известно, что
в большей части вузов руководство и часть преподавателей откровенно
коррумпированы, берут взятки со студентов, с абитуриентов, с тех, кто защищает
диссертации – это все лежит на поверхности. При прежних режимах никто не знал,
что с этим делать, а активисты Майдана обеспечили возможность прямой борьбы с
этими безобразиями. Приходили в ректораты, закрывали их, опечатывали, чтоб
никто не уничтожил документы, свидетельствующие о коррупционной деятельности.
Потом проводили собрания трудовых коллективов и в соответствии с принципом
революционной демократии вышвыривали с тепленьких мест прежнее руководство и
ставили новое – из числа честных преподавателей, которым доверяют и студенты, и
основная масса преподавательского коллектива. Это была целая волна оздоровления
вузов.
Сейчас такая же волна проходит по низовым этажам администраций
– в городах, в поселках. Активисты Майдана контролируют и финансовые органы, не
позволив в первые же несколько ночей после свержения Януковича внаглую
растащить наличку, золото, вынести чеки на сотни тысяч и миллионы долларов,
фактически сохранили активы и так обескровленной украинской финансовой системы.
Вот что реально происходит на Украине. На первый план там
вышли люди совсем другого сорта. Это люди, которые нацелены на то, чтобы
поднять и возглавить народ в его борьбе за свои законные права. И это то, чего
боится подавляющее большинство современной российской оппозиции, нацеленной на
сговор с режимом.
Поэтому появление на украинской политической сцене такого
мощного политического актора, как самоорганизованный народ, эту оппозицию
перепугало. Она перегрызлась, передралась, и во многом поставила себя в дурацкое
положение. Что ж, ждем – когда у нас появится такой же политический актор,
активный, осознавший свои интересы и проявивший волю к политической
самоорганизации народ, и когда у этого народа появятся новые лидеры, которые
действительно продемонстрируют готовность идти до конца и приносить себя в
жертву ради народных интересов. И тогда можно будет надеяться, что у нас
начнется такой же процесс политического и национального возрождения, какой мы
сегодня наблюдаем на Украине.
Что касается темы возможного раскола Украины и опасности раскола
России, в случае если нечто подобное Майдану произойдет у нас, то сами по себе
украинские события ни на какую грань раскола, как оказалось, страну не
поставили. Такие опасения были, и объективные предпосылки к потере Украиной
государственного единства в результате тяжелого политического и экономического
кризиса были, в том числе у меня.
Но развитие событий показало, что тяга к возрождению, к
очищению политической системы, тяга к жизни в честной и прозрачной политической
системе оказалась сильнее тех культурных и экономических противоречий, которые
существуют между Западом и Юго-Востоком Украины.
Если мы говорим об экономических противоречиях, то надо
сказать, что это, в основном, противоречия между олигархами, которые
контролируют украинский бизнес. Я уже сказал выше, что в значительной степени
под влиянием Запада, под влиянием американской дипломатии, украинских олигархов
сейчас удалось сплотить, сняв остроту их взаимных экономических противоречий. И
мы видим сейчас, что олигархи назначаются губернаторами в проблемные восточные
регионы – именно с той целью, чтобы эти регионы удержать в политической орбите
нынешней киевской власти. И для этого господам олигархам придется задействовать
свои собственные финансовые ресурсы – у киевской власти таких ресурсов сейчас
нет. Принимая такого рода назначения, украинские олигархи демонстрируют, что
да, они готовы тратить свои средства на стабилизацию украинского национального
и государственного единства.
Что касается культурных противоречий между Западом и Востоком
Украины, то они тоже оказались не настолько катастрофичны. Эта скоропалительная
дурацкая попытка отменить закон о языке, с одной стороны, вызвала испуг в
восточных и южных регионах страны, с другой же стороны, она заставила
высказаться и людей на Западе. И они высказались совершенно однозначно – «мы не
против русского языка, не против русской культуры на Украине, мы исключительно
против политического вмешательства России в украинские дела». Петицию за
свободное развитие русского языка, за укрепление его государственного статуса подписал
даже Юрий Шухевич, сын Романа Шухевича, бывшего командующего Украинской
повстанческой армией – вот уж большего западенца, бандеровца и, если хотите,
наследника нацистской идеологии в украинской политике отыскать сложно.
