Страх окрика сверху
Чиновники, принимающие решения о запрете массовых мероприятий, опасаются даже не народа или партии, тем более парламентской, а, скорее, окрика сверху.
Вопрос регулирования общественной активности сегодня находится в центре внимания, поэтому руководители муниципалитетов, вынужденные принимать решения о том, разрешать ли митинги, демонстрации и прочие публичные мероприятия, пребывают в состоянии стресса.
Организация публичных мероприятий должна носить уведомительный характер. Но в Нижнем Новгороде, как и в других городах, этот вопрос давно уже вышел за пределы нормального исполнения 31-й статьи Конституции. Чиновники регулируют вопрос, который регулировать не должны.
Более того, в Нижнем Новгороде подход к массовым мероприятиям ужесточен с помощью особого закона, вводящего ограничения, превосходящие требования федерального документа.
По совершенно надуманным причинам из числа возможных мест, где могут собираться граждане, выведены целые территории. Если буквально исполнять все требования, то окажется, что вообще нигде нельзя ничего проводить. И все это происходит при молчаливом согласии депутатов, в числе которых, кстати, присутствуют и представители КПРФ.
Дело не в духе праздника, не в том, что он «красный». Главное – в том, что по Конституции каждый может проявлять свои идеологические предпочтения – мирно и без оружия.
А в свете того, что есть даты, связанные с нашим прошлым, запрет проведения шествия 7 ноября в Нижнем Новгороде выглядит совершенно вопиющим и грубым нарушением всех прошлых установок. Да, мы поменяли праздник революции на День народного единства. Но мы же не отменили настроения людей, которые всю жизнь ходили с красными знаменами. Они что, перестали быть гражданами Российской Федерации?
Все это выглядит ужасно абсурдным. Наша мэрия просто не думает о том, что нарушает Конституцию. И это происходит на фоне риторических заявлений типа «нам важно знать мнение каждого», особенно участившихся во время обсуждения так называемой Стратегии-2035. Здесь мы видим какое-то вопиющее несоответствие, возникает когнитивный диссонанс – заявляют одно, делают совершенно другое.
Отсюда вывод: заявления о желании видеть активных людей с гражданской позицией наталкиваются на вопиюще грубые, абсолютно бюрократические административные действия.
Любая гражданская активность не может не выражаться в том числе и политическими методами. На самом деле, призывая людей к гражданскому активизму, всякие политические входы в систему забивают. Выстраиваются демонстративно показные выборы, конструируются предвыборные сцены. Натыкали множество контролирующих организаций, прекрасно понимая, что делают явно лишнее. Но боятся даже не народа, которого не знают, а именно окрика сверху.
Что можно ожидать в будущем от такой законсервированной политической системы?
Все это должно вызывать опасения именно у политического класса, который не может не понимать, что нельзя затыкать выходы для политического самовыражения граждан – рано или поздно все это может приобрести черты совершенно неконтролируемого роста активности.
Местные власти отчитываются наверх об увеличении числа общественных организаций, о работе с волонтерами, о гражданском обществе, а когда группа людей приходит с желанием провести политическое мероприятие – причем, имеющее реальную историю, как бы кто к этому ни относился, – делают черт-те что.
Я лично отрицательно отношусь к событиям ноября 1917 года, но считаю, что те, у кого отношение другое, имеют право отмечать этот праздник, если они не нарушают при этом законов. КПРФ – парламентская партия, у нее есть фракция в Законодательном собрании, есть фракция в городской думе, есть представители в районных органах власти.
Поэтому решение об отказе в проведении шествия мало того, что незаконное, - это абсолютно глупое, пустое закручивание гаек, которых у власти не так уж много осталось.
Надо сказать, что и 4 ноября у нас прошло весьма странно – никаких шествий, митингов. Только какие-то идиотские, бессодержательные, пустые лозунги. Почему? А чтобы вдруг чего-нибудь не вышло.
По всем признакам, опять наступает нечто похожее на события четырехсотлетней давности, называемые «смутным временем». Отсутствие представлений о собственной истории. Боязнь всего. Неопределенность будущего… именно такая ситуация и оправдывает столь неподобающие действия власти.
Если власть себя уважает, она должна уважать и народ, который, кстати, является источником власти и суверенитета.