И эти факторы политических и культурных противоречий сейчас
постепенно нивелируются, а порыв к жизни в новой, честной, справедливой
свободной Украине очень мощный, и он затронул сегодня уже и южные и восточные
регионы Украины. Поэтому угрозы распада Украины сегодня исходит только извне.
Пока кремлевский режим будет по-прежнему упорно, с помощью оружия будет тащить
к себе Крым и восточные области, стараясь оторвать их от Киева, тогда сценарий
раскола будет оставаться реальным. Но внутренние предпосылки к расколу
оказались нивелированными.
Я так подробно рассказывал о том, что связано с территориальной
целостностью Украины на сегодняшний день, с тем, чтобы можно было спроецировать
ситуацию на Россию и понять имеющиеся сходства и отличия.
В России культурных противоречий между регионами практически нет.
Какие-то разговоры среди некоторой части населения Юга России о том, что
казачество – это отдельный народ, отдельная нация, не носят сепаратистского
характера. Напротив, казаки проявили себя державниками даже в этой ситуации проверки
украинскими событиями. Да, есть кучки маргиналов, которые хотят видеть
независимую Сибирь или какие-то территории на Севере России. Но это именно кучки
и именно маргиналов. В России существует мощное единое культурное национальное
пространство от западных границ до побережья Тихого океана. То есть, эта
предпосылка к расколу (культурные противоречия) у нас вообще не действует.
А вот с точки зрения экономики у нас ситуация гораздо сложнее.
Наши бизнес-группы действительно не консолидированы. Они в большей степени, чем
на Украине, завязаны на экономические мощности, экономические активы,
сосредоточенные в отдельных регионах. У одних заводы и электростанции в
Западной Сибири, где производят алюминий, у других никелевые заводы в районе
Норильска, у третьих – тоже компактно сосредоточенные активы. Плюс к тому нужно
учитывать не только олигархов общероссийского уровня, но и региональные
бизнес-элиты, у которых все, что есть, связано с конкретной территорией, с
экономикой в пределах одного региона (иногда могут существовать и
межрегиональные группы олигархов «второго дивизиона»).
И все эти олигархи сегодня в России разобщены, потому что путинский
режим не дает им консолидироваться, считая, что это повлечет создание
опаснейшей для режима структуры, которая неизбежно войдет с ним в противоречие.
Здесь «кремлевские мудрецы» абсолютно правы – если дать российскому бизнесу
консолидироваться, он властно потребует свою долю не только экономической, но и
политической свободы.
И в условиях сноса авторитарного режима революционным путем такая
ситуация окажется серьезной предпосылкой для того, чтобы бизнес начал «окукливаться»
в своих рамках – региональные бизнес-элиты будут пытаться строить «под себя»
местные политические элиты и в той или иной степени разрывать единство России.
Есть еще и очень большая проблема с национальными автономиями.
Выше было сказано, что среди русского большинства культурных противоречий нет
на всем пространстве России, но здесь не нужно из соображений ложной
политкорректности закрывать глаза на объективные проблемы. У нас есть
достаточное количество сформировавшихся национальных элит, представленных либо
руководством национальных республик, либо какими-то альтернативными национально-культурными
лидерами. И в условиях резкого ослабления авторитарной власти в России эти люди
попробуют взять свою долю политической свободы, тем более что такого рода
голоса на фоне украинских событий стали раздаваться, например, в Татарстане.
Поэтому для России как для государства гораздо более крупного,
чем Украина, гораздо более протяженного, с гораздо более сложной структурой
экономических и политических связей и противоречий такое испытание, которое
проходит Украина – и пока успешно проходит, – будет более тяжелым, более острым.
И сейчас никто не даст гарантии, что мы пройдем его так же успешно, и что на
какой-то момент де-факто или даже де-юре у нас не возникнет раздел единого
политического пространства.
Но российская история показывает, что сколько Россию не дели́,
она все равно потом объединяется. Это значит, что в какой-то из частей такого
разделившегося геополитического пространства, в каком-то из осколков, анклавов
успеют поднять знамя нового собирания земель российских. Это станет нашей новой
национальной и государственной идеей. И под этим знаменем процесс политического
развития снова покатится к объединению российской национальной, культурной и
государственной территории. Только и всего.
